Kotipelto
Стоять до последнего

20.08.2007

Предыдущий сольник финского вокалиста Тимо Котипельто (“Coldness”, 2004) был очень мрачным и меланхоличным, более того, его выход совпал с целой чередой широко освещенных прессой скандалов в его основной группе Stratovarius. Поэтому неудивительно, что во время интервью, которое мы у него брали в тот период, Тимо был невесел и довольно скрытен. Сейчас все изменилось к лучшему – Тимо снова в Stratovarius, и его третий сольный релиз звучит намного веселее и в целом мощнее своего предшественника. Поэтому вполне естественно, что мы захотели снова связаться с Тимо, чтобы из первых уст узнать, какие события произошли в его творческой жизни за последние три года.

Ты дважды выступал в Москве со Stratovarius – летом 2003 года и осенью 2005-го. Те, кто был на обоих концертах, утверждают, что они были совершенно непохожи, что за эти два года группа очень изменилась. Как ты относишься к подобному утверждению? И в чем, на твой взгляд, было главное отличие этих двух выступлений?

Я мало что помню относительно того, как тогда чувствовала себя группа, но могу точно сказать, что нас оба раза очень хорошо принимали. Нам понравилось выступать в Москве, но я не помню каких-то подробностей этих концертов. Помню только, что в последний раз у меня были проблемы со спиной, поэтому я мало двигался по сцене, но сейчас они уже все в прошлом, так что... (Смеется).

Когда в 2004 году, сразу после выхода твоего предыдущего сольника “Coldness”, мы брали у тебя интервью, ты сказал, что не можешь представить себе таких обстоятельств, при которых ты стал бы снова работать с Тимо Толкки. Что произошло? Что заставило тебя снова присоединиться к Stratovarius?

В первую очередь осознание того, что Тимо был болен, что у его были серьезные проблемы с головой. Он вел себя так, как никогда не стал бы себя вести более-менее здравомыслящий человек. И, конечно же, когда понимаешь, что кто-то болен, то становится намного проще простить все то, что он сделал тебе и окружающим. Но если бы он и сейчас оставался таким же засранцем, каким он был в то время, то у нашего сотрудничества не было бы никакого шанса. Сейчас, когда я вспоминаю те времена, когда мы решили дать группе еще один шанс, я понимаю, что это просто чудо, что нам тогда удалось записать альбом “Stratovarius” (2005), потому что в то время Тимо находился в глубокой депрессии, около семи месяцев он практически не работал, и это было тяжело и для него самого, и для остальных. Но опять-таки, если ты не будешь даже пытаться понять других, то ты никому не сделаешь лучше. Нужно всегда пытаться помочь другим, никогда не нужно закрывать свое сердце. Но, конечно же, когда я сейчас читаю некоторые из данных Тимо в то время интервью, они мне не нравятся. Он вел себя тогда не очень красиво, это просто позор.

Тимо недавно сказал, что ему не очень нравится ваш последний альбом одного с группой названия. А что ты о нем думаешь?

У меня он тоже не стоит в числе приоритетов. Единственный положительный момент в этом альбоме - это тот факт, что нам все-таки удалось тогда его завершить и сохранить группу. Там есть неплохие песни, но мне, как вокалисту, кажется, что в них не хватает мелодики. Петь этот альбом было совсем не трудно. Когда Тимо работал над ним, он был очень болен, что, по-моему, на нем очень хорошо слышно, потому что он выдержан совершенно в ином стиле. Мне кажется, что этот альбом не отвечает стилю группы. На мой взгляд, Stratovarious – это мелодик-пауэр группа, а лучшим нашим альбомом до сих пор остается “Visions” (1998).

Если бы тебе представилась возможность что-то изменить на “Stratovarius”, что бы это было?

Я бы поменял там все! (Смеется). На мой взгляд, там есть пара интересных гитарных риффов, да и звучит он ощутимо тяжелее, это было довольно смелое решение со стороны Тимо – попытаться сделать нечто радикально другое. Раньше журналисты нас часто обвиняли в самокопировании, но этот альбом настолько отличается от всего остального, что если они и сейчас не услышат разницы между нам и “Visions” или “Infinite” (2000), то они просто глухие! В этом его несомненное достоинство. Но сейчас мы не играем с того диска ни одной песни, потому что все они очень странные. Обычно группы дают концерты в поддержку своего последнего альбома, а у нас все по-другому. (Смеется).

У тебя сейчас очень успешная собственная группа, и, наверное, сложно совмещать ее деятельность со Stratovarius. Что ты будешь делать, если однажды Kotipelto станет столь же популярным, как Stratovarius? Ты будешь продолжать сотрудничать с Тимо Толкки?

Честно говоря, я не думаю, что моя группа сможет когда-нибудь соперничать с Stratovarius – это было бы просто чудом. В моей группе играют отличные музыканты, но я все еще очень высоко ценю композиторский талант Тимо. Stratovarius существуют уже много лет, к тому же мы, что называется, оказались в нужном месте в нужное время. Сейчас группе намного сложнее добиться популярности, потому что люди сегодня уже не покупают столько альбомов, как это было раньше, вместо этого они предпочитают скачивать их из Интернета, продажи падают, падает прибыль выпускающих компаний, и, следовательно, реклама релизов сокращается, а лейблы подписывают все меньшее количество групп. Но когда я собрал свою группу, я сделал это потому, что хотел создавать что-то сам, ведь в Stratovarius, как вы, вероятно, знаете, практически все тесты и музыку пишет сам Тимо Толкки. Это было единственной причиной, почему я собрал свою группу, у меня и в мыслях не было заняться собственной карьерой, просто мне хотелось сделать что-то самому. Но сейчас у меня вышел уже третий альбом, и все вроде бы идет хорошо. Мы ездили в турне, этим летом собираемся выступить на нескольких фестивалях, а осенью снова поедем в турне. Я совершенно уверен, что нам вряд ли удастся стать такими же популярными, как Stratovarius, хотя кто знает? Что же касается Stratovarius, то мы пока не строим никаких далеко идущих планов, мы просто хотим выпустить следующий альбом, и тогда уже посмотрим, как нам быть дальше.

Возвращаясь к твоим сольникам – у твоего предыдущего альбома было очень подходящее ему название – “Coldness”. Когда его слушаешь, действительно чувствуешь холод. В новом же альбоме намого больше огня. Ты с этим согласен?

Да! В то время, когда я работал над песнями к “Coldness”, у меня как раз были все эти проблемы с группой, да еще и проблемы в личной жизни. Конечно же, все это не могло не оказать влияния на музыку, ведь когда в твоей жизни все идет наперекосяк, невозможно писать веселые песни. Что же касается “Serenity”, то хоть «безмятежости» в моей жизни пока еще нет, но, по кайней мере, отношения с ребятами из Stratovarius стали намного лучше. Я сам стал немного спокойнее, и “Serenity” действительно звучит немного более позитивно и оптимистично, чем “Coldness”, хотя это все же не веселый альбом.

Почему же тогда ты решил назвать его “Serenity”?

Это своего рода ирония. Иногда мне кажется, что окружающая меня жизнь намного более безоблачна, чем жизнь внутренняя. Конечно, было бы здорово, если бы однажды мне удалось достичь гармонии с самим собой, но сейчас я чувствую себя немного тревожно. Что же касается обложки альбома, то там все наоборот – девушка, изображенная на ней, имеет внутреннюю гармонию, тогда как вокруг нее царит хаос. С ней происходят всяческие неприятности, но ей до этого нет никакого дела, она спокойна и невозмутима.

Ваш пресс-релиз гласит, что “Serenity” – плод коллективной работы, в создание которого с самого начала были вовлечены все музыканты. Что, вы действительно писали песни все вместе?

Да, это был первый случай, когда в написании песен к моему альбому принимал участие кто-то другой. Две песни – “Sleep Well” и “Last Defender” – вместе со мной сочинил Туомас Вайнола, мой гитарист. Также эт первый случай, когда у меня на каждом инструменте играл только один человек, и поэтому на альбоме присутствует «чувство группы», по крайней мере, когда я сам его слушаю. В предыдущих двух альбомах принимало участие множество моих друзей, которые играли там на разных инстументах, и поэтому они звучали не как плод труда группы, а как проекты. В этот же раз у меня настоящая группа, с Лаури (Порра, басистом) и Туомасом мы уже съездили в два европейских турне и отыграли несколько концертов в Южной Америке. Конечно, у всех них есть свои соственные группы – Лаури играет со мной в Stratovarius, а Янне (Вирман, клавишник) – в Children Of Bodom. Никто не ждет, что все, кто играет на альбоме, смогут поехать во все запланированные турне, но я очень рад, что им удается выступать хотя бы на некоторых концертах.

Каким образом началось твое сотрудничество с Туомасом Вайнолой? Ведь он не играл на предыдущих альбомах Kotipelto… И откуда он сам, где еще играет, помимо Kotipelto?

Он играет разную музыку с разными финскими группами. Когда он был моложе, он играл в нескольких металлических группах, но так ни на одной и не остановился. Сейчас он обычно выступает с различными рок- и даже поп-группами. Я не помню, сколько лет мы знакомы, но мы с ним еще учились в одной школе. Два с половиной года назад я искал себе концертного гитариста, и пара моих друзей, в числе которых был и Лаури, мне его порекомендовали. Я спросил его, не хочет ли он к нам присоединиться, и он согласился. Мне кажется, я сделал правильный выбор, потому что он отличный гитарист и отличный парень, и он действительно хочет играть нашу музыку. И с тех пор мы играем вместе – Лаури, Туомас и я. В первом и втором европейских турах принимал участие клавишник, которого не было на альбоме, это Роберт Энгстранд, он швед, но живет в Финляндии. Также со мной иногда играет ударник Микко Кааккуриниеми, но этим летом я пока выступаю с Миркой Рантаненом.

Почему ты больше не работаешь с гитаристом Майклом Ромео из американской прогрессив-метал группы Symphony X?

Майк – один из лучших меодик-металлических – да и не только мелодик-металлических -  гитаристов в мире, но мне хотелось сохранить дух группы, к тому же, Майку вряд ли бы удалось прилететь в Финляндию для записи альбома. А я хотел поехать в турне с тем же составом, который работал над альбомом, по крайней мере, с большей его частью, и в этом единственная причина. Когда мы с ним работали над двумя предыдущими альбомами, мы посылали друг другу файлы через Интернет или почтой, но в этот раз мне хотелось иметь настоящую группу, и это для меня важнее, чем даже самые замечательные музыканты.

Мы были очень удивлены, обнаружив, что последний трек на альбоме, “Last Defender”, посвящен битве под Сталинградом. Почему ты решил написать о Второй Мировой войне? Ты интересуешься историей?

Я интересовался ей, еще когда учился в колледже, и даже раньше. В то время история была моим любимым предметом, и оценки по ней у меня были даже выше, чем по музыке. (Смеется). Я начал работать над этой песней, когда мы с Йенсом (Йоханссоном, клавишником) занимались промушеном последнего альбома Stratovarius в Берлине.  Мы возвращались в отель, был уже поздний вечер – это почему-то мне очень запомнилось, хотя я не помню ни названия отеля, ни каких-то других подробностей. И в тот момент у меня в голове родилась мелодия (напевает основную тему песни), и я подумал: «Звучит, как мелодия из Восточного Берлина». Но потом я подумал, что будет скучно, если я буду писать о Восточном Берлине или о Берлине вообще. И когда мы с Туомасом закончли работу над песней, я подумал: «Получилась очень грустная мелодия, она хорошо подойдет к военной теме, а я еще не писал песен о Второй Мировой войне». Я уже не помню, почему я выбрал именно эту битву, но, на мой взгляд, она очень хорошо иллюстрирует человеческое безумие, потому что в этом противостоянии между Гитлером и Сталиным пали жертвами сотни тысяч человек. Возможно, вы разбираетесь во всем этом лучше меня, я могу ошибаться, но, насколько я понимаю, Сталинград не был столь уж стратегически важным городом. Сталин хотел отстоять его любой ценой, потому что он носил его имя, а Гитлер по той же причине хотел его захватить – всем известно, что он был безумен. Он говорил своим войскам: «Вы не имеете права сдаваться, вы должны биться до последнего солдата!», но ведь это же безумие! Однако, люди так и не извлекли никаких уроков из истории – на земле постоянно где-нибудь идет война.

А ты не думаешь, что некоторые могут воспринять эту песню, как своеобразный ответ на “Gotterdammerung” с последнего альбома Stratovarius?

Не думаю. Мне не столь интересна личность Гитлера, меня больше интересует сама история, Тимо Толкки же наоборот, больше интересует личность и характер Гитлера. Он не фашист, он, скорее, антифашист, но у нас с ним все-таки разный взгляд на вещи.

О чем говорится в песне “King Anti-Midas”?

Вы знаете легенду о короле Мидасе? Все, к чему он прикасался, превращалось в золото. А эта песня обо мне – иногда мне кажется, что все, к чему я прикасаюсь, превращается не в золото, а в дерьмо. Это, конечно, шутка, но иногда бывают действительно очень тяжелые дни, когда кажется, что абсолютно все идет не так. Особенно когда ты записываешь вокал для альбома, и случается какая-нибудь хрень с компьютером, или когда что-нибудь выходит из строя в середине турне.

Еще один интересный трек - это “City Of Mysteries”. О каком городе там идет речь? Может, это Токио?

Я действительно написал эту песню в Токио, но она не только о нем. Она о больших городах, по-настоящему больших городах, таких как Токио, Осака или Нью-Йорк. О городах со множеством неоновых огней, рекламных вывесок, с оживленным движением. Она о том, что ты чувствуешь, попадая в такой город, и даже если ты его совсем не знаешь, у тебя все равно остаются о нем какие-то впечатления, ты вспоминаешь какие-то детали, высокие дома, огромные мосты и т.п. Она может быть и о Москве, но я не знаю, достаточно ли у вас сейчас неона! (Смеется). В Финляндии нет таких городов, ведь даже Хельсинки – очень маленький город.

Синл “Sleep Well” содержит песню на испанском языке (“Te Amare”, это испанский вариант песни “After The Rain” с альбома “Serenity” – прим. авт.). Почему вы решили поместить ее на сингл, который выходит только в Финляндии?

Потому что в Финляндии у меня есть свой собственный лейбл, а я вовсе не был уверен в том, что эту песню захочет выпустить кто-то еще. Так и получилось, хотя этот трек наверняка доступен в Интернете. Изначально я хотел сделать приятное моим испаноговорящим фэнам, потому что обычно бонусы получают японцы. Я подумал: «Это несправедливо, может, мне попробовать спеть на каком-нибудь другом языке?» Конечно, я не очень хорошо говорю по-испански, но, по крайней мере, я могу правильно произносить слова. Один мой друг перевел текст этой песни, и я ее спел. Я сделал это развлечения ради, у меня не было никаких серьезных планов. В следующий раз я спою на русском!

Тебе нужно обязательно попробовать!!! (Дружный смех). Oкей, а как бы ты в целом охарактеризовал ситуацию с хэви-металом в Финляндии? Изменилась ли она с тех пор, как Lordi победили на Евровидении, а Ари Койвунен выиграл телевизионный конкурс “Idols”?

Металл был популярен в Финляндии еще задолго до того, как этот парень победил в “Idols”, а Lordi выиграли Евровидение. Вот уже несколько лет, как он у нас, так сказать, на гребне волны, а сейчас вообще стал мега-популярен. Я бы даже сказал, что сейчас в Финляндии это самый популярный музыкальный стиль, 20-25 процентов исполнителей в чартах – это группы, играющие металл. Но я не могу точно сказать, насколько ситуация изменилась за последний год или последние пару месяцев. Конечно, когда этот парень победил в конкурсе “Idols”, наверное, только половина или даже меньше из голосовавших за него имели какое-то отношение к металлу, тинэйджерам он, как мне кажется, просто больше приглянулся, чем соперничавшие с ним девушки. Также сейчас еще сложно сказать, насколько успешной и долгой будет его карьера. Я встречался с ним, это очень талантливый парень, но он еще очень молод. Хотя здорово, что Финляндия – единственная страна, где метал-исполнители могут побеждать в подобного рода конкурсах. Мне бы хотелось, чтобы такое случилось и в Америке, но... (Смеется).

Существует очень распространенное мнение, что чрезмерная популярность негативно отражается на тяжелой музыке, потому что появляется много людей, которые начинают играть ее только для того, чтобы «срубить» денег и обзавестись кучей фанаток. Что ты об этом думаешь?

Лично я стал петь вовсе не потому, что хотел стать богатым или популярным. Я начал петь только потому, что я хотел петь, ведь до этого я играл на ударных. Возможно еще, что пение, особенно во время «живых» выступлений, помогает мне бороться с моей застенчивостью. В прошлом я был очень стеснительным парнем, но мне удалось немного побороть свою стеснительность. Конечно, есть люди, которым эта музыка совершенно не близка, но которые смогли достичь того уровня, когда они могут зарабатывать ей деньги. Но мне все-таки кажется, что гораздо проще заработать, если торговать акциями или чем-нибудь подобным. Из тысячи музыкантов, наверное, только десяти удается стать богатыми и знаменитыми. И если тебе удается хотя бы зарабатывать музыкой на жизнь, считай, что тебе уже повезло. Ты должен быть не только талантливым, но еще быть в нужное время в нужном месте, и встретиться с нужными людьми. Вокруг столько хороших музыкантов, но им так и не удалось ничего добиться, потому что им не посчастливилось встретить нужных людей.

Твою песню “Sleep Well” можно услышать в финском фильме “Vares 2”. Нам известно, что она стала хитом, а как обстоят дела с фильмом? И что это вообще за фильм?

Это фильм о частном детективе, один из самых посещаемых фильмов в Финляндии, по крайней мере, за последние несколько месяцев. А моя песня оказалась в этом фильме потому, что мне посчастливилось быть знакомым с его режиссером... (Смеется).

Тебе, судя по всему, посчастливилось встретить нужных людей!

Я бы сказал так – музыка объединяет. Я встретил этого парня четыре года назад, и мы познакомились именно на почве музыки. Четверо моих друзей-актеров уже давно его знали и как-то сказали мне, что он интересуется металлом, и было бы здорово, если бы я подарил ему футболку или что-нибудь типа этого. Мы познакомились и стали хорошими друзьями, мы... (говорит мягким противным голосом) ...конечно, вы в России не употребляете алкоголь... (дружный хохот) ...мы вместе выпивали и слушали металл. Так что это стало единственной причиной – если бы он не слушал металл, моя песня никогда не оказалась бы в этом фильме. Но он его слушает, и практически весь саундтрек к фильму состоит из песен финских метал-групп.

Сейчас ты собираешься в турне, в ходе которого к тебе на пару выступлений присоединится бывший басист Stratovarius Яри Кайнулайнен. Чем он сейчас занимается? И почему он покинул Stratovarius?

Он ушел из Stratovarius три года назад потому, что хотел проводить больше времени со своей новой женой, мне кажется, это было основной причиной. Но он живет не в Хельсинки, а в Тампере, я как раз пару недель назад ему туда звонил. У меня возник один незапланированный концерт, в котором Лаури не мог принять участие, потому что на этот же день уже обещал играть в другой группе. И я подумал: «А не позвонить ли мне Яри, может, он согласится мне помочь?». К счастью для меня, ему понравилась эта идея. И это здорово, потому что у нас с ним замечательные взаимоотношения и он по-прежнему остается одним из лучших басистов в металле. И для него это тоже будет полезно, потому что фэны, еще не видевшие его живьем, смогут увидеть его в моей группе. Я сам с нетерпением жду этого концерта. (Вскоре после нашего  интервью Яри отменил свое участие в этом концерте, и Kopitelto в конечном итоге пришлось выступать с другим басистом – прим. авт.)

Чем он сейчас занимается? Он принимает участие в каких-нибудь музыкальных проектах?

Я не знаю. У него была группа, которая называлась Mess, с которой он записал несколько демо, но я уже долго от них ничего не слышал. Мне нужно будет об этом его спросить, когда мы встретимся, но это будет только в конце июля, когда мы пересечемся перед концертом.

У тебя в Финляндии есть свой собственный лейбл, который называется High And Loud Records. Но пока что на нем, не считая Kotipelto, вышла только одна-единственная группа – Wingdom. Как им удалось заключить с тобой контракт?

Просто я уже давно был знаком с их клавишником Микко Харкином (экс-Sonata Arctica), и он спросил меня, не мог бы я им помочь. И я сказал, что помогу им выпустить альбом, если они не заинтересуют никакой другой лейбл. Я выпустил их альбом и попытался помочь им заключить контракт за рубежом. C зарубежным контрактом ничего не вышло (в конце концов группа заключила контракт с немецким лейблом Dockyard1 Records – прим. ред.), но мы продали некоторое количество копий в Финляндии. Потом Микко ушел и собрал новую группу, а с остальными ребятами из Wingdom я, скорее всего, встречусь на следующей неделе, и тогда мы посмотрим, что дальше делать. А в августе на моем лейбле выйдет альбом еще одной финской группы, которая играет классический хард-рок. Я получаю большое количество разных демо, многие из групп кажутся мне перспективными, но я не хочу, чтобы мой лейбл стал большим, потому что я сам артист, и промоушн моих собственных альбомов занимает у меня довольно много времени. Я хочу петь, хочу ездить в турне, я не хочу становиться боссом лейбла. Я не хочу, чтобы мой лейбл стал слишком большим, потому что тогда мне придется нанимать дополнительных людей, которые бы занимались промоушном и т.п. А мне бы хотелось, чтобы группы, которые подписаны на моем лейбле, всегда могли позвонить мне напрямую, я не хочу, чтобы какая-нибудь секретарша отвечала на их вопросы и готовила бы мне кофе.

И сколько демо ты уже получил? У тебя хватает времени, чтобы все их прослушать?

Я получил 100 или 200 демо, и уже почти все их прослушал, кроме, пожалуй, самых последних.

А какие демо ты получаешь чаще – плохие или хорошие?

Конечно, плохие! (Дружный смех). Они не то чтобы плохие, просто как правило это очень молодые ребята, которые еще не нашли свой стиль и слишком акивно кому-нибудь подражают. Самая большая проблема заключается именно в этом, а не в качестве самой записи. Если хорошие музыканты игают хоршие песни, то качество звука уже не так важно. Но, конечно же, гораздо приятнее слушать уже готовые мастер-диски, где уже все смикшировано, и ты уже можешь себе представить, как это все будет звучать. Тем не менее, мне попадалась пара весьма интересных групп, так что второй диск на моем лейбле выйдет в августе, и, возможно, я еще выпущу что-нибудь в конце года или в январе, но этот вопрос пока еще открыт.

Еще один вопрос о лейблах – ты подписал контракт с AFM на распространение “Serenity” в Европе. Что ты можеь сказать об их работе? И почему ты решил не продолжать сотрудничество с Century Media?

Century Media не захотели выпускать наш следующий альбом на интересующих нас условиях. Но лично я был доволен, что так получилось, потому что они, конечно, хороший лейбл, но, на мой взгляд, у них слишком много групп для того, чтобы уделять им всем достаточно внимания. У AFM групп поменьше, да и к тому же они специализируются на мелодичном металле. Но пока я еще не могу ничего сказать о результатах нашего сотрудничества, единственный плод их усилий на настоящий момент – это куча интервью, которые они организовали. Но я приезжал к ним в офис на пару дней, познакомился с большинством сотрудников, и все они показалсь мне очень приятными людьми. Я думаю, все будет хорошо.

Ты уже давно вращаешься в этом бизнесе. Насколько часто ты, как музыкант, испытывал на себе давление лейблов?

Давайте скажем так – сейчас у меня есть свой собственный лейбл, и я стал гораздо больше понимать и ценить ту работу, которую проделывают лейблы. Это чертовски трудная работа, это не просто издать альбом и все. Нужно все организовать, спланировать, и, конечно же, не забыть о журналистах. Честно говоря, теперь я гораздо более уважительно отношусь к сотрудникам лейблов.

Знаешь, Блейз Бейли как-то говорил нам, что не уверен в том, что стал бы музыкантом, если бы знал, через что ему придется пройти для того, чтобы достичь того, что он сейчас имеет. Девин Таунсенд тоже говорил, что не хотел бы, чтобы его ребенок стал музыкантом, потому что эта работа требует колоссальных эмоциональных затрат, которые далеко не всегда вознаграждаются. А что ты думаешь по этому поводу? Ты бы стал советовать молодежи играть металл? И чего в твоей собственной карьере было больше – стрессов и проблем или радости и удовлетвоения?

На этот вопрос есть очень простой ответ – если ты любишь музыку, и если это единственное, чем ты хочешь заниматься, тогда, конечно, иди вперед. Но далеко не все, кто любит музыку, могут чего-то добиться, и к этому нужно быть готовым. Если у тебя что-то не получилось, возможно, ты просто выбрал неверное время. В моей жизни было множество замечательных моментов, связанных с музыкой, но было и много проблем, особенно связанных с лидерством в группе. Если ты наемный музыкант, все намного проще – ты просто играешь и все, и если тебе повезет, еще и получаешь за это деньги. Тогда, конечно, стрессов в твоей жизни будет намного меньше. Конечно, еще не очень здорово то, что тебе не удается проводить достаточно времени с своей семьей, женой, подужкой, детьми и т.п. В этом смысле нужно быть готовым, что твоя жизнь будет достаточно трудной. И чем популярнее ты будешь, тем больше в твоей жизни будет негативных моментов, особенно сейчас, при наличии Интернета. В нем очень просто поливать других грязью, спрятавшись за ник.

Тебе никогда не хотелось бросить музыкальный бизнес? Есть ли какое-то другое дело, каким бы тебе хотелось заняться?

Я не владею больше никакими другими профессиями, но, мне кажется, что я вполне мог бы заниматься чем-то другим. Но, так или иначе, это было бы занятие, связаное с музыкой, радио или телевидением. Конечно, иногда я от всего этого устаю. Я не люблю быть на виду, я стараюсь оградить мою жизнь от посторонних. И даже интервью я даю только потому, что это единственная возможность рассказать людям о моей музыке. Честно говоря, я терпеть не могу говорить о себе, но я прекрасно понимаю, что это часть моей работы. (Смеется).

Хорошо, а каковы твои планы на будущее? Каким будет слеующий шаг для Kotipelto? Ты будешь принимать участие в грядущей записи рок-оперы Тимо Толкки?

Нет, я не буду принимать в ней участие, это совершенно точно. Но мы выступим на нескольких фестивалях в Финляндии, и есть еще планы сыграть в Южной и Центральной Америке. Потом у нас будет турне по Финляндии, а также мы будем поддерживать более известную группу в турне по Скандинавии. Так что остаток года у нас практически забит. Также у нас планируется несколько выступлений в начале следующего года, но это пока еще не точно, а потом мы приступим к записи следующего альбома Stratovarius. Ударные к нему уже записаны, но больше мы ни за что не брались. Если запись будет продолжена, то я готов принять в ней участие, но я пока не имею ни малейшего представления, когда эта запись будет закончена или когда я буду записывать свои партии.

Официальный сайт Kotipelto: http:///www.kotipelto.com

Выражаем благодарность Ирине Ивановой (CD-Maximum) за организацию этого интервью.

Вопросы задавали Роман “Maniac” Патрашов, Виктория “Ewigkeit” Багаутдинова
Перевод с английского – Наталья “Snakeheart” Патрашова
21 июня 2007 г.
(c) HeadBanger.ru