Avantasia
Еще один падший ангел

19.01.2008

Сейчас записывать метал-оперы стало модным, но когда за дело берется один из тех, кто породил эту моду, то он имеет на это полное право. В конце концов, ведь именно Тобиас Заммет, выпустив в 2000 году свою “Avantasia – The Metal Opera”, моментально покорил чарты всей Европы и проторил дорогу для бесчисленного множества ориентированных на фэнтези-проектов,  в которых, в свою очередь, принимает участие бесчисленное количество различных звезд и звездочек. Третью часть его метал-оперы, которая называется “The Scarecrow”, нам предстоит услышать лишь в конце января, но судя по двум EP под названием “Lost In Space”, можно сказать, что новое творение герра Заммета будет весьма захватывающим. Историю моего общения с Тобиасом тоже, наверное, можно назвать захватывающей. За последние несколько лет мы не раз предпринимали попытки заполучить Тобиаса для небольшой беседы, и однажды, на фестивале в Вакене в 2004 году почти достигли своей цели, однако этот «Наполеон от пауэр-метала» загадочно ускользнул в самую последнюю минуту, и даже сам Маркус Возгиен, сотрудник почти всемогущего лейбла Nuclear Blast, не смог его найти. В этот раз я все-таки услышал его голос в телефонной трубке, однако… на 24 часа раньше назначенного времени! И вот что у нас получилось…

Пару недель назад ты в третий раз выступил в России с Edguy. Какие впечатления у тебя остались от последнего визита в Москву?

Мы уже несколько раз были в вашем городе, так что мы примерно знали, что нас ждет, и это было действительно здорово. Мы чувствуем себя в Москве вполне комфортно, здесь замечательная еда, ты как будто возвращаешься туда, где уже все знаешь. Сначала я не был уверен, что все пройдет так хорошо, потому что в этот раз мы выступали в другом, более маленьком клубе, но зато он был забит практически под завязку. Прием был просто замечательный, зрителям понравилось наше шоу, нас очень громко приветствовали, и зрителям и нам самим концерт очень понравился, так что я всем доволен.

Я разговаривал с людьми, видевшими тебя после концерта, и они в один голос говорили мне, что Тобиас на сцене и Тобиас вне ее – два совершенно разных человека. Ты согласен с этим утверждением? Для тебя концерт – сценическая площадка, где ты играешь определенную роль?

Нет, не совсем так. Но после концерта все действительно немного по-другому. Потому что ты только что два часа отработал на сцене, а это требует не меньших затрат энергии, чем, например, футбольный матч. Ты выходишь из-за кулис, ты чувствуешь весь груз ответственности перед аудиторией, которая выкрикивает твое имя, и ты отдаешь им практически всего себя. Потом, после концерта, ты успокаиваешься, принимаешь душ и, конечно же, становишься более молчаливым, потому что всю свою энергию ты уже отдал. Так что я не думаю, что я в этот момент принципиально другой, просто я более молчаливый, потому что вся моя энергия осталась в зале, и после концерта я просто выжат как лимон. Я не знаю, почему люди считают, что я другой. Просто в этот момент я немного более погружен в себя, потому что чувствую себя, как разрядившаяся батарейка.

Мне всегда было интересно, как вы отбираете песни для сет-листа. Многие группы начинают свой концерт первой песней с последнего альбома, вы же никогда так не делаете. Почему в качестве «открывашки» для вашего последнего тура вы выбрали именно “Catch Of The Century”?

Сложно сказать. Просто мне показалось, что это хорошая песня для начала концерта. Настроение “Sacrifice”, первого трека на нашем последнем альбоме (“Rocket Ride”, 2006), постоянно меняется, он начинается тихо и мягко, потом становится громче, потом снова мягче, а потом снова громче. В настроении этой песни слишком много взлетов и падений, поэтому мы и не захотели начинать концерт с нее, и выбрали песню, которая словно говорит: «Там-та-дам, а вот и мы!!», под которую хорошо выходить на сцену и начинать угорать.

За последние два года вы дали довольно много концертов в поддержку “Rocket Ride”, но в то же время ты умудрялся сочинять и записывать материал для нового альбома Avantasia. Как тебе удается совмещать гастроли и запись альбома? Ты что, пишешь музыку прямо в турне?

Не совсем. Если ты внимательно посмотришь на наш концертный график, то увидишь, что между этапами турне всегда есть неделя-другая, когда мы не гастролируем. И в это время я могу пойти в студию и прекрасно там поработать. Что же касается написания песен – я говорю именно о самом моменте возникновения идеи той или иной песни – то это не тот процесс, который происходит о графику. Просто у тебя в какой-то момент появляется идея, ты садишься за фортепиано, пытаешься ее реализовать и записать, а это может произойти когда угодно. Я не сажусь за стол в 8 часов утра не говорю себе: «А вот сейчас я напишу песню!». Идея может прийти глубокой ночью, и тогда я встаю, записываю ее, а через 20 минут снова ложусь спать. И когда у меня накапливается несколько таких идей, я еду в студию Саши Пэта в Вольфсбурге, и мы вместе над ними работаем. Это занимает не так много времени, потому что основная канва уже есть в наличии. И, как я уже говорил, мы же не постоянно гастролируем, в турне есть передышки.

Как бы ты сравнил процесс записи “The Scarecrow” и двух предыдущих альбомов Avantasia? В чем его основное отличие, и в чем сходство?

Думаю, основное сходство заключается в том, что материал нового альбома бы аранжирован и отрепетирован всеми музыкантами вместе. Когда мы работали над первым альбомом Avantasia, мы все были в студии – Хеньо Рихтер (гитара, Gamma Ray), Маркус Гросскопф (бас, Helloween), Алекс Хольцварт (ударные, Rhapsody) и я – и мы работали над материалом сообща. В этот раз в студии были только Саша и я, но, тем не менее, мы аранжировали материал вместе – Саша отвечал за ударные и гитару, а я – за бас и клавишные, а потом я еще немного спел. В этом было сходство. Что же касается различий... Я не знаю... Наверное, в этот раз у меня просто больше опыта, да и Саша взял на себя значительную часть ответственности за конечный результат. То есть, он не вторгался в творческий процесс, но он взял на себя ответственность за организационную часть, чтобы все делалось в свое время и так, как надо. В этот раз мне не пришлось нести весь груз ответственности на своих плечах.

В этот раз, помимо всего прочего, ты на альбоме играл еще и на басу. Почему ты решил это сделать? Ты соскучился по нему за эти годы? (Тобиас не записывал бас на альбомах  со времен записи “Vain Glory Opera”в 1998-м – прим. авт.)

Нет. (Смеется). Честно говоря, я по нему совсем не скучаю. Это все вполне естественно: я умею играть на басу, у меня есть несколько бас-гитар, время от времени я их покупаю – не часто, но иногда. У меня их четыре или пять, я точно не помню. Они раскиданы повсюду – в студии, в репетиционном зале, две у меня здесь с собой. (Смеется). Дело в том, что я всегда немного играл на басу. Я никогда не чувствовал себя настоящим бас-гитаристом, я начал играть на бас-гитаре по необходимости, потому что в самом начале в Edguy не было басиста. А в этот раз я подумал: «Так или иначе, это мой сольник, я умею играть на басу, и играть неплохо, так почему бы мне это не сделать?». Но, конечно, если бы я не играл сам, я бы пригласил Маркуса Гросскопфа, потому что он мой друг и отличный басист. Но я все-таки в бас-гитаре не полный ноль, и я сказал себе: «Почему бы мне в этот раз не сыграть на ней самому?». Я не хочу играть на ней на сцене, хотя три недели назад я и играл на ней на саундчеке в Москве, когда наш басист не смог на него прийти. Я не разучился на ней играть, но она вовсе не является моим любимым инструментом.

Помимо полноформатного альбома “The Scarecrow” ты еще выпустил два мини-альбома – “Lost In Space Part 1” и “Lost In Space Part 2”. Скажи, на них вошли все песни, не попавшие на альбом, или же еще остается что-то неиспользованное?

Нет, больше ничего неиспользованного не останется. (Смеется). Мы стараемся, чтобы «за бортом» не оставалось слишком много, мы либо пишем первоклассный материал, либо не пишем вообще ничего. Просто в этот раз мы написали слишком много хороших песен, поэтому и решили выпустить их еще на двух EP. В запасе у нас есть еще демо-версия “I Don’t Believe In Your Love”, которую мы, возможно, поместим в качестве бонуса на первый тираж полноформатного основного альбома, но к «неиспользованному» ее все-таки вряд ли можно отнести.

На эти мини-альбомы также вошло несколько каверов. Мне было интересно, что фэны о них думают, и, читая различные интернет-форумы, я обнаружил, что в то время как одни задавались вопросом, почему ты решил записать такую известную песню, как “Dancing With Tears In My Eyes” (Ultravox), другие интересовались, почему ты выбрал столь неизвестную композицию как “Ride The Sky” (Lucifer’s Friend). Не прокомментируешь свой выбор?

“Dancing With Tears In My Eyes”, так же как и “Lay All Your Love On Me” ABBA – это две песни, кавера на которые я хотел сделать еще очень давно. В 1997 году мы с Edguy сделали кавер на песню “Hymn” Ultravox, в 1999 мы хотели записать “Lay All Your Love On Me”, но не стали этого делать, потому что нас опередили Helloween, а повторять за ними нам не хотелось. Но эти две песни все это время сидели у меня в голове, потому что в них есть отличные мелодии, замечательные гармонии, и вообще все, что нужно для мощной метал-песни, нет только гитар. И я сказал: «Если сюда добавить гитар, это будут безусловные хиты!».

Что касается “Ride The Sky”, то Эрик Сингер (ударник) показал мне видеозапись этой песни, когда мы записывали ударные в студии. Lucifer’s Friend – это немецкая группа, в которой пел Джон Лотон до своего присоединения к Uriah Heep, и Эрик сказал, что это одна из групп, которые он слушал, еще будучи ребенком. Более того, мы обнаружили, что это не только одна из любимых песен Эрика, но еще что еще ее сопродюсером был парень, в чьей студии мы записывали альбомы Avantasia. Так что мы немного поджемовали – просто развлекались, а раз уж мы разучили эту песню и получали от ее исполнение огромное удовольствие, то подумали: «Мы в первую очередь занимаемся всем этим для того, чтобы получать удовольствие! Так почему бы нам ее не записать?».

Еще один довольно любопытный трек – песня Фредди Меркьюри “In My Defense”. Какова история этого кавера? Очень немногие отваживаются петь песни Меркьюри, и им это сходит с рук, у тебя же эта песня замечательно вписалась в контекст остальных.

Забавно, что ты говоришь, что она отлично вписалась в контекст, потому что это была идея Саши Пэта. У меня бы не хватило наглости даже подумать о том, чтобы сделать кавер Фредди Меркьюри. (Смеется). Но действительно, с точки зрения текстов она очень подходит для альбома “The Scarecrow”, она вполне соответствует его концепции, в ней есть эпичность и соответствующая альбому жизненная позиция. И я сказал: «А почему бы на самом деле не сделать на нее кавер? Будем надеяться, что я не очень сильно облажаюсь!». Как я уже сказал, сделать кавер Фредди было для меня довольно смелым и пофигистским шагом. (Дружный смех). Это замечательная песня, от которой у меня всегда появлялись мурашки, и этот кавер стал с моей стороны своеобразной данью уважения Фредди Меркьюри.

Список «гостей», принимавших участие в записи нового альбома Avantasia, по-настоящему впечатляет, но главным сюрпризом стало участие Элиса Купера. Как тебе удалось его заполучить? Полагаю, это произошло не без помощи Эрика Сингера, так? (Эрик является  барабанщиком текущего состава группы Элиса Купера – прим. авт.).

Да, разумеется! Я спросил Эрика, насколько реально с его стороны будет попросить об этом Элиса, он ответил, что вполне реально, и попросил! (Смеется). Элис записал свои партии в качестве одолжения Эрику, он сказал: «Окей, я запишу этот трек для твоего друга». И это было здорово, я был просто счастлив. Конечно, мне хотелось бы сказать тебе, что Элис Купер – большой фэн Тобиаса Заммета (дружный смех), но, честно говоря, я думаю, он обо мне даже не слышал. Так что все получилось благодаря Эрику.

И каков вклад Элиса в “The Scarecrow”? В записи скольких песен он принял участие?

В одной, но он поет ее практически от начала до конца. Она называется “The Toy Master”, это очень зловещая композиция с мрачной и тяжелой атмосферой. На первом прослушивании альбома некоторые журналисты говорили, что это лучшая песня Купера за последнее время. Я не в том положении, чтобы судить, правы они или нет, но такие высказывания заставляет меня испытывать чувство гордости, потому что я большой фэн Элиса Купера, и получается, что я создал песню, которая идеально ему подошла. Это очень мрачная песня, она звучит немного безумно, угрожающе и тяжело, но она мне очень нравится. И мне нравится, как он ее спел.

Разочаровывался ли ты в ком-нибудь, с кем тебе приходилось работать? Например, ты ожидал от кого-то очень многого, но когда он появлялся и пел свою партию, тебе это совершенно не нравилось...

(задумчиво) Нет… Я сейчас пытаюсь припомнить что-нибудь такое, но… нет! Вспоминается только случай, когда Михаэль Киске записывал вокал для песни “Lost In Space” – мы сделали особую версию с участием Михаэля, которую можно скачать с iTunes. Он послал нам запись своего вокала, мы ее послушали и подумали: «Что-то он поет слишком быстро и слишком высоко!» А потом Саша и я обнаружили, что при работе в студии Михаэль выставил неправильную частоту сэмплирования. Если ты ставишь в своей системе Pro-Tools не ту частоту сэмплирования, песня становится быстрее по скорости и выше по тональности, чем оригинал. Разница очень мала, но ее можно определить на слух, и такую запись уже нельзя использовать, потому что если замедлить запись, то голос становится непохожим на человека. Мы тогда подумали: «Что-то здесь не так». А когда все выяснилось, пришлось рассказать Михаэлю, и он очень расстроился: «О, нет! Я столько времени работал над этой песней, а сейчас придется все начинать сначала». Так что он сам был разочарован своим исполнением (смеется), точнее, даже не исполнением, а технической ошибкой, которую он допустил при записи. Других случаев того, чтобы я остался недоволен, я не помню. Я всем доволен.

Ты не мог бы рассказать в двух словах, о чем идет речь на “The Scarecrow”? Пока я знаю только, что это не продолжение первых двух частей «Авантазии» …

Ты прав, это не продолжение, это совершенно новая история. В ней рассказывается о молодом человеке, который существует в эмоциональной изоляции, потому что на эмоциональном уровне он никак не связан со своим окружением. Он, так сказать, воспринимает весь мир по-другому. Поэтому я назвал альбом “The Scarecrow” («Пугало»)  – он чувствует себя пугалом, он отпугивает других людей, причем не специально, просто они стараются держаться он него на расстоянии. Из-за того, что он находится в эмоциональной изоляции, из-за того, что любовь всей его жизни осталась безответной, он понимает, что ему гораздо более уютно и комфортно от прослушивания аудио-сигналов. Возможно, мое описание звучит странно, но я хочу сказать, что он учится общаться и сосуществовать с окружающим миром благодаря тому, что он воспринимает звуки не так, как другие люди и начинает любить звуки. А затем он делает следующий шаг – музыка заменяет ему любовь, привязанность и общение. Он развивает в себе талант музыканта. В начале истории все вокруг считают его пугалом и дураком, но по мере того, как раскрывается его талант, он поднимается по социальной лестнице. Те, кто раньше над ним смеялись, сразу же начинают превозносить его до небес, как нового мессию. А по мере того, как он возвышается в обществе, он спускается к глубинам человеческой души, подходит к краю искушения.

В целом, эта история представляет собой своего рода смесь из трагедии любого артиста, «Фауста» Гете и фильма «Эдвард Руки-ножницы», в ней много эмоций и много автобиографического. Для метал-оперы или мюзикла такая тема совсем не типична, она более абстрактна, она не вписывается в стандартную модель такого рода произведений, более того, каждая песня может восприниматься совершенно самостоятельно. На мой взгляд, в этой истории много моментов, которые окажутся близки обычным людям.

Знаешь, после альбома “Rocket Ride” я все пытался себе представить, о чем пойдет речь в следующей «Авантазии», ведь, как мне казалось, фэнтезийные темы тебя сейчас не привлекают…

Да, ты совершенно прав, это вовсе не фэнтези, а мистика. Это очень глубокое произведение, очень мрачное, трагическое и философское. Я очень доволен придуманной мной концепцией, хотя она достаточно тяжела для восприятия – трагедия в духе «Фауста» никак не может быть веселой.

На альбоме “Rocket Ride” у вас была песня “Out Of Vogue”, где ты поешь: “So out of vogue to lead a way outside your catalogue” («Я настолько не модный, что вообще не попадаю в твой каталог»). Но сейчас “Lost In Space” попал в десятку немецкого национального хит-парада, то есть, получается, что теперь ты в моде. Ну и как тебе такое положение дел?

(Смеется). Я же не специально, это не мой выбор. Хотя я не жалуюсь, да и вообще, мне кажется, что я не так уж в моде. Если бы ты знал, что сейчас модно в Германии, ты бы никогда не назвал меня модным. (Дружный смех). Этот успех скорее является доказательством того, что у меня много преданных фэнов, у которых хороший вкус в музыке. Да и староват я для того, чтобы быть модным. (Дружный смех).

Многие группы, получив известность, начинают сильно переживать из-за того, что следующая работа разочарует фэнов и не сможет повторить успех предыдущей. Ты, конечно же, знаешь, что многие любят Edguy за прикольные песни типа “Lavatory Love Machine” и совершенно не ждут от тебя мрака и мистики. Ты не боишься остаться непонятым?

Конечно, я знаю, что у людей есть определенные ожидания, но, покрутившись некоторое время в музыкальном бизнесе, ты понимаешь, что угодить всем все равно невозможно, так что надо делать то, что нравится тебе самому. Edguy начинали как традиционная помпезная металлическая группа, а когда слушатели привыкли к нашему саунду, мы добавили в музыку немного юмора. Точнее, у нас всегда был юмор, просто с определенного момента мы стали уделять больше внимания юмористическим и развлекательным аспектам нашего творчества. А сейчас, когда люди привыкли воспринимать Edguy как юмористическую и развлекательную группу, я выпускаю очень печальный и мрачный альбом. Людям стоит ждать от меня качества, но не следования определенным стандартам, потому что это не имеет смысла, от этого становится скучно всем – прессе, музыкантам и фэнам. А я хочу и дальше получать удовольствие, хочу делать то, что мне нравится, поэтому я не чувствую никакого давления. Просто нужно оставаться честным с самим собой, и все получится.

В 2008 году Avantasia заявлены в качестве одного из хэдлайнеров одного из крупнейших европейских металлических фестивалей - Wacken Open Air. Как ты представляешь себе сценическое воплощение своего материала? Ты хочешь привлечь для этого концерта всех вокалистов и музыкантов, которых можно услышать на альбоме, или же кого-то придется менять?

Я не собираюсь вытаскивать на сцену всех участников записи, потому что какой смысл приглашать 10 вокалистов, чтобы они спели 12 песен? Тогда получится, что каждый вокалист будет петь не более одной песни, а то и всего один куплет. Мы пригласим много народу, но мы не хотим делать мюзикл, мы просто хотим сделать большой эпический рок- и метал-коннцерт. В живом варианте материал должен сохранить эпичность, но это не значит, что мы поставим на сцене оперу. Кто конкретно будет со мной на сцене, я пока не могу сказать. Уверен, что многие из тех, кто участвовал в записи, согласятся и выйти на сцену, совершенно точно там будут Саша, Эрик, Миро (клавишник)… Посмотрим, кого из вокалистов удастся привлечь, но я думаю, что это будут четыре-пять человек, ранее записавшихся для диска.  

Недавно вы сняли видеоклип на песню “Lost In Space”, а я помню, что ты довольно критически отзывался о некоторых клипах, снятых Egduy. А что ты думаешь о данном видео?

Я думаю, что смысла в этом клипе нет, но я не уверен, что он должен там быть. (Смеется). Когда я посмотрел видеоклип, я подумал: «А что, собственно говоря, режиссер пытается сказать нам?» Я думал над этим вопросом и скреб в затылке часа два с половиной, а потом решил: «Не знаю, что он, черт возьми, пытается нам сказать, но выглядит это классно!» (Смеется). А это самое главное – визуальный ряд у него получился очень сильным. Мне нравится этот клип, он довольно вычурный и мог бы подойти такой артистке, как Бьорк, но ничего подобного я раньше не видел. А это здорово.

Несколько дней назад у тебя был день рождения. Во-первых, поздравляю, а во-вторых,  скажи, ты чувствуешь, что с окончанием очередного года твоей жизни что-то изменилось?

Думаю, я сейчас не тот человек, каким был 28 лет назад. Наверное, 28 лет назад у меня были другие хобби интересы. (Вообще-то, если верить официальному сайту Тоби, ему исполнилось не 28, а 30 лет – прим. авт.) Но это не значит, что 21 ноября я проснулся с мыслью: «Боже, моя жизнь полностью переменилась!» Я слишком занят для таких мыслей. Мне кажется, я в неплохой физической форме, я могу пробежать большее расстояние, чем 10 лет назад. Я похож на вино – чем старше я становлюсь, тем больше я могу сделать. Правда, с возрастом количество волос на голове уменьшается, а на груди увеличивается, а в остальном я вполне доволен жизнью. (Смеется).

Раз уж ты заговорил про волосы – когда в Интернете появилась обложка мини-альбома “Lost In Space Part 1”, твоя короткая стрижка многих чуть ли не шокировала. Что заставило тебя пойти на столь радикальное изменение имиджа?

Да нет никакой особой причины! Многие думают, что я все планирую заранее, но на самом деле, я просто пришел в парикмахерскую и сказал: «Подскажите, что можно сделать с моими волосами? Я у вас не был два года! Что можно придумать?» Мастер сказал: «А что вы хотите? Просто подровнять концы?» Я ответил: «Нет, срезайте все!» Оо спросил: «Вы уверены?» И я сказал: «Да, давайте попробуем! Если мне не понравится, волосы можно снова отрастить». Но мне понравилось. Я не считаю, что если ты постригся, то у тебя тут же пропадет голос. (Дружный смех).

Официальный сайт Avantasia: http://www.tobiassammet.com

Выражаем благодарность Алексею “KIDd” Кузовлеву (Irond) за организацию этого интервью.

Вопросы задавал Роман “Maniac” Патрашов
Перевод с английского – Наталья “Snakeheart” Патрашова, Роман “Maniac” Патрашов
27 ноября 2007 г.
(c) HeadBanger.ru