Lake Of Tears
Дайте новому альбому шанс

13.05.2011

От шведских дум-готик-металлистов Lake of Tears давненько не было новостей. На протяжении последних двух-трех лет они лишь изредка выбирались с концертами за пределы родной страны, да и то радовали фанатов живым исполнением лишь своих проверенных временем хитов. А теперь новости посыпались как из рога изобилия: и вышедший в апреле новый альбом “Illwill”, и тур по России, который начнется со дня на день, и удивительная готовность лидера команды Даниэла Бреннаре до ночи отвечать на любые вопросы моего интервью… Что это, начало нового, интересного и плодотворного этапа в жизни группы? Будем надеяться!

Альбом “Illwill” вы записывали почти четыре года. Почему так долго?

Ох, что я могу сказать? У нас на это было сразу несколько причин. Возможно, главная причина в том, что тогда нам казалось, что мы не так давно выпустили несколько записей и можем уже не торопиться с новинками. Мы хотели записать этот альбом тогда, когда дозреем до него. К тому же у нас все время были какие-то другие дела – то одно, то другое… Музыка должна приносить радость, а для этого заниматься ею нужно тогда, когда тебе это удобно. Думаю, все дело в этом. Мы не хотели «производить» музыку только потому, что должны это делать. Мы хотели выпустить альбом тогда, когда он будет по-настоящему готов.

То есть во всем виновата банальная нехватка времени, а не отсутствие вдохновения? С творческим кризисом бороться не пришлось?

Не пришлось. А если и пришлось, то не больше, чем раньше. Я хочу сказать, что мы вообще-то и раньше «долго запрягали»… Так что никакого кризиса. Просто было много всяких дел, они отнимали кучу времени и отодвигали дату выхода альбома все дальше и дальше. Главная причина, как я уже сказал, в том, что мы хотели записать альбом тогда, когда были бы готовы это сделать.

Понятно. Значит, люди вы занятые, все имеете какую-то «нормальную работу»… Как же вам удается и работать, и песни писать?

С трудом. Мы не всегда можем выделить на творчество достаточно времени – у нас есть семьи, работа, учеба. Нам непросто вот так все бросить и куда-нибудь уехать или заняться каким-то другим делом. Так что на музыку нам часто не хватает времени. Ко всему прочему мы живем в разных городах, поэтому собраться вместе и устроить репетицию для нас тоже проблема. А время идет, и чем дальше, тем больше других дел у нас появляется… И становится все труднее и труднее найти время для музыки.

Ты можешь сказать, кем ты работаешь, или это страшная тайна?

Нет, это не тайна. Я много чем занимался, работал в сфере информационных технологий, а теперь занимаю должность «старшего консультанта» - да, звучит так, как будто я почти пенсионер. (Смеется). В основном я занимаюсь управлением проектами, а еще программированием и много чем другим. У меня очень много работы, и командировок тоже хватает…

Как в тебе уживаются деловой человек и музыкант? Это вообще возможно - преуспеть и в бизнесе, и в творчестве?

Я сам часто об этом думаю… Мне кажется, это просто две разные стороны моей личности. То есть, на самом деле, моя практичная, логически-математическая сторона может вполне успешно сочетаться с творческой стороной. Конечно, иногда они вступают в противоречие, но иногда  мне кажется, что между ними вообще нет никакой разницы. Это сложно объяснить, но, по-моему, у них много общего. Во всяком случае, с моей точки зрения – не знаю, согласится ли с этим кто-то еще.

Когда собираешься говорить с музыкантом о его новом альбоме, можешь не сомневаться, что он заявит: это лучший альбом за всю мою карьеру. И я абсолютно уверена, что сейчас все вы тоже считаете “Illwill” своей лучшей пластинкой. Но можешь ли ты объяснить, чем именно он лучше ваших предыдущих записей?

(Смеется). Думаю, тем, что он показывает, какие мы сейчас. То есть… не знаю, насколько можно назвать это «памятником», но смысл именно такой: этот альбом запечатлел все то, через что нам пришлось пройти в последние годы перед его записью. Наверное, именно поэтому мы считаем его своим лучшим альбомом на данный момент. По нему видно, какими мы стали. Ведь в 1995 году мы были совсем другими людьми, с тех пор мы столько всего пережили, и теперь мы совершенно иначе ко всему относимся и хотим по-другому выражать свои эмоции.

Я была немного удивлена, когда прочитала, что звучание своего нового диска вы считаете приближенным к панку. Кем вас только не называли: дум-метал, готик-метал, прогрессив-метал… но «панками» ни разу. Значит ли это, что вы решили открывать для себя новые горизонты? И вообще, с чего вдруг вы решили двинуться в сторону панка?

Ох, даже не знаю, с чего начать… Когда мы только собирались играть вместе, много-много лет назад… Даже так: когда мы сами только начинали слушать метал- и рок-музыку, мы также слушали панк и трэш и еще что потяжелее. И такую музыку мы слушаем уже лет 20, если не больше. Так что панк, трэш и блэк-метал стали такой же неотъемлемой частью нас, как и другая музыка. Но в нашем собственном творчестве эти стили практически никакого отражения не находили. А в последние три-четыре года мы почему-то опять стали активнее слушать именно такую музыку. На своей репетиционной базе мы в последнее время очень часто слушаем панк, а также блэк-метал и трэш. Даже не знаю, почему нас снова на них потянуло… Просто так захотелось. А потом захотелось и самим что-то в этом ключе записать.

Мне кажется, все, что носит ярлычок «панк», больше ориентировано на молодежную аудиторию. Может быть, повесив его на свой новый альбом, вы рассчитывали привлечь в ряды своих поклонников больше молодых людей?

Вовсе нет. Мы совершенно не задумывались о том, удастся ли нам привлечь новых фанатов. Мне кажется, если бы мы действительно этого хотели, мы постарались бы сделать альбом более коммерческим. На самом деле, мы просто записали альбом «на свой вкус» - такой, какой нам хотелось. Так что я очень рад, если он вам понравился, а если нет… ну что же? Зато нам он нравится. Мы уже очень давно играем вместе, мы пережили свои взлеты и падения – а если люди спустя столько лет все еще вместе, им должно нравиться то, что они делают, музыка должна приносить им радость. Мы не хотим, чтобы на нас давили звукозаписывающие компании, фанаты или еще кто-то. Нельзя забывать, что группа на самом деле держится только на одном – на дружбе, которая связывает ее участников. А она их точно связывает, иначе как бы они продержались вместе так долго? И если она жива, вы можете продолжать свое дело – просто потому, что оно вам нравится, а не потому, что оно приносит какие-то деньги.

С этим не поспоришь… Хорошо, давай перейдем вот к какой теме: расскажи, пожалуйста, о концепции альбома “Illwill”. О чем на этот раз вы хотели рассказать своим фанатам? Придумали ли вы какую-то фэнтезийную историю или решили поделиться своими реальными впечатлениями и переживаниями?

Хм, как бы лучше сказать… Начнем с того, что это не придуманная история. Этот альбом получился у нас очень честным и «настоящим» и в плане музыки, и в плане текстов. Как я уже сказал, в нем нашли отражение события, происходившие с нами в последние годы. Лично для меня большинство песен на нем полны разочарования, гнева и размышлений о жизни и смерти. Примерно три года назад я заболел и был вынужден лечь в больницу, потому что мне становилось все хуже и хуже. Я пробыл там несколько дней, сдал кучу анализов, а потом ко мне пришел врач и сказал: «Я сожалею, у вас лейкемия ворсинчатых клеток». Вот об этом событии мы, по большому счету, и написали альбом. И именно поэтому на нем так много говорится о крушении надежд, о чувстве потерянности. Когда мне объявили диагноз, у меня перед глазами промелькнула вся моя жизнь, я думал, что могу скоро умереть, – в такой обстановке чего только в голову не лезет. Когда слышишь что-то подобное, в первые секунды чувствуешь себя очень странно. Потом я пролежал в больнице несколько недель, в маленьком изоляторе, с высоченной температурой. Думал о жизни и смерти, когда был в сознании, а когда начиналась горячка, погружался в какой-то кошмар. Все это отразилось в настроении альбома, сделало его таким мрачным. Хотя мы и так никогда не были самыми счастливыми людьми на земле…

Боже мой… Надеюсь, сейчас с тобой уже все хорошо?

Да, уже все в порядке, просто мне пришлось пережить несколько месяцев кошмара. Современная медицина может вылечить это заболевание, но для этого нужно полностью разрушить иммунную систему и потом создать ее заново – и все это время тебя держат в изоляторе… Еще я терпеть не могу всякие шприцы и иголки, а в меня ими то и дело тыкали. Ужас.

Да, как-то сложно продолжать обсуждение альбома после такого рассказа…

Должен заметить, что вообще-то я не собирался об этом рассказывать, все-таки это мое личное дело, - но потом я решил, что лучше уж рассказать. А то мне не раз приходилось слышать и читать, что людям не понятно, почему я изменил наше звучание и откуда взялись эти странные тексты, – ведь все привыкли, что Lake of Tears пишут романтические или фэнтезийные тексты. И я подумал, что нужно все это объяснить, раз уж сказал, что “Illwill” очень честный альбом.

Уверена, теперь ваши фанаты все поймут как надо… А правда ли, что вы собираетесь выпустить видео в поддержку этого альбома?

Да, это правда. Думаю, мы выпустим его на следующей неделе. Его для нас сделал один шведский режиссер, который недавно снял фильм и попросил у нас разрешения использовать в фильме нашу музыку. Так что у нас в клипе будут кадры из этого фильма. Он называется “Jägare”, что значит «охотник». У него довольно странный сюжет - о парне, которому правительство платит за то, что он убивает бездомных.

Несколько лет назад вы объявили о распаде Lake of Tears, но через какое-то время снова собрались вместе и записали с тех пор уже несколько альбомов. Возможно, группам иногда стоит «распасться», чтобы потом вернуться в музыкальный бизнес со свежими идеями?

Да, для нас это был важный момент. Я уже говорил о том, как важно не терять то чувство, тот драйв, с которым вы начинали играть когда-то давно, когда вам просто нравилось собираться вместе и создавать свою музыку. Тогда, в 1999 году, когда мы решили… не то, чтобы «распасться»… но, во всяком случае, отдохнуть друг от друга, нам приходилось очень нелегко. Все происходило слишком быстро, как будто нам кто-то постоянно твердил: «Сейчас вы должны записать новый альбом, а теперь пора выпустить сингл, а еще вам надо побольше выступать»… А тут еще и звукозаписывающая компания перестала нам должным образом помогать. Мы перестали получать удовольствие от того, что делали, мы просто чувствовали себя обязанными делать это. Наверное, мы были слишком неопытными, нам не удалось со всем этим справиться. Поэтому мы решили разойтись, жить каждый своей жизнью и пытаться найти радость в других вещах. Мы нашли другую работу, разъехались по разным городам и все такое. Нам нужно было найти какие-то новые источники энергии, потому что группа стала забирать у нас слишком много сил… Наш «перерыв» продолжался около четырех лет. Как видишь, чтобы записать новый альбом, нам тоже потребовалось четыре года, но на этот раз… мы многому научились, поэтому теперь нам не пришлось расставаться – мы смогли сохранить группу, и сохранить ее на наших условиях. Например, мы давали концерты только тогда, когда нам это было удобно, то же самое касалось репетиций и всего остального. Оказалось, что при желании можно все устроить так, чтобы было удобно.

То есть в будущем вам больше не придется «отдыхать друг от друга»?

Не знаю, всякое может быть. Возможно, нам придется искать новые источники вдохновения. На самом деле, источник вдохновения можно найти где угодно и когда угодно… Например, можно вдохновиться, разглядывая дерево или наблюдая за прохожими, можно посмотреть кино или поехать в другую страну. Свежие впечатления легко получить, но весь вопрос в том, готов ли ты постоянно их воспринимать. Самое сложное – привести себя в то состояние, когда тебя сможет посетить вдохновение. Здесь важно найти баланс. С одной стороны, если ты будешь испытывать слишком сильное внешнее давление, ты не сможешь ничего написать, с другой стороны, если бы у нас как у группы не было вообще никаких обязательств, мы бы, наверное, записывали альбомы лет по десять.

Если после «распада» Lake of Tears ты по-прежнему хотел заниматься музыкой, почему ты не собрал новую группу, вместо того, чтобы реанимировать этот проект?

Даже не знаю… Я пытался заниматься какими-то другими проектами с другими людьми… не очень часто, но иногда, под настроение. Но я так комфортно чувствую себя – уж не знаю, хорошо это или плохо, - когда езжу в тур с этими ребятами. Мы так хорошо друг друга знаем… Знаешь, когда встречаешь людей, с которыми тебе хорошо, тебе хочется все время быть с ними. Это как отношения между мужчиной и женщиной. Если ты кого-то любишь, ты можешь… во всяком случае некоторым удается быть вместе всю жизнь. Это отношения, которые связывают вас на каком-то химическом уровне.

Тебе как человеку, пишущему свои песни, никогда не приходило в голову отдавать свои творения другим исполнителям, а не петь их самому?

Ну, когда-то мы записывали свои песни с женским вокалом и приглашали других певцов и музыкантов, чтобы они приняли участие в нашей записи… Так что вообще это для меня не проблема. Но все-таки мне хочется, чтобы в музыке, которую я пишу, оставалась частичка меня. Конечно, сейчас это модно – благодаря всяким там «Идолам» (имеется в виду передача “Pop Idol”) и прочим шоу, которые показывают по телевизору, - чтобы продюсеры писали песни для известных певцов. Но тут важно, что ты хочешь получить в результате. Если тебе нужна музыка, которую будут крутить по радио, – а большинство слушает именно ее, - тогда все в порядке. Но если говорить об эмоциях, заложенных в музыку, - то их невозможно «спродюсировать». Такую музыку нужно по-настоящему «создавать». Хотя, конечно, если я напишу песню и почувствую, что ее может спеть лучше какой-то другой певец, почему бы и нет? Если будет удачный момент… Не могу же я от этого отрекаться только потому, что пока у меня не было возможности попробовать.

В каком-то интервью Юхан Оудхьюс (ударник Lake of Tears)  рассказал, что сначала ты не хотел быть вокалистом в вашей группе. Это правда? Что же заставило тебя изменить свое мнение о собственных вокальных данных?

(Смеется). Да, это чистая правда. Когда мы только начинали, мы договорились с одной студией, что запишем в ней свое демо, - нам назначили какое-то время, и вот до нашей записи оставалось три-четыре недели, а мы все никак не могли найти себе вокалиста. Мы весь город опросили, уговаривали вокалистов из более взрослых групп, но никто не соглашался петь с нами. В итоге мы решили, что петь буду я, - не скажу, что у меня был лучший голос, но он хотя бы не был так плох, как у моих согруппников. Так что мне тогда пришлось петь, и, должен сказать, там в студии, перед микрофоном, я пережил по-настоящему серьезный стресс. Тогда же мне пришлось начать писать себе тексты – чтобы было, что петь. Вот так все и началось.

Но потом тебе это начало нравиться?

Я бы так не сказал. Каждый раз перед записью нового альбома я немного нервничаю, потому что, когда я слышу других вокалистов, хороших вокалистов, мне кажется, что для них любая вокальная партия проста , что они знают, как правильно петь все ноты – «до», «ре», «ми». А я не знаю. И поэтому, оказавшись в студии, я стараюсь петь не столько технично, сколько эмоционально. Понимаешь, когда парень за звукорежиссерским пультом говорит мне: «Нет-нет, ты должен спеть это на полтона выше», - я отвечаю: «И как же мне это сделать?» То есть, я не могу петь по нотам, я пою, как получается.

Помнится, когда-то ты говорил, что хочешь написать книгу. Ну и как продвигается дело?

Да, у меня были кое-какие планы на этот счет. Я давно вынашивал этот замысел и даже начал его реализовывать – то есть написал несколько строчек, - но это было много лет назад, а сейчас, как мне кажется, я не в настроении заниматься этим. Но, может быть, в будущем… Возможно, мне захочется вернуться к этой идее, потому что я очень уважаю тех людей, которым удается писать книги. В человеке должно быть нечто особенное – что-то такое, что позволило бы ему написать книгу. Правда, стоит мне об этом задуматься, как тут же появляется куча вопросов… Я не знаю, как нужно писать книгу: с чего начать и как продолжить, когда будет написана первая страница, и уж тем более что делать, когда добрался, например, до 76-й страницы… Хотя, конечно, я бы ужасно собой гордился, если бы все-таки смог написать книгу.

А ты можешь сказать хоть несколько слов о том, какую книгу ты задумал?

Ну, начинал я писать книжку для детей. То есть не совсем для малышей, но все-таки для читателей юного возраста. В жанре фэнтези. Я задумал такую историю: как-то раз во время летних каникул парнишка сидел под деревом и услышал, как над его головой поет дрозд, и вдруг он понял, что может разобрать слова в песне дрозда, - птица звала его в свой мир, куда герой и отправляется и где встречает много диковинных существ… Я уверен, что история эта не нова, и что кто-то когда-то уже что-нибудь подобное написал, но мне она показалась интересной.

Предполагаю, что в итоге у тебя должна была получиться мрачноватая история. Все-таки от тебя сложно ожидать радостную и светлую детскую сказочку…

(Смеется). Еще неизвестно, можно ли от меня вообще какую-то сказочку ожидать… Но, наверное, если бы я все-таки написал книгу, она бы действительно показалась большинству читателей мрачной. Хотя мне самому она бы такой не казалась – для меня это нормально. По-моему, если сравнивать мое отношение к жизни с отношением других людей, меня можно смело назвать «пессимистом». С другой стороны, кто-то же слушает Бритни Спирс, но это не мешает мне получать удовольствие от совсем другой музыки.

Насколько я знаю, ты интересуешься философией. У тебя есть какая-то жизненная философия, свое кредо? Или ты предпочитаешь осваивать труды великих мыслителей и не пытаешься выработать свою собственную концепцию?

Зависит от того, что называть «философией»… Знаешь, когда я впервые услышал запись метал-группы, я сразу почувствовал, что это «мое». Я сказал себе: «Вау, вот это мне нравится!», - хотя все мои друзья были к такой музыке равнодушны. И с философией у меня все начиналось примерно так же. Когда-то давно на Рождество мне подарили книгу Брайана Маги (британский политик и писатель, «популяризатор философии»). Я прочитал ее и опять же почувствовал, что это «мое», - как будто он записал мои собственные мысли. Раньше мне казалось, что никто из окружающих не разделяет мои взгляды, но теперь я нашел человека, который думал так же, как я. И, кстати, только тогда я узнал, что это все называется «философией». Из этой же книги я узнал о других философах, например, о Шопенгауэре или Канте. Тогда до меня впервые дошло: «Ах вот, что такое философия!» Затем я купил еще какие-то книги, стал читать других философов, даже послушал курс философии в университете, но очень скоро мне все это надоело, потому что это была уже не та философия, с которой я начал, она была втиснута в строгие рамки. Мы должны были изучать ее пошагово: первая ступенечка, вторая ступенечка, третья… Но мне постоянно казалось, что собственно сама философия остается за пределами этих ступенечек.

Можно я задам тебе личный вопрос? Ты религиозен?

Нет, я неверующий. Я не приемлю религию, потому что верующие люди часто рассуждают так: «Моя религия самая лучшая, а значит, я лучше других людей», - а потом они идут воевать с теми самыми «другими», у которых своя религия и которые тоже думают: «Я хороший человек, потому что я следую заветам своей религии». Чтобы избавиться от подобных конфликтов, нужно отказаться от религии. Если же говорить о моей модели поведения, то, анализируя собственные поступки, свое отношение к окружающим, я прихожу к выводу, что я все-таки стараюсь быть хорошим человеком и поступать правильно. Хотя, вместе с тем, я порой отношусь к окружающему миру негативно. И при этом умудряюсь довольно часто воспринимать людей лучше, чем они есть. Вообще я считаю, что нельзя так однозначно говорить о человеке, что он «плохой». Со своей точки зрения они ведь хорошие, они же не просыпаются по утрам с мыслью: «Пойду-ка я гадость кому-нибудь сделаю». Но почему-то когда они встречаются с другими людьми, они начинают вести себя так, что волей-неволей задевают и обижают всех и вся. Наверное, все дело в том, что такие люди лишены способности кому-либо сопереживать, – они просто не могут поставить себя на место обиженного ими человека и понять его чувства. Я бы не сказал, что это какой-то из моих «философских» выводов, но я очень долго размышлял над этим.

Как-то раз тебя спросили, чего ты боишься больше всего на свете, и ты ответил: «Пространства и времени», - мне очень запомнился этот ответ. Поэтому мне хотелось бы узнать, что же тебя в них так пугает?

Дело в том, что бывают такие моменты, когда ты начинаешь бояться жизни вообще. Иногда бывает страшнее жить, чем умереть – ведь ты должен как-то распоряжаться своей жизнью, но как? Ты проснулся, вышел на улицу и вот она, жизнь, живи давай. И ты начинаешь спрашивать себя: «Как мне жить? Что делать? В каком направлении двигаться? Куда шагнуть правой ногой, а левой потом куда?» И стоит об этом задуматься, как начинает охватывать легкая паника. Вот это я и имел в виду.

Напоследок я хотела бы поговорить с тобой немножко о России, ведь вы вот-вот приедете к нам с концертами. Похоже, вас здесь действительно любят и ждут. А вы сами как-то выделяете российскую публику, можете сказать, что она для вас «особенная»?

Думаю, это все еще с 90-х тянется, тогда Россия была для нас… Я бы не сказал, что мы о ней ничего не знали, но к вам от нас ездило очень мало народу. Казалось, что Россия находится где-то далеко-далеко на востоке, и мы не знали, что у вас там происходит, какую музыку вы там слушаете… И вдруг где-то в середине 90-х мы начали получать письма от фанатов из России и вдруг узнали, что в этой стране есть люди, которые любят нашу музыку, - при этом было совершенно непонятно, как они вообще о нас узнали, вряд ли благодаря прессе. Потом мы приехали в Россию и были потрясены тем, как многие здесь нас знали. Не знаю, рассказывали ли о нас по радио или еще где-то, но лично мне показалось, что информация о нашей группе передавалась просто из уст в уста, от фаната к фанату. Это было так необычно! И, конечно, первый приезд в Россию оставил у нас неизгладимые впечатления. Люди так эмоционально на нас реагировали – не только на нашу музыку, но вообще на все, что с нами связано. Так что, естественно, российские фанаты стали для нас особенными, хотя, если говорить об отдельных людях, то в каждой стране для нас есть кто-то «особенный».

Вы уже составляете сет-листы для российских шоу? Что, на ваш взгляд, российские фанаты должны непременно услышать живьем?

Конечно, составляем. Наверное, в эти выходные мы проведем последние репетиции перед отъездом. Естественно, мы бы хотели сыграть кое-что из новых песен: мы для того и записывали новый альбом, чтобы разнообразить свои сеты свежими песнями. Мы так долго играли песни, записанные триста лет назад. Хочется уже чего-то новенького. Но, конечно, мы знаем, что российские фанаты любят такие песни, как “Forever Autumn”, поэтому и их мы тоже будем играть. У каждой группы с такой долгой историей есть несколько песен, которые они играют почти на каждом концерте, потому что публика хочет их слышать, - а когда ты выходишь на сцену, ты должен играть именно для публики. Это альбом ты можешь записывать сам для себя, а выступать нужно для публики.

В Москве у вас запланирован “Meet & Greet” с фанатами. Как ты относишься к подобным мероприятиям, и интересно ли тебе будет узнать, что поклонники думают о вашем новом альбоме?

Конечно, интересно! Я люблю читать рецензии на наши альбомы, и нам всегда интересно узнать, что люди думают о той или иной записи, какие чувства она у них вызывает. Это очень важно! Когда наталкиваешься на негативные отзывы, обычно не принимаешь их близко к сердцу – все-таки мы делаем музыку для самих себя в первую очередь, и нам она все равно нравится. Но если твоя музыка интересна не только тебе, но и кому-то еще, это очень приятно. А раз уж ты заговорила о встречах с фанатами, то я должен сказать вот что: я бы с удовольствием встречался с ними неделю за неделей и бесконечно обсуждал нашу музыку. Тогда бы я действительно смог со всеми поговорить. Мне очень жаль, что в реальности на встречу с фанатами отводится дай бог час, а народу приходит очень много, и в итоге ты ни с кем нормально поговорить не можешь. Я был бы рад всем уделить внимание. Я уверен, что те люди, которым нравится моя музыка, должна быть для меня очень интересными собеседниками – наверняка у нас нашлось бы много общего.

Что ж, напоследок я хочу предложить тебе отличную возможность сказать своим фанатам все, что захочешь, прямо сейчас…

(Смеется). О, в такие моменты я всегда слегка смущаюсь… Что ж, я надеюсь, что вы послушаете наш новый альбом и придете на концерт. О новом альбоме я бы еще вот что хотел сказать: его надо слушать не один раз. Разные люди уже не раз говорили мне, что с первого раза альбом им не понравился, потому что показался очень непохожим на все предыдущие записи Lake of Tears, но потом они послушали его второй и третий раз - и подсели. Поэтому я хочу попросить: дайте новому альбому шанс, не отбрасывайте его сразу, а потом обязательно приходите увидеть нас живьем. Я уверен, что у нас в России будут потрясающие концерты: всех в группе сейчас буквально переполняет энергия, особенно теперь, когда с нами наш новый гитарист Фредерик… хотя не такой уж он и новый… но это не важно, главное, что он очень оживляет наши шоу. Короче… Думаю, нам надо собраться вместе и выпить водки!

Официальный сайт Lake Of Tears: http://www.lakeoftears.net

Выражаем благодарность Евгению Силину (Alive Concerts) за организацию этого интервью

Ксения Артамонова
5 мая 2011 г.
© HeadBanger.ru