Amaranthe
Электрическое сердце

04.12.2013

Шведы Amaranthe с самого начала вызывали вокруг себя шумиху. Группа, основанная пять лет назад Улофом Мерком (гитара) и Джейком И (вокал), которые ранее играли довольно-таки типичный пауэр-метал в своих группах Dragonland и Dreamland соответственно, принялась играть необычную музыку, в которой в примерно равных пропорциях сочетались классический металл, модерн-метал, индустриальные веяния и элементы поп-музыки. В довершение, группа поставила на острие атаки сразу трех певцов – вокальные партии с Джейком разделили скример Энди Солвестрем и красавица Элиза Рюд. Такое сочетание, как выяснилось, сражает металлистов наповал, что стало особенно очевидно, когда видеоклип на заглавный трек со второго альбома Amaranthe “The Nexus” всего за месяц набрал на YouTube два миллиона просмотров. Россия, конечно, не самая показательная в плане успешности метал-групп страна, но и здесь группа выступает уже второй раз всего за семь месяцев. В преддверии московского концерта Amaranthe, который состоится 7 декабря в клубе “Volta”, мы позвонили Улофу, чтобы узнать у него, в чем причины столь оглушительного триумфа коллектива, и чего ждать поклонником от быстрого, но все-таки очень ожидаемого возвращения шведов в Россию.

Вы впервые выступили в России в апреле этого года. Каковы впечатления? Как вам понравились наша страна и публика?

Сразу хочу сказать, что это были просто отличные концерты. Может создаться впечатление, что все так говорят о каждом концерте, но в нашем случае, если брать в расчет выступления в качестве хэдлайнеров, то московский концерт был одним из крупнейших в нашей истории. На него собралось порядка 1,2 тыс. человек, и это здорово. Да и площадка – «Москва-Hall» - мне очень понравилась. Ну а помимо всего прочего, я просто отлично провел время. Я никогда раньше не был в России и очень хотел туда приехать, так что Москва и Санкт-Петербург произвели на меня колоссальное впечатление. Великолепная архитектура и отличная еда. Нам удалось попробовать “borsh” – вроде бы, так он произносится – и водку, так что у нас была возможность отведать все российские деликатесы.

В декабре вы снова будете выступать в Москве и Санкт-Петербурге. Чем эти концерты будут отличаться от предыдущих? Стоит ли нам ждать каких-то сюрпризов?

Если я вам расскажу, сюрприза не получится, правда? (Дружный смех.) В принципе, мы гастролируем с тем же альбомом, так что сет-лист будет похожим, но мы исполним несколько песен, которые не играли в прошлый раз. Я знаю, что некоторые из них относятся к числу самых популярных наших композиций, так что программа получится немного другой. Так или иначе, каждый концерт всегда получаемся немного другим, двух одинаковых концертов не существует. Те, кто приходит в прошлый раз, однозначно увидят кое-что новое.

Последней новостью из стана Amaranthe была, конечно же, смена вокалистов: Энди Солвестрем покинул группу, и ему на замену пришел Хенрик Энглунд Вилхемссон. Как вы познакомились с Хенриком, и почему вы выбрали именно его?

Мы с Джейком познакомились с ним на одной церемонии вручения наград в Стокгольме – он сам из Стокгольма, а мы живем в Гетеборге. Мы познакомились и просто подружились. Я знал, что он поет гроулингом в группе Scarpoint, и мы решили ее послушать, а заодно и несколько других проектов с его участием. В начале этого года Энди не смог поехать в европейский тур, и нам пришло в голову, что, возможно, стоит пригласить Хенрика. Мы уже давно привлекали разных певцов в качестве временной замены Энди, но Ричард (Сьюннессон) из Sonic Syndicate в это время был занят, так что нам пришлось искать кого-то еще. Мы пригласили Хенрика, и стало очевидно, что он отлично справляется с экстремальным вокалом, а еще он очень любит гастролировать. Летом он поехал с нами еще и в тур по США. К моменту ухода Энди Хенрик уже отыграл с группой порядка 45 концертов, мы его уже опробовали. Брать в состав нового человека – дело довольно рискованное: может оказаться, что он не сработается с группой, или на гастролях с ним начнутся проблемы. Но в отношении Хенрика мы уже успели убедиться, что он сделает свою работу хорошо.

Ты не знаешь, чем теперь планирует заняться Энди? Он заявил, что хочет испробовать «другие пути в жизни» - значит ли это, что он уходит из музыки?

Энди всегда немного отличался от нас в том плане, что у него всегда была постоянная работа, а ее очень трудно сохранить, когда ты столько гастролируешь. Все остальные участники группы живут за счет музыки, но Энди – семейный человек, он хочет вести обычную жизнь, и длинные гастроли не слишком ему нравятся. Конечно, он очень любит сочинять и записывать музыку, так что я уверен, что в будущем у него будут какие-то проекты. Никогда не знаешь, что случится в будущем – возможно, он еще будет гостем на каком-нибудь нашем концерте, потому что мы остаемся хорошими друзьями. Хотя мне грустно, что его больше нет в группе, я рад, что у него наконец-то появилась возможность отдохнуть, побыть отцом и семейным человеком.

У Amaranthe и правда очень плотный гастрольный график. Мы помним одно недавнее интервью с тобой, где тебя спросили: «Что ты будешь делать, когда закончится тур?», и ты ответил: «Три недели буду только спать!» Вам действительно так тяжело даются гастроли?

(Смеется.) Именно так я и сделал – спал не меньше трех недель! Забавно сейчас вспоминать эту цитату. Конечно, гастроли – штука непростая, но при этом я не стану жаловаться. Знаете, обычная работа, когда каждый день по 10 часов сидишь в офисе, тоже штука непростая, от нее порой очень сильно устаешь. Отличие гастролей заключается в том, что ты находишься далеко от семьи, и иногда дни тянутся очень долго, так что порой делается просто скучно. Лично я стараюсь на гастролях побольше всего посмотреть. Например, когда мы были в Москве, мы поехали на Красную площадь, в Питере – посетили Зимний дворец. Мы вообще стараемся не сидеть на концертной площадке, а ходить в рестораны, чем-то заниматься, встречаться с людьми. Иногда, конечно, бывает тяжело, но сейчас я дома уже полтора месяца, и меня очень тянет на гастроли. (Смеется.) В конце концов, гастроли мне нравятся больше, чем длительное сидение дома.

Amaranthe имеют свой очень характерный звук – стоит один раз услышать групп, и потом узнать ее не составит труда. Как вы его добились – он появился в студии, когда вы записывали первый альбом с Якобом Хансеном, или вы знали, какой звук нужен для группы, еще до похода в студию?

Мы с Джейком обсуждали саунд, которого хотим добиться, еще до того, как сели сочинять первые песни. На самом деле, мы говорили о нужном нам саунде порядка полутора лет, когда тусовались вместе или участвовали в других проектах. Когда мы наконец-то взялись за сочинение музыки, для нас было совершенно ясно, куда мы движемся. Где-то третьей-четвертой песней, которую мы написали, стала “Leave Everything Behind”, первый трек с нашего первого альбома, и когда у нас появилась эта песня, мы точно знали, какой звук мы для нее хотим. В 2009 году мы записали EP с двумя песнями, которые потом вошли в первый альбом - “Hunger” и “Leave Everything Behind” – и свели его в студии Fredman. Нетрудно догадаться, что это происходило задолго до того, как мы попали в студию Якоба, и если послушать эти записи сегодня, они звучат на 100% в духе Amaranthe, пусть и с более сырым саундом. На самом деле, роль Якоба как продюсера заключалась в том, чтобы реализовать наши идеи на практике, а сам саунд определенно придуман мной и Джейком.

Если говорить об имидже группы, у вас есть кто-то, кто предлагает или руководит тем, как участники должны выглядеть в видеоклипах и на фотосессиях, или каждый одевается так, как ему нравится?

Да, у нас есть такой человек, ее зовут Элиза. (Смеется.) На самом деле, каждый носит то, что хочет, но при этом мы является эндорзерами одной компании по производству одежды, куда можно пойти и выбрать что-то себе по вкусу, а у их вещей присутствует определенный единый стиль. Например, когда мы делали фотосессию для обложки альбома “The Nexus”, мы хотели, чтобы она была футуристической и слегка мрачноватой. Ну а что касается живых выступлений, то мы стараемся, чтобы одежда была выдержана в сходном стиле, но, в конце концов, главное, чтобы каждому было комфортно в том, что на него или нее одето.

В вашей группе всего три инструменталиста, и на концертах вам, разумеется, приходится использовать подложки. Ты доволен такой ситуацией, или ты хотел бы пригласить в состав больше участников, например, отдельного клавишника, если бы такое было возможно?

Не думаю, что такое в принципе возможно. Конечно, в студии я записываю партии клавишных, но для меня клавишные – это в большей или меньшей степени инструмент, создающий атмосферу. Иногда на них играются ведущие мелодии, но по большей части, они просто дополняют атмосферу. В некоторых песнях, например, в “Leave Everything Behind”, которую я уже упоминал, клавишных вообще нет, а ты этого даже и не замечаешь. Если бы у нас были клавишные соло или какие-то оркестровые фрагменты с выведенным на передний план пианино, было бы странно воспроизводить их с подложки, но у нас-то партии клавишных не столько играются, сколько программируются, и если их на концертах будет играть другой человек, они будут звучать по-другому. В европейском туре мы придумали такую фишку – в России в прошлый раз, по-моему, мы так не делали –в “Amaranthine”, балладе с первого альбома, я играл на синтезаторе со звуком пианино весь первый куплет живьем, а потом переключался на гитару. Но мы стараемся никогда не говорить никогда. Если мы найдем человека, чья игра будет подходить нам совершенно идеально, или будем устраивать какой-то особенный концерт то мы, возможно, это сделаем, но сейчас я вообще об этом не думаю. У нас клавишные – это фон, это дополнение, а не солирующий инструмент.

Недавно вы гастролировали со Stratovarius, и я не знаю, как в Европе, а в России на них в основном приходят любители олдскула. Amaranthe, напротив, сочетают элементы классического металла и металла модернового. Вы намеренно делаете музыку так, чтобы она привлекала поклонников разных жанров? Или это получается само собой?

Мы сами – люди широких взглядов, и мы хотим, чтобы наша музыка нравилась людям широких взглядов. Но если кто-то увлекается только поп-музыкой, только металкором, только дэтом или только традиционным металлом, и если ему вдруг понравилась наша музыка, то это тоже замечательно. Мы комбинируем широкий круг жанров, на нас оказала влияние музыка самых разных стилей, и я, например, привношу влияния гетеборгской мелодик-дэтовой сцены, Джейк И – влияния классического металла, а Элиза – что-то свое, непохожее на остальных. И все эти элементы должны присутствовать в нашей музыке, потому что именно их сочетание делает саунд Amaranthe уникальным. Возможно, многие могут расслышать эти влияния в наших песнях, например, они слышал влияния классического металла, которые привносит Джейк, и говорят: «Вау, вот это мне нравиттся». А любители поп-музыки скажут: «А нам нравятся вокальные линии Элизы». Мы не делаем так намеренно, но мы и не стремимся этого избегать. Я бы сказал, что это естественный ход вещей.

Что означает название второго альбома - “The Nexus”? Насколько мы понимаем, “nexus” – это что-то типа «связующего звена», а в соответствующей песне поется о разрывании этого звена – так что вы хотели сказать таким названием?

В принципе, как вы сказали, можно понимать “nexus” как связующее звено, но также можно понимать его как центр какой-то сети, место сочленения или что-то в этом роде. Но наша идея заключалась в том, чтобы использовать это слово как метафору для обозначения самой группы. Поскольку наша музыка – это сочетание большого количества разных жанров, и у участников группы разные корни, то “the nexus” – это то место, где все эти элементы собираются воедино. Что-то типа точки встречи. Еще мы хотели, чтобы название альбома было загадочным и футуристическим, поскольку сам альбом очень футуристический. “The Nexus” – это своего рода наша «Матрица», у них сходная атмосфера. Так что для выбора такого названия было много причин.

Видеоклип “The Nexus” тоже получился несколько неоднозначным, его концовку можно интерпретировать по-разному. Вы не собираетесь продолжить эту концепцию в ваших следующих видеоклипах? Показать, что случилось с участниками группы после того, как вы выбираетесь из этого режимного объекта?

Обязательно! Изначально мы собирались сделать прямое продолжение этой линии, но потом Патрик Уллеус предложил очень классную идею для видеоклипа “Burn With Me”, и мы реализовали ее. Ну а когда мы взялись снимать видеоклип “Invincible”, мы сели, подумали и решили попробовать что-то совсем другое. Я не буду слишком много рассказывать об этом клипе - он выходит уже в этом месяце. Скажу лишь, что эту концепцию он не продолжает, но мы уже обсуждали возможность вернуться к ней на следующем альбоме. Возможно, это не так очевидно, но и сам “The Nexus” – это своего рода продолжение видеоклипа “Hunger”: персонажи те же самые, но действие в этот раз происходит в будущем. Возможно, для третьего альбома мы снимем третью часть этой истории. Поживем - увидим.

Любопытно, что в ваших видеоклипах участники группы сами исполняют роли, в то время как а у других групп этим обычно занимаются профессиональные актеры, а сами музыканты только играют на своих инструментах или поют. Вы сами хотели так активно участвовать в визуализации сюжета, или же это предложил Патрик Уллеус?

В том, что касается видеоклипов, главный в группе – это Джейк, а я все больше специализируюсь на музыке. Я знаю, что Джейк всегда хотел быть актером (смеется), то же самое можно сказать и о Йохане (Андреассен, бас), который изучал актерское мастерство в школе, а у Элизы были уроки драматического искусства в консерватории. Как минимум для половины группы это совершенно естественное дело, а остальные просто согласились с их идеями. Как вы сказали, это совершенно другой способ создания видеоклипов, потому что обычно группы приглашают на съемки профессиональных актеров. Для группы такой подход уже стал своего рода отличительной чертой, так что мы, наверное, будем его использовать и в будущем. Я уже упоминал видеоклип “Invincible”, который выходит в этом месяце – он сделан именно по такой схеме. И это однозначно наш самый классный и дорогой ролик. Надеюсь, вам понравится!

Ты получаешь удовольствие от съемок, или это скорее тяжелая работа? Не мог бы ты рассказать какую-нибудь забавную историю со съемочной площадки?

Обычно это очень прикольно, но, как я уже говорил, дни получаются очень длинными – ты пытаешься уместить весь съемочный процесс в три дня. Например, когда мы делали видеоклип “Hunger”, я впервые участвовал в по-настоящему высокобюджетных съемках, поэтому мне никогда раньше не доводилось идти на камеру на фоне взрыва. Снимать нужно было за один дубль, а на площадке стоял такой холод, что каждый шаг причинял боль. Дело было в Швеции в январе - у вас в России такая же погода, так что вы знаете, что это такое. Более того, было очень скользко, и пока мы шли, я несколько раз чуть не упал. Я очень рад, что все-таки удержался на ногах, потому что взрыв обязательно нужно было снять с одного дубля.

В этом видеоклипе есть момент, где ты играешь на скрипке. А на чем ты играешь на самом деле помимо гитары и клавишных?

Я играю там на скрипке как раз потому, что мы хотели показать личные стороны участников группы, их интересы и все такое. Я в этом деле до сих пор любитель – относительно, конечно – но я играю на скрипке уже 17-18 лет, это моя страсть.

Некоторые песни на “The Nexus” имеют все шансы стать танцевальными хитами. Вы не думали над тем, чтобы сделать электро- или индустриальные ремиксы “Razorblade” или “Electroheart”? Тебе не кажется, что они отлично пойдут на клубных танцполах?

(Смеется.) На самом деле, мы делали такой ремикс на “1,000,000 Light Years” для второй стороны одного сингла, мне кажется, его можно найти на Spotify. Конечно, там есть танцевальные влияния, но мы не планировали делать ничего такого с этими конкретными песнями. Из “Electroheart” однозначно получился бы идеальный ремикс для танцполов, но нам она очень нравится такой, какая она есть, потому что именно существующий баланс делает ее уникальной. В ней очевидны танцевальные влияния, но в то же время, некоторые фрагменты “Electroheart” можно отнести к числу самых тяжелых на всем альбоме. Именно такая комбинация делает песню интересной. Если сделать их нее чистый металл или чистый дэнс, она, наверное, не будет столь же интересной, как сейчас.

Кстати, как ты видишь пути дальнейшего развития саунда группы? Ты хотел бы что-нибудь добавить к нему на следующем альбоме?

О да, конечно же! “The Nexus” создавался в достаточно стрессовой ситуации, когда мы его сочиняли, мы чувствовали колоссальное давление. Это не значит, что нам пришлось идти на какие-то компромиссы при написании песен, но наши возможности экспериментировать были ограничены. В принципе, мы и сами этого не хотели, мы хотели, чтобы “The Nexus” стал логическим продолжением первого альбома. Но сейчас, когда мы приступаем к работе над третьим альбомом, у нас определенно будет гораздо больше экспериментов с новыми звуками, новым концепциями, новыми идеями, новыми темами текстов и т.д. Сейчас мне достаточно трудно сказать, какие конкретно изменения произойдут, поэтому я просто скажу, что различия между третьим и вторым альбомом будут гораздо более ярко выраженными, чем между вторым и первым. Нам самим очень интересно размышлять над тем, какие возможности открываются перед нами на третьем альбоме.

С учетом успеха Amaranthe и твоей занятости в группе, что ждет в будущем твою вторую группу Dragonland?

Как раз сейчас, то есть, три-четыре недели назад, мы приступили к сочинению нового материала. Dragonland существуют уже 13 лет, и группа всегда была в большей степени студийным проектом. Мы постараемся давать концерты, один из них мы даже объявили – в мае следующего года в Бельгии. Но вряд ли нам удастся отыграть больше, чем несколько концертов в год. Я рассматриваю свое участие в этой группе как своего рода увлечение. Впрочем, даже когда я сочиняю для Amaranthe, это все равно увлечение. Наверное, можно считать этот процесс работой, ведь я профессиональный музыкант, но для меня это такое удовольствие, что все равно не могу относиться к этому как к работе. Я занимаюсь Dragonland, когда не гастролирую и не решаю административные вопросы. Разумеется, я не хочу, чтобы эта группа мешала Amaranthe – например, у меня была еще одна группа, она называется Nightrage, но они хотели стать полноценным гастролирующим коллективом, и мне пришлось уйти, потому что я не смог подписаться на столько туров. Но Dragonland определенно продолжат существование.

Мы слышали, что Джейк И сейчас занят каким-то сайд-проектом. Ты не мог бы рассказать об этом подробнее?

Не совсем понимаю, что имеется в виду. Сейчас он в туре с Cobra And The Lotus – раньше они выступали у нас на разогреве, а потом попросили его помочь им в качестве тур-менеджера, ведь у него такой большой гастрольный опыт. Для его это своего рода отпуск, перерыв. Наверное, он скоро начнет работу над новым альбомом Dreamland.

Еще вопрос про сайд-проекты – два года назад ты записал гитарное соло для альбома “Day Of Reckoning” немецких трэшеров Destruction. Как возникло такое сотрудничество?

Ой, это было очень здорово. Все получилось совершенно спонтанно – обе группы работали в одной студии, мы как раз тогда записывали первый альбом Amaranthe. Я увлекаюсь трэшем еще с 80-х, и Destruction определенно входят в число трэшевых групп, которые я много слушал – наряду с Coroner, Slayer, Metallica и другими. И я, кончено же, сыграл в своей жизни множество трэш-металлических соло. Наверное, они услышали меня в студии и подумали: “О, похоже, этот парень умеет играть на гитаре! А у нас тут пустое место для соло, потому что тот чувак, который должен был его записать, до сих пор так ничего и не прислал”. Я был в полном восторге, я записал соло всего с двух дублей, и оно вышло очень сильно в духе Slayer, очень «восьмидесятничеким». Было очень прикольно.

Вообще, у тебя очень внушительный список сессионных работ – ты записывал соло для коллективов из Италии, России и даже Австралии. Что тебя привлекает в таких проектах? Ты помогаешь друзьям, или ты готов работать с людьми, которых ты никогда не встречал, если тебя заинтересовала их музыка?

В большинстве случаев я не слишком хорошо знаю людей. Например, ребята из Австралии, Universum – я их лично вообще не знал, но Мортен (Леве, барабанщик) раньше играл с ними. Ситуации могут быть разными, но мое требование номер один – хорошая музыка. Мне было интересно играть на альбоме Disharmonia Mundi, потому что я очень давно их слушал, и у меня были определенные идеи в отношении того, как все это может и должно звучать. На те соло у меня ушло немало времени. Еще очень важно, чтобы задача представляла для меня определенную сложность. Если меня пригласит группа, очень похожая на Dragonland или Amaranthe, я вряд ли сильно заинтересуюсь, а если это совершенно другой жанр, например, Destruction, тогда это по-настоящему захватывает. Появляется возможность сделать что-то, чего я не делаю каждый день.

В целом, какую музыку ты слушаешь в свободное время? Попадались ли тебе в последнее время группы, которые произвели на тебя сильное впечатление?

Хм, ну, поскольку сейчас дело идет к сочинению материала, я слушаю много музыки. А обычно, когда ты постоянно гастролируешь, сочиняешь и записываешься, на это остается совсем мало времени. Я уже давно не слышал групп, которые бы снесли мне крышу, но в следующем году мы будем гастролировать по Европе и возьмем с собой на разогреве шведскую группу под названием Smash Into Pieces, и вот они, на мой взгляд, производят очень сильное впечатление. Настоятельно рекомендую всем заценить этих ребят. Еще одна наша разогревающая группа, тоже шведы, они называются Deals Death, только что выпустила новый альбом, и он тоже чрезвычайно хорош. Когда у нас появилась возможность самим отбирать разогревающие команды для тура, это было нашим главным требованием – чтобы эти группы нравились нам самим.

А вообще я много всего слушаю. Я большой поклонник классической музыки, так что я часто хожу на классические концерты и много ее слушаю. Практически в любом стиле есть хорошие команды – мои музыкальные вкусы очень разнообразны.

У нас на сайте есть раздел новостей, и в последние три-четыре года сообщения о том, что музыканты уходят из бизнеса и группы распадаются, потому что им не хватает денег на жизнь, появляются у нас все чаще. Как ты, будучи опытным музыкантом, видишь будущее тяжелой музыки и сцены на ближайшие лет пять? Через пять лет у групп еще будут шансы на серьезный прорыв, или даже тем, кто имеет контракты с крупными лейблами, придется заниматься музыкой в свободное от другой работы время?

Я тоже это заметил. Такие сообщения появляются на Blabbermouth чуть ли не каждый день, и все об этом говорят. Многое из того, что говорится по этому поводу, полностью соответствует истине – музыкантам всегда приходится бороться за выживание. Как минимум первые десять лет музыкальной карьеры бывают трудными почти у всех. Но что меня удивляет, так это то, что я не вижу собой разницы между нынешней ситуацией и тем, что было 10 лет назад, а 10 лет назад на ситуацию жаловалось гораздо меньше людей. Наоборот, 10 лет назад существовала куча сайтов для скачивания типа Napster, и большинство из них были совершенно нелегальными. Сегодня у нас есть Spotify, у нас есть YouTube, и от них на самом деле можно получить какую-то финансовую отдачу. Много денег с них не заработаешь, но по крайней мере это кое-что, что можно показать лейблам и промоутерам, которые организуют туры. Например, у Amaranthe порядка 30 миллионов прослушиваний на Spotify, и когда мы говорим с организаторами туров, это достаточно сильный аргумент. Я убежден, что рынок стал в миллион раз лучше, чем 10 лет назад. Что же касается причины, почему сегодня так много людей жалуются, то здесь, судя по всему, дело в том, что стало слишком мало молодых групп. Молодым группам на многое наплевать, они могут выжить на тысячу евро в месяц, и их все устраивает. Проблема в том, что тем ребятам, которым 10 лет назад было 25 лет, сейчас уже 35. Они обзавелись семьями, у многих из них свой дом, и им нужна настоящая работа. Десять лет назад они могли выжить на те же деньги, но с тех пор их доходы не увеличились, а расходы возросли. Думаю, новые группы, которые могут жить на небольшие деньги и при этом гастролировать, будут всегда, но в них должны играть молодые люди. (Смеется.) В то же время, в мире по-прежнему есть 50 или, может быть, 100 металлических групп, которые зарабатывают просто до хрена денег. Так что общее состояние бизнеса не внушает у меня особых опасений, и я думаю, что и через пять лет ситуация не сильно изменится. Определенные шансы на то, чтобы совершить серьезный прорыв и заработать кучу бабла по-прежнему остаются, и так было всегда.

Официальный сайт Amaranthe: http://www.amaranthe.se

Выражаем благодарность Олегу Коленде (Delta Mekong Concerts) за организацию этого интервью

Интервью - Роман Патрашов, Наталья “Snakeheart” Патрашова
Перевод с английского – Роман Патрашов
7 ноября 2013 г.
© HeadBanger.ru