Sonata Arctica
Назад по волчьей тропе

01.04.2014

В хэви-метале никогда нельзя зарекаться от двух вещей: от реюнионов с бывшими коллегами (как бы ужасны ни были обстоятельства разрыва) и от возвращения к тому музыкальному стилю, который когда-то позволил группе выделиться среди десятков таких же молодых коллективов и начать собирать если не стадионы, то хотя бы клубы. Sonata Arctica – хороший пример как раз последнего. Ещё, казалось бы, не так давно финны в один голос утверждали, что с пауэр-металом покончено, эта страница в истории группы перевёрнута окончательно, и все их помыслы отныне устремлены исключительно в светлое прогрессивное будущее. Но вот, пожалуйста, три альбома спустя всё возвращается на круги своя, и даже логотип группы обрёл милые фанатскому сердцу заострённые черты. Вернулись и волки на обложку, и старые классические песни в сет-лист. Можно ли всё-таки войти в одну реку дважды? Окончательно ответ на этот вопрос должен дать “Pariah's Child”, новый альбом «Арктики»,  но примерно за месяц до его выхода мы попробовали узнать, что думает по этому поводу сам Тони Какко, бессменный лидер финнов. Кстати, как раз в начале года вокалист переболел чем-то простудным, и на момент нашей беседы всё ещё не избавился от кашля…

Как ты, Тони? Слышала, ты болел гриппом…

Ага. Практически весь месяц. Сначала гриппом, потом просто, а теперь просто чувствую себя паршиво. (Смеётся.) Ну и месяцок выдался! Надеюсь, к следующей неделе, когда мы поедем в Латинскую Америку, я буду в порядке.

А как ты обычно бережёшь голос? Тебе твой шарфик помогает?

Вообще шарф выполняет ту же функцию, что и чехол у гитары. Защищает от внешней среды. (Смеётся.) Как ты знаешь, мой голос, моё тело – это и есть мой инструмент, так что мне нужно следить за собой и стараться оставаться здоровым, делать упражнения и всеми силами избегать инфекций. К сожалению, в этот раз источником был Хенрик (Клингерберг, клавишник), у него был этот же самый грипп, с температурой и всем, что там полагается, так что в итоге все мы заразились. И я до сих пор вот мучаюсь. Ничего не поделаешь. Я только надеюсь, что другие люди, в том числе фанаты, войдут в наше положение и будут держаться от группы подальше, когда болеют гриппом или чем-то вроде, ведь иначе инфекция перейдёт и на группу. Значит, придётся отменять концерты, а это просто кошмар… В общем, беречь голос для меня означает следить за собой и стараться высыпаться, когда есть возможность. Это очень важно для вокалиста.

Я тут посмотрела ваш клип на песню "The Wolves Die Young". Очень здорово. Где вы его снимали?

Вместе с режиссером Патриком Уллеусом мы отправились в Лахти и там по очереди сыграли свои партии. Он заснял это на видео, а потом сам доделал всё остальное. Волков и людей снимали где-то в Швеции, по-моему. Так что для нас всё оказалось очень легко. Мы просто пару раз сыграли песню в этом зале, и всё. Конечно, мы ещё обсудили с продюсером то, что он собирается снимать, и решили попробовать передать суть текста песни. А смысл там почти тот же, что и в «Новом платье короля» (сказка Г.Х.Андерсена, - прим.авт.). По-моему, у нас всё отлично получилось, ведь у клипа действительно есть свой сюжет.

Давай поговорим о вашем альбоме. Насколько я знаю, вы записывали всё в одной студии?

Да, верно. Впервые со времён “Reckoning Night” (2004), - именно тогда мы записывались все вместе в последний раз. Было здорово. Мы репетировали вместе, находились в студии 24 часа пять дней в неделю, то есть работали днём и ночью изо дня в день, даже спали в студии. На выходные уезжали домой, а в понедельник утром – назад, и снова за работу. Таким образом, в музыке, в альбоме чувствуется работа именно группы. Я очень доволен результатом. Круто, когда сам участвуешь во всём происходящем, а не скачиваешь по утрам из почты мп3-файлы, из которых потом надо каким-то образом собрать альбом. А если там вдруг окажется что-то не так, то ещё нужно будет разобраться, что именно не в порядке и как это нужно изменить. Гораздо проще, если ты физически находишься рядом и можешь просто показать или поговорить с человеком напрямую. Мы все хорошо провели время вместе.

А как насчёт стиля альбома? Он правда похож на ваши первые пластинки?

Ух, даже не знаю. (Смеётся.) Я всегда стараюсь писать разные песни, чтобы каждый альбом чуточку отличался от всего, что мы записывали в прошлом. Мне кажется, с этим альбомом тоже так получилось. Если говорить о стилях, то это – своеобразный срез всего, что мы когда-либо делали, но в общей перспективе я бы расположил эти песни где-то сразу после “Reckoning Night”. “Pariah’s Child” мог бы выйти в 2007 году, вместо “Unia”, но тогда в группе всё было по-другому. Выпустив “Unia”, мы продолжили двигаться в выбранном направлении и пережили множество приключений на этом пути, а сейчас настало время вернуться на тот перекрёсток и посмотреть, что для нас готовит другая дорога. Мне кажется, идея сменить логотип тогда оказалась очень удачной. Новый вариант продержался три альбома, а теперь мы можем вернуться к старому, и тем самым дать всем понять, что происходит.

Прямо какая-то временная петля получается.

(Смеётся.) Да, в каком-то смысле это и есть путешествие во времени. Вообще я не хочу как-то нас ограничивать, устанавливать какие-то рамки. Лучше всего делать то, что кажется правильным всей группе, как вот, например, возвращение к пауэр-металу. (Кашляет.) Всё началось прошлым летом, когда мы готовились к туру в честь 15-летнего юбилея группы. Нам нужно было прослушать старые альбомы и выбрать песни, которые мы собирались играть. Я думал, это будет ужасно, но – совершенно неожиданно – то, что я услышал, мне понравилось, заставило меня улыбнуться. Было весело. И это вдохновило меня на попытку написать что-то подобное, в том же стиле. Результатом эксперимента стал первый сингл нового альбома – “The Wolves Die Young”. Можно сказать, что эта песня проложила дорожку для всего, что случилось потом, указала нам верное направление.  

Помнится, когда-то ты говорил, что пауэр-метал тебя больше не интересует, что ты даже не слушаешь такую музыку больше…

Я всем говорил, что мы никогда не вернёмся к этому стилю. Что ж… Люди меняются.  (Дружный смех.) Вообще после последовавшего за “Reckoning Night” тура я был абсолютно выжат, а группа – практически разваливалась. У нас была целая куча проблем, да и тур оказался очень длинным, просто выматывающим… Ну и, конечно, Яни (Лиматайнен, экс-гитарист) был уволен из группы из-за его личных сложностей… ну то есть… проблем, которые у него тогда были. Это означало фактически поставить группу на грань развала, и я очень хотел заняться чем-то другим. Конечно, я мог бы сосредоточиться на сольной карьере и выпустить сольный альбом, но вместо этого я поговорил с группой, и все согласились, что было бы здорово сделать что-нибудь радикально отличающееся – хотя бы для разнообразия. Результатом всего этого и стала “Unia”, а дальше мы продолжали двигаться в том же направлении, пока, как я уже сказал, летом не случилось то, что случилось, и я не начал снова ловить кайф от пауэра. Приятно было вернуться к этому стилю. Хотя мы никогда и не были пауэр-металом в его чистом виде, пауэр всё равно является важной частью нас самих, и нам остаётся только принять этот факт… В общем, мы снова оказались на этом пути. (Смеётся.)

Это первый альбом, где ни ты, ни вся группа не указаны как продюсеры…

Ну, лучше бы было снова назвать продюсером всю группу. Не знаю, может быть, в этот раз все принимали чуть-чуть большее участие в продюсировании, чем это было раньше. Прошлые альбомы были, в некотором смысле, моими сольными работами. Я просто вёл себя как диктатор (дружный смех), потому что иногда я очень чётко представлял себе, чего хочу добиться. В этот раз я понял, что вообще-то все эти альбомы спродюсировала именно группа, но тогда мне хотелось вписать своё имя в эту графу. В самом деле, если я композитор и хорошо понимаю, как должны звучать те или иные вещи, значит, мой голос имеет наибольшее значение в обсуждении. Впрочем, это – всего лишь слова, которые ничего не значат по сути.

То есть, в этот раз продюсером на самом деле был не Паси (Каупинен, бас)?

Он микшировал альбом, но если кто-то и проводил в студии больше всего времени, работая надо всеми мелочами, благодаря которым наш альбом обрёл итоговую форму, то это были он и я. Конечно, влияние Паси сказывалось на многих вещах. Он придал мне энергии и вдохновения для создания песен, которые раньше писать не получалось. Он виртуозно владеет инструментом и может сыграть на басу всё то же самое, что мы – на гитарах. Это во многом развязало мне руки, как композитору.

Поговорим немного о песнях. Расскажи, о чём будет эта эпичная, 10-минутная композиция?

“Larger Than Life” появилась как результат моего баловства со звуками симфонического оркестра. Я просто игрался со звуком, пытаясь придумать что-то… что угодно… ничего особенного, на самом деле. И тем не менее, через пару часов у меня уже набралось много интересного материала. Уже тогда я знал, какую идею будет заключать в себе “Larger Than Life», и эта мысль так и проходит красной нитью через всю песню. Оставалось только придумать сюжет, который подошёл бы под это название – “Larger Than Life” (“Больше, чем жизнь»). Было интересно сочинять настолько цельную, эпическую композицию. Весь текст в том виде, в каком он сейчас, я написал за один присест, ведь я с самого начала знал, о чём он должен быть. Мне хотелось воссоздать историю жизни артиста, который получил свою первую большую роль в очень юном возрасте. Потом он взрослеет, получает всё новые и новые роли, и в итоге, постарев, передаёт эстафету кому-то ещё. Текст неожиданно сложился за пару дней до того, как пришло время записывать вокал. Я обычно оставляю слова в таком подвисшем состоянии до последнего, до того самого момента, когда уже нужно начинать петь, на случай если я вдруг смогу подобрать лучший способ передать идею. В общем, история получилась отличной, а мораль можно, наверное, в общих чертах сформулировать так: неважно, сколько тебе лет, надежда на лучшее всегда остаётся. Никогда не будет слишком поздно поменять свою жизнь и найти что-то, что придаст новый смысл всему вокруг.

Да, вдохновляет. Но я ещё хотела спросить про “Running Lights”.

О, это забавная песня. Когда я писал текст, то был уверен, что работаю над бонус-треком для японского издания. Так что и в плане текста, и в плане музыки это – очень легкомысленная песня. Когда работаешь над бонус-треком, всегда пускаешься во все тяжкие. С этой песней мы решили не сдерживаться и оторваться по полной, сделать что-то совершенно дикое, что бы понравилось японским слушателем, они такое любят. Но когда песня была готова, - записаны гитары и всё остальное, - я понял, что будет неправильно делать её бонус-треком, так что в итоге она заняла место под номером два на альбоме. Что касается слов, то это история о молодых людях, у которых выдались очень быстрые выходные – во всех смыслах. Песня очень лёгкая, я написал её по дороге в студию. Накануне ещё умер Лу Рид, и об этом я тоже думал в тот момент…

Хенрик в своём блоге написал, что в этот раз вы записали только один бонус. Почему? У вас были очень интересные бонус-треки, особенно кавер-версии известных песен…

Мы решили, что этого хватит. Япония всегда была единственной страной, где из-за специфики музыкального бизнеса действительно требовались бонус-треки. Как композитор, я обычно не пишу песен больше, чем это необходимо, а бонусы мне всегда казались своего рода пустой тратой хорошего материала.  Предположим, у тебя есть отличная песня, которую ты выпускаешь бонус-треком. Это значит, что многие люди никогда не услышат песню, которая могла бы стать их любимой во всём нашем творчестве, ведь не все же фанаты постоянно шерстят Интернет в поисках всяких раритетов… Так что я написал основной материал для альбома, а потом сделал бонус-трек для той единственной страны, для которой это действительно нужно. Но я никогда не видел проблемы в том, что кто-то находит бонусы в сети и скачивает их, при условии, что они купили альбом в своей стране. Ну, это же, в конце концов, бонус.

Я заметила, что волки снова появились и в текстах песен, и на обложке альбома. Что этот символ значит для тебя?

О, волки ведь живут сплочёнными стаями и не пускают к себе чужаков. Как-то так получилось, что волк стал своего рода тотемом группы и занял важное место в галерее наших визуальных образов. Знаешь, каждый раз, когда мы пытаемся придумать, чего бы такого нарисовать на майке или на обложке альбома, я стараюсь начинать с волка. Мы помещаем на картинку волка и думаем, что ещё можно добавить. Волк превратился в наше «фирменное» животное, в символ  Sonata Arctica. В этот раз мы ещё на раннем этапе работы над альбомом поняли, что по звучанию это получится альтернативная версия нашего пятого альбома. И в тот же момент стало ясно, что волки должны вернуться на своё место. Главная цель, с которой они снова появились, - это показать, что мы вернулись к старому стилю. По какой-то причине волки занимают важное место в нашем творчестве. Я не знаю, с чего всё это началось, но, должно быть, это во многом связано с песней “Wolf and Raven”.

Сейчас вы готовитесь к большому туру в честь пятнадцатилетия группы, который продлится целый год. Как выжить в таком туре?

Мы уже отыграли несколько двухчасовых концертов в Финляндии. Это настоящий вызов для меня как для вокалиста, потому что у нас в сет-листе появилось много старых песен, а значит, мне придётся выдавать много высоких нот и крика. (Смеётся.) Да, это может быть непросто, и тур продлится даже больше, чем год. А после того, как выйдет “Pariah’s Child”, мы добавим в сет-лист много новых песен. Но при этом не забудем и про те вещи, которые люди мечтали услышать вживую уже очень давно. Ну, например, “My Land”, “Kingdom for a Heart”, “Wolf and Raven”, “The Cage”… Все те песни, которые мы в какой-то момент перестали играть, потому что нам больше не хотелось к ним возвращаться. Сейчас они снова занимают важное место в нашем творчестве, так что, естественно, мы вернём их в сет-лист. Возможно, нам придётся выкинуть оттуда половину песен, которые мы часто играли во время последних туров. Например, “Paid In Full”. Я люблю эту вещь, и она здорово звучит вживую, но мы так часто её играли последнее время, что, думаю, мы можем заменить её какими-то более новыми песнями.

15 лет – это солидный возраст для группы. Ты помнишь, как всё начиналось? Ты с тех пор сильно изменился?

Да, конечно. Тогда я был совсем ребёнком (смеётся) во многих отношениях. От двадцати с небольшим до тридцати с хвостиком -  за этот период все люди меняются. Ты растёшь, становишься взрослым и, если повезёт, сознательным человеком. Конечно, я изменился за это время, но… Я помню, какой восторг у нас вызывали первые туры и всё с ними связанное, помню, как наивны и «зелены» мы были, как мы не знали ничего и ни о чём, и это было нашим благословлением. (Смеётся.) Меньше знаешь – крепче спишь. Мы понятия не имели, что в музыкальном бизнесе очень многое устроено неправильно и несправедливо, но куда денешься… Мы изменились, мы стали профессионалами, теперь мы гораздо лучше представляем, что делаем, чем это было тогда. На самом деле, вот как раз ровно пятнадцать лет назад нам и позвонили из Spinefarm Records. «Ну что ребята, как насчёт записать альбом?», и мы, такие, «Окей, круто». (Смеётся.) Этим летом, в июне или июле, будет ровно 15 лет с тех пор, как вышел наш первый сингл “UnOpened”. Так что ровно 15 лет назад я был совершенно другим человеком, во многих смыслах.

А что-то от того ребёнка в тебе ещё осталось?

(Смеётся.) Конечно. Где-то глубоко внутри я и есть тот самый ребёнок. Я по-прежнему люблю то, что делаю, писать музыку мне нравится ничуть не меньше, чем тогда. Только я стал это делать лучше, ведь теперь я понимаю, что к чему. Я стал намного целеустремлённее по сравнению с тем временем, когда я просто кайфовал и плыл по течению, не зная, что происходит вокруг. Тыкался во все углы, как слепой, не зная, какие могут быть последствия. Что самое замечательное, 15 лет назад в своих самых смелых мечтах я думал, что вот, может быть, мы выпустим этот альбом, и всё. Большего я и не ожидал. А теперь я потихоньку начинаю называть всё это дело карьерой. Это круто.

Раз уж мы вспомнили весёлые времена… Вы устроили свой знаменитый «алкогольный тест» для нового басиста?

(Смеётся.) Нет, не стали. Во-первых, Паси вообще не пьёт, то есть совсем. И, что более важно, мы и так его очень хорошо знали. Хенрик играл с ним в одной группе, наверное, 17 или 18 лет. Она называется Silent Voices. Кроме того, Паси работал с нами, начиная с 2006 года, когда он микшировал наш первый концертный DVD “For the Sake of Revenge”. С тех пор он приложил руку ко всем основным релизам Sonata Arctica, ну и, конечно, мы знали, что он отличный басист. Так что ничего удивительного в том, что он пришёл в группу, когда нам пришлось расстаться с Марко (Паасикоски). К тому же, Марко сам так и сказал: «Вы не можете взять никого на мое место, кроме Паси», так что… Проще просто не бывает.

Есть что-то такое, чего вы так и не добились за эти 15 лет, а хотелось бы? Например, стать хэдлайнером на “Rock In Rio” или что-то в таком духе?

(Смеётся.) Ну нет, я не ставлю себе в жизни таких целей. Наверное, было бы круто как-нибудь (смеётся) продать миллион копий альбома, хотя бы раз в жизни. Вот этим я бы точно гордился. Это бы значило, что мою музыку услышало много людей, что она повлияла на них каким-то образом. После такого можно и на пенсию уходить. (Смеётся.) Но на самом деле, я не думаю ни о таких вещах, ни о каких-то огромных фестивалях… Больше нет. Может быть, когда-то, когда я был моложе… Но суровая действительность такова, что мы невероятно далеки от мейнстрима, так что вряд ли когда-то это станет возможным. Хотя зарекаться нельзя, всё может измениться.

Вы путешествуете по всему миру. Фанаты разных стран сильно отличаются друг от друга?

Знаешь, люди отличаются друг от друга даже в разных городах одной страны. Даже в пределах одного города, где всё может зависеть просто от дня недели. Вечером пятницы и субботы, например, все обычно идут потусоваться, выпить, так что в этот момент люди готовы на всякие безумства. Они гораздо более открытые, чем утром понедельника, когда им пора на работу. Но если говорить в общем, то в Латинской Америке, Испании, Италии, люди более горячие, если так можно выразиться. Да, в каком-то смысле. Сумасшедшая там публика , это не секрет ни для кого. Но тоже необязательно. В общем, мне всегда нравится, когда зрители готовы сходить с ума в зале. На сцене тогда тоже очень весело находиться.

Я знаю, фанаты часто дарят вам подарки. Какие тебе больше всего запомнились?

Ух, наверное, это картины на холсте  и… бокал для вина.

Ты их сохранил?

Да, конечно. Я стараюсь сохранять всё. Если это возможно.

Тогда скоро ты сможешь открыть музей.

(Дружный смех.) Когда-нибудь я так и сделаю.

Хорошо, хочешь что-то добавить?

В конце этого года мы приедем в Россию, так что, надеюсь, вы все послушаете наш новый альбом “Pariah’s Child”, и он вам понравится. Приходите на наши концерты, чтобы отпраздновать с нами пятнадцатилетние «Арктического» металла. Будет весело. Как всегда.

Официальный сайт Sonata Arctica: http://www.sonataarctica.info

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью

Екатерина Акопова
24 февраля 2014 г.
© HeadBanger.ru