Gotthard
Жар-птица

22.05.2012

Я до сих пор отчетливо помню, как в августе 2009 года делала интервью с Лео Леони, гитаристом и одним из основателей швейцарской группы Gotthard. Было это накануне выхода их альбома “Need To Believe” – Лео был весел, разговорчив и шутлив, и в моей памяти он остался как один из лучших и наиболее «легких» моих собеседников… С тех пор прошло не так много времени, но для Gotthard и их фанатов мир успел дважды перевернуться. В октябре 2010 года фронтмен команды, блестящий вокалист Стив Ли погиб во время мототура по США, о котором, по злой иронии судьбы, давно мечтал. Группа оказалась на грани распада, но год спустя Лео сотоварищи все-таки решили снова поднять знамя Gotthard – уже с другим, чудом обретенным вокалистом. 1 июня команда выпускает новый альбом “Firebird”, к выходу которого и была приурочена наша новая беседа с Лео. Сидя у телефона в ожидании звонка, я мучительно пыталась решить, с каких слов стоит начать это интервью, о чем будет удобно говорить, а какие вопросы лучше опустить, – но, услышав приветливый голос Лео, я поняла, что нужно просто дать этому разговору идти в том русле, которое он сам изберет.

Вряд ли ты это помнишь, но ты давал мне интервью два с половиной года назад. Кто бы тогда мог подумать, какая невообразимая трагедия ждет Gotthard. И вот теперь, услышав твой голос после всего, что случилось, я даже не знаю, с чего начать… Я искренне соболезную всем вам. Но, наверное, нам следует говорить о жизни, а не о смерти. Расскажи, как проходила работа над вашим новым альбомом?

Ну, все началось с прослушиваний на место вокалиста, потом мы нашли-таки нового певца, Ника Мэдера, и решили выпустить сингл, чтобы представить его публике. Сингл называется “Remember It’s Me”, он вышел в прошлом году. Кроме того, появление нового вокалиста, несомненно, поспособствовало зарождению новых идей, мы стали обмениваться ими и сочинять свежий материал. И где-то в ноябре мы приступили к записи диска – продюсировали его мы вдвоем с Полом Лани, с которым уже работали раньше. Вот как-то так все происходило… а потом бац! – и у нас уже готовый альбом. (Cмеется.)

И называется он “Firebirth” («рождение в огне»). Я догадываюсь, что подобное название должно отсылать к идее воскрешения, но, может, ты расскажешь об этой концепции подробнее?

Да, это возвращение к жизни, путешествие в ад и обратно. На обложке диска будет феникс - птица, воскресающая из пепла. Феникс и рождение в огне – это ведь одно и то же. И если подумать о том, через что пришлось пройти Gotthard… о той трагедии и всех ее последствиях… то становится ясно, что вся группа была близка к гибели и теперь возвращается из преисподней.

Раз уж мы заговорили о «пепле»… Вы ведь думали о том, чтобы распустить Gotthard и заняться чем-то другим, не так ли? Что заставило вас в итоге изменить решение?

Конечно, когда все это случилось, мы ломали голову над тем, что делать дальше и как быть с группой. Но, знаешь, я убежден в том, что в этой ситуации самым правильным было задуматься вот о чем: что бы было, если вместо Стива нас покинул бы кто-то другой? Я уверен, что Стив решил бы продолжать. Так что мы все-таки попытались двигаться вперед малюсенькими шажками, и все, вроде, пошло неплохо, – и когда мы решили поискать кого-то, кто смог бы занять, к несчастью, вакантное место вокалиста, нам повезло найти Ника. В общем, мы все еще живы, команда худо-бедно склеилась заново, поэтому мы будем продолжать свое дело – хотя бы ради тех, кто все еще хочет нас слышать, надеюсь… (Смеется.)

Ну а если бы ты не вернулся к Gotthard, что бы ты стал делать? Ты держал в голове какие-то запасные варианты, когда решалось будущее этой группы?

По большому счету, для меня всегда найдется дело, у меня просто не бывает такого, чтобы мне нечем было заняться. Но, когда это все случилось, в первую очередь мы должны были определить судьбу именно этой группы. Даже если и возникали какие-то другие проекты, реакция всегда была одна и та же: «ничего, это подождет». Все-таки группа Gotthard была и остается очень важной частью наших жизней, а уж в моей карьере это точно самый главный проект. Ведь мы создавали его вдвоем со Стивом в далеком 1989 году… Так что, по большому счету, все, что я мог сделать в этой ситуации, это сказать: «ну что ж, давайте начнем заново и запишем еще один «первый» альбом». Какой бы еще проект я ни затеял, он вряд ли прожил бы 23 года, поэтому моей главной задачей было не найти что-то новое, а не дать Gotthard развалиться.

Итак, «начинать заново» вы будете с Ником Мэдером… Как проходили прослушивания и почему вы выбрали именно его? Сложно было найти «новый голос» для Gotthard?

Конечно, было сложно, потому что никто и никогда не сможет забыть, какой была эта группа при Стиве, – ведь он был не только «лицом» Gotthard, но и одним из величайших рок-вокалистов в истории. Крайне трудно найти кого-то, кто мог бы его заменить… На самом деле, у нас было три-четыре претендента помимо Ника, и мы даже подумывали о том, чтобы устроить второй тур прослушиваний, но в итоге мы отказались от этой затеи. Ник подходил нам по большинству параметров. По-моему, он был лучшим, к тому же он нам понравился, вся группа с ним сразу подружилась, и выбор был очевидным. А может быть, он просто больше всех хотел попасть в нашу команду… Ко всему прочему, он швейцарец, хотя и жил долгое время в Австралии. Ну и, несомненно, у него прекрасный голос, он очень талантлив, он полностью соответствовал нашим представлениям о том, каким должен быть наш новый вокалист, и отлично справлялся с нашими старыми песнями, – в общем, мы сразу подумали: «Чего тут гадать, все и так ясно!». И сейчас мы очень довольны принятым решением и проделанной нами работой. Мы записали хороший альбом. Его можно смело назвать новым альбомом Gotthard. Честное слово, отличная пластинка получилась!

Я рада это слышать! Я хотела бы вот еще о чем поговорить: на вашем сайте можно прочитать, что вы отдали предпочтение Нику из-за особой «химии», возникшей между вами. Что же заставило вас почувствовать эту незримую связь с ним? Схожее чувство юмора, общие интересы и предпочтения или что-то другое?

Да, это можно сравнить… дай подберу нужное слово… с любовными отношениями, потому что группа держится не только на дружбе, хотя дружба, конечно, тоже очень важна… Ну вот ты сидишь в комнате, и заходит какой-то незнакомый человек – и у тебя на его счет сразу появляется хорошее или плохое предчувствие. Может возникнуть такое ощущение: «вау, да я его как будто всю жизнь знал», – правильно? Или наоборот: «нет, тут ничего не получится, и не помогут ни шутки, ни музыка…». Вот когда Ник пришел к нам, мы с ним поговорили о музыке, о гитарах, о песнях и прочем – мы не твердили все время «Gotthard-Gotthard-Gotthard-Gotthard». У нас состоялся нормальный разговор, и появилось ощущение, что все круто… То же самое, как когда ты встречаешь потенциальную подружку или будущего бойфренда, – ты же с самого начала более или менее представляешь себе, сложится у вас или нет, так? Вот как это объяснить? Загадка! Ты просто чувствуешь это – ну или не чувствуешь.

Ты знаешь, когда я увидела его впервые в видео на песню “Remember It’s Me”, мне показалось, что он значительно младше вас…

(Смеется.) Да нет, не такой уж он молодой! Он отметил свой сороковой день рождения здесь в Швейцарии, когда переехал из Австралии. Так что ему сорок.

Да, и это значит, что, на самом деле, он вполне мог бы быть вашим другом с молодости – вы же люди одного поколения, к тому же со схожими интересами.

Точно, мы росли в схожих условиях. И это тоже крайне важно для группы. Очень трудно работать с кем-то, кто вырос в другой среде, у кого другие представления о том, как надо писать песни, и вообще другой менталитет. С Ником таких проблем нет. Мы и правда могли бы познакомиться за кружкой пива лет десять назад, например.

Когда я услышала “Remember It’s Me”, у меня поначалу было такое ощущение, как будто это Стив поет, – было сложно поверить, что другой певец звучит так похоже. А вы не думали о том, чтобы взять вокалиста с иным тембром голоса, чтобы его поменьше сравнивали со Стивом?

Да-да… Может показаться, что он поет в той же манере, что и Стив. Хотя на самом деле, у Ника, по-моему, есть также и собственный стиль исполнения. Но, раз уж он поет в этой группе, он должен звучать похоже на Стива. Во всяком случае, таково мое мнение, хотя я могу и ошибаться. Но если бы у нас появился вокалист с совершенно другим голосом… Знаешь, я почти уверен, что, если бы ты услышала в 1980 году альбом AC/DC “Back in Black”, ты бы подумала: «Ага, это AC/DC», – хотя на нем поет не Бон Скотт, а Брайан Джонсон… Так что, если фанатам хочется слушать такую музыку, а группе хочется продолжать ее играть (а в случае с AC/DC было именно так), то приходится искать кого-то, кто может заполнить эту «музыкальную лакуну». Предположим, тебе надо заменить скрипку в оркестре – ты ведь поменяешь ее на другую скрипку, а не на контрабас или виолончель? Инструмент должен соответствовать своей партии, правильно? У певца тоже есть своя партия, и его голос – это его музыкальный инструмент. И скрипка все равно будет звучать как скрипка, даже если это не тот же инструмент. Правда, в одном случае это может быть скрипка Страдивари, а в других – нет. (Усмехается.)

Точно… Я прочитала у вас на сайте, что новый альбом для вас – что-то вроде «возвращения к истокам». С чего возникло желание обратиться к своим музыкальным корням?

Да, я бы сказал, что это наш второй первый альбом. Для того чтобы преодолеть возникнувший перед нами рубеж, нам пришлось отойти на несколько шагов назад. Ведь прежде, чем начинать что-то новое, надо расчистить место. Нельзя построить новый дом из обломков старого – лучше сначала все снести, а потом уже решать, что ты собираешься тут соорудить. Если хочешь сделать все как надо, делай с нуля. (Смеется.) Вот мы так и поступили. Мы решили начать новый отчет, и каждому из нас пришлось задуматься о том, какой он хочет видеть эту группу в ближайшие 10-15, или сколько нам еще отпущено Господом, лет… Так вот, я это все к тому говорю, что если тебе нравятся твои предыдущие работы и если, задумавшись о них, ты чувствуешь: «Мы должны делать это, потому что нам это по душе», – ты волей-неволей возвращаешься к истокам и пытаешься заново отстроить то, что у тебя уже было. Конечно, кое-что изменилось – в конце концов, у нас новый вокалист и новые песни, – но атмосфера все та же, и такой она и останется, потому что большая часть группы по-прежнему здесь. А переделать все кардинально было бы, по-моему, ошибкой. Мы хотели, чтобы группа продолжала жить, и если она нравится нам такой, какая есть, зачем ее менять? Нам хватило одной такой перемены, которой никто не желал.

Что да, то да. А Ник сочинял новые песни вместе с вами?

Да, мы сочинили вместе все песни, за исключением одной – посвященной Стиву. Ее я написал в одиночку. Должен заметить, что Ник, как и Стив, принимал очень активное участие в написании песен. Это, кстати, тоже было одной из причин, по которой мы его выбрали. Мы должны были убедиться в том, что мы можем с ним не только дружить, но и работать. Так что мы с самого начала сказали: «Давай проверим, можем ли мы вместе писать музыку». Оказалось, что вполне – и получилось то, что получилось: фантастический альбом!

У тебя есть личные фавориты среди песен альбома?

По-моему, они все хороши. И вообще это очень пестрый альбом: там не только рок, есть и композиции, близкие к поп-музыке, и баллады – очень душевные баллады с глубоким смыслом. В общем, это новая работа Gotthard, она звучит современно и круто, и выбрать какую-то одну песню я не в силах.

Кстати, вы планируете выпускать новые синглы?

Следующим синглом будет “Starlight”, и мы снимем на него клип в эти выходные. Так что, думаю, вы его скоро увидите. Это будет второй сингл после “Remember It’s Me”, за ним последует выпуск альбома и тур.

Да, и совсем скоро вам предстоит снова предстать перед своими фанатами. Готов ли ты выйти на сцену с Ником и увидеть, как публика примет его? Не волнуешься?

Ну… Меня не столько волнует публика, сколько сама обстановка на сцене во время первого концерта, потому что впервые рядом с нами будет стоять кто-то другой, понимаешь? Меня больше пугают те чувства, которые я могу испытать, чем реакция фанатов – мы же перед ними ни в чем не виноваты. Мы не можем вернуть Стива, это нереально, и фанаты должны это понимать – хотя, конечно, среди них точно найдутся те, кто не сможет это принять, и мы их потеряем. Но я верю, что, вместе с тем, мы сможем привлечь новых… Просто мы находимся не в такой ситуации, как, например, Guns N’ Roses, участники которой живы-здоровы. Может быть, они еще как-нибудь объединятся, и мы услышим, как фанаты кричат имена Слэша и Эксла Роуза. Но с нами, как и, скажем, с AC/DC, такого уже никогда не будет. Одного из нас уже нет на этом свете – и тут ничего не поделаешь. Все, что мы можем, – либо расформировать группу, либо как-то продолжать. Мы решили продолжать, работать на лучший результат и надеяться на лучшую отдачу. Вот и все дела.

А вы уже видели выступления Ника? Ты знаешь, чего от него ожидать?

Я ожидаю от него шоу! (Cмеется.) И я верю, что он его устроит. Думаю, все будет хорошо. Этот парень знает, что делать…

Но у тебя не возникало желания что-то ему посоветовать или попросить его вести себя несколько иначе?

Ну, я считаю, что все люди разные, и на сцене каждый должен заниматься своим делом. Тем, что у него лучше получается. Это не первый выход Ника на публику, поэтому, мне кажется, все должно пройти удачно. Я не думаю, что можно создать какую-то «школу рока», где любого желающего учили бы, как вести себя на сцене и как стать суперзвездой. Ты либо знаешь, что делать, либо не знаешь. И не узнаешь, пока не попробуешь.

Насколько мне известно, несколько лет назад Ник играл в другой группе. Как тебе вообще их музыка?

По-моему, он выступал у нас на разогреве в 1994 году. Это было всего раз. Потом он вернулся в Австралию, и я долгое время о нем ничего не слышал. Но три года назад они с группой прислали нам свой CD – они хотели, чтобы мы взяли их к себе на разогрев в свой европейский тур. Это был последний раз, когда я слышал его группу. И только когда Ник пришел к нам на прослушивание, мы все это вспомнили, посмотрели его клип, и оказалось, что группа была очень даже ничего. Они играли что-то в духе AC/DC, в таком австралийском стиле.

Но он уже не живет в Австралии, так?

Да, он вернулся в Швейцарию. Это было одно из основных условий: если он хочет играть с нами, он должен жить здесь.

Скоро вы будете выступать в Южной Америке и на фестивалях в Европе, но вот о концертах в России пока ни слова…

Пока нет. Но у нас есть планы на следующий год. Наш тур начнется в мае, и у нас уже распланированы концерты до конца года. Нам еще предстоит выяснить, когда мы сможем добраться до России, но я подозреваю, что это случится в следующем году. Мы будем все еще в туре.

Знаешь, считается, что смерть близкого человека заставляет пересмотреть свое отношение к жизни и начать обращать внимание на некоторые вещи, которых раньше не замечал. Ты заметил какие-то перемены в себе?

Да нет. Я продолжаю жить своей жизнью… Конечно, что-то после ухода Стива изменилось: его нет рядом, и Gotthard уже не будет той группой, что раньше, – но в моей личной жизни все осталось примерно так же. Я продолжаю заниматься тем же, чем занимался, я стараюсь идти дальше и день за днем проживать свою жизнь так насыщенно, как могу. Мне кажется, что с возрастом… Знаешь, в 20 лет у тебя один образ мыслей, в 30 уже немного другой, а в 40 и вовсе все кажется не таким, как раньше… Это загадка жизни, с которой тебе в любом случае придется столкнуться: чем старше ты становишься, тем больше близких ты теряешь, – это нормальный ход событий, и ты тут ничего не изменишь. На своем жизненном пути ты будешь терять друзей и родных. И, видя это, ты должен учиться жить так, чтобы ни один день не пропадал даром, – ведь он может стать последним. Об этом надо помнить. Конечно, Стив бы важной частью моей жизни, и с его уходом я утратил эту часть. Вероятно, образовавшуюся пустоту мне уже никогда не удастся заполнить, но что ж делать. На альбоме будет одна особенная песня – последняя… Надеюсь, она тебе понравится, и ты поймешь, о чем она.

Как думаешь, новые Gotthard смогут стать если не более, то хотя бы не менее успешными, чем раньше?

Интересный вопрос. (Смеется.) Я надеюсь, что Gotthard так или иначе останется Gotthard, что нам удастся сработаться с новым участником команды, и что мы сможем, как я уже сказал, продолжать радовать старых фанатов и завоевывать новых. Нам ничего не остается, кроме как работать, работать и еще раз работать. Мы будем искать самые лучшие решения, и, если они будут у нас появляться, мы будем тут же воплощать их в жизнь. А уж время покажет, достигнем ли мы успеха… Для нас сейчас главное опять оказаться «в седле», а там уж посмотрим.

Что ж, желаю вам удачи и надеюсь на скорую встречу здесь в Москве.

Спасибо. Мы приедем, обещаю. Я люблю вашу страну, люди у вас очень добрые. Передавай привет России от меня!

Обязательно.

Официальный сайт Gotthard: http://www.gotthard.com

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью

Ксения Артамонова
12 апреля  2012 г.
© HeadBanger.ru