Sargant Fury
Если ты хочешь чего-то добиться – делай это сам!

02.05.2011

Вокалист Эндрю МакДермотт достаточно хорошо известен в метал-тусовке, ведь почти десять лет он являлся вокалистом одной из главных прог-металлических команд Великобритании Threshold, участвовал в записи альбомов Yargos, а сейчас поет в супер-группе Powerworld. Однако данное интервью посвящено, преимущественно, одной из первых групп Мака (именно под таким псевдонимом он и записывался в те времена) – немецким мелодик-металлистам Sargant Fury. Казалось бы, что этот коллектив был уже давным-давно забыт, но в 2009 году вышли переиздания всех трех альбомов Sargant Fury, так что мы решили обстоятельно допросить Эндрю именно об этом этапе его карьеры.

Как я тебе предварительно говорил, наше интервью будет посвящено Sargant Fury…

Прекрасно. (Смеется). Немного странно, но я не против. Но почему именно Sargant Fury?

Когда я впервые услышал Sargant Fury, я был удивлен, что практически никто не знает о такой хорошей группе, исполнявшей прекрасную музыку!

О да! Мы были андерграундой командой. У нас были поклонники в Германии, но за ее пределами нас знали, пожалуй, разве что в Голландии, Швейцарии и Австрии, а в целом, не так уж много людей были в курсе о нашем существовании.

Расскажи, пожалуйста, как все началось для тебя – почему ты решил стать вокалистом?

В этом плане ты сам ничего не решаешь, все предрешено за тебя. Я пою всю жизнь, с самого детства. В 13 лет мы с приятелем собрали свою группу. Потом мы на какое-то время разошлись, а потом снова встретились, когда нам было 17 или 18 лет, сколотив другую команду. Если ты однажды начинаешь этим заниматься, то, думаю, это навсегда остается у тебя в крови.

Кто был твоим кумиром в то время?

В самом начале это был Роберт Плант из Led Zeppelin, затем – Пол Роджерс из Free и Bad Company, потом мне нравились разные AOR-группы вроде Foreigner и Journey, но также я слушал Sensational Alex Harvey Band, да и вообще много другого. Но не только такие группы вдохновляли меня. Когда я был ребенком, я слушал и Black Sabbath, и AC/DC. Так что у меня не было какого-то одного источника вдохновения, я многому научился у самых разных вокалистов.

А что скажешь о своих первых командах Renegade, Eliminator и Mr. President?

(Удивленно). Как ты вообще узнал о них? (Смеется). Из Интернета?

Ну да, из Википедии.

Ох, кто-то написал про меня статью в Википедии, а я даже не знаю, кто это сделал! Странно! (Смеется). Да, я пел в группах Harvest, Renegade и Mr. President. Как ни странно, но сейчас у меня есть группа, в которой я играю с гитаристом из Harvest. Мы были школьными приятелями и дружили с самого детства. Сейчас наша группа называется Swampfreaks, и как раз с их гитаристом мы и играли в Harvest. Renegade были просто другой версией Harvest, но этот проект развалился. С Mr. President мы почти заключили контракт с мажорным лейблом, но в то время мы все были молоды, и было очень трудно заставить людей пойти на риск, полностью посвятив себя музыке. Это и стало одной из причин, по которым я переехал из Англии в Германию и присоединился к Sargant Fury. У них не только был очевидный потенциал, они были всецело преданы музыке. Мало того, что они были отличными музыкантами, они еще и упорно трудились, чего так не хватало британским группам того времени. Однако с Mr. President мы создали вполне неплохой материал. Не так давно я общался с гитаристом группы через Facebook, он пытается разыскать старые демо-пленки. (Смеется). Если он что-то найдет, то пришлет и мне. Он сказал, что эти записи хранятся где-то у него в подвале.

Мой следующий вопрос – о твоем решении переехать в Германию…

Как я сказал, я решился на такой шаг, потому что увидел у немецкой группы настоящую преданность делу. Я получил пленку от команды Desert Rain из Ганновера. Мой друг по имени Шон (Тейлор), игравший в Mr. President на барабанах, также являлся участником коллектива Pariah (также известных как Satan), который, как мне кажется, исполнял спид-метал. У них был контракт с лейблом из Ганновера, и он привез оттуда запись. Я послушал ее – на пленке не было вокала, так что я сочинил все партии за два дня, купил билет и полетел в Германию. Неделю мы с группой репетировали, решили, что все окей, и я вернулся в Англию. Там я продал все свои пожитки – их было не так уж и много (смеется), и вернулся в Германию, имея в кармане ровно 87 немецких марок – это все, что у меня было с собой. Я абсолютно никого не знал, и да, для меня это был важный шаг, но причиной переезда стала музыка. Рок-сцена в Ганновере тогда была очень серьезной: Scorpions, Victory, Thunderhead – все эти команды тогда тусовались в Ганновере.

Кому в голову пришла идея использовать название комикса в качестве имени для группы?

Мне! (Смеется). На самом деле, это была некая цепь совпадений. Как я уже говорил, я был большим поклонником шотландцев Sensational Alex Harvey Band, у которых есть песня “Sergeant Fury”. Однако басист нашей группы Бауке увлекался комиксами, он даже какое-то время работал в магазине комиксов. Получилось примерно так: мы подыскивали название для группы, я предложил свой вариант, и Бауке загорелся: «О, да! Я читал такой комикс!» Так мы и нашли название, разве что поменяв написание на Sargant Fury, чтобы у нас не возникло проблем с авторскими правами. Но в целом это была моя идея.

Как вам удалось подписать контракт с таким крупным лейблом, как WEA?

О, это очень запутанная история. Не знаю, слышал ли ты о немецкой группе Eloy…

Да, конечно!

У гитариста/вокалиста Eloy Франка Борнеманна есть своя студия в Ганновере, а также своя паблишинг-компания Metal Media, поэтому у него были связи с Warner Chappell, компанией, которая отвечала за паблишинг артистов WEA. Так что сперва мы подписали контракт с Warner Chappell, паблишинг-компанией, а уже благодаря Warner Chappell получили контракт с рекорд-лейблом. Большинство групп сперва подписывают контракт с лейблом, а потом уже занимаются паблишингом, у нас же получилось все наоборот.

А почему лейбл расторг контракт с группой после второго альбома (“Little Fish”, 1993)?

В действительности, мы сами хотели избавиться от контракта, потому что человек, подписавший нас на лейбл – я уже не помню его имя – сразу после заключения контракта ушел в другую компанию. Очень тяжело находиться в такой ситуации, потому что другие люди, если не они лично подписывали контракт с коллективом, не стремятся продвигать его. Мы начали ощущать это в ходе турне в поддержку “Little Fish” – у нас была возможность выступать на разогреве у Metallica в ходе их гастролей по Германии, но люди с лейбла сказали: «Это хорошо выглядит на бумаге, но что это даст?» В этот момент мне показалось, что они просто ненормальные, и я сказал: «Что вы, черт возьми, имеете в виду? Играть каждый вечер перед 30-40 тысячами фанатов – это поможет кое-чего добиться, долбанные идиоты!» У нас сложились не самые лучшие отношения с лейблом, так что мы попросили освободить нас от контракта, но компания ответила отказом, потому что контракт предусматривал выпуск четырех альбомов. Тогда мы сделали следующее – нам нужно было постоянно отсылать им демо с нашими новыми песнями, и мы отправляли просто ужасные записи! (Дружный смех). И вскоре мы получили письмо, в котором говорилось: «Извините, но мы больше не можем сотрудничать с вашей группой». Они выплатили нам 80 000 немецких марок и велели убираться, так что наш план прекрасно сработал!

Какие отзывы вы получили о первом альбоме “Still Want More” (1991)? Тебе не кажется, что мелодик-метал подобного рода уже был не столь популярен в начале 1990-х?

Мне кажется, проблема Sargant Fury была в том, что мы появились года на два позже, чем следовало. Если бы мы выпустили дебютный альбом двумя годами раньше, многое бы прошло по-другому. Когда наступили 90-е, ситуация поменялась кардинальный образом, и люди начали слушать грандж и гаражную музыку и избегать мейнстримового мелодичного металла – хотя мы играли скорее смесь рока и металла, а не чистый металл. Плюс ситуация осложнялась тем, что вся музыкальная индустрия в Германии испытывала трудности. Германия в тот период находилась в трудном положении – падение Берлинской стены было, конечно, самом по себе хорошим моментом, но это событие привело к нескольким тяжелым годам в финансовом плане. Люди уже не были готовы так сорить деньгами, как в период расцвета страны. Самое забавное, что все рецензии, все статьи в журналах или отзывы на радио – все было прекрасно! Кроме продаж альбома, которые хоть и находились на неплохом уровне, но они все равно не соответствовали ожиданиям лейбла. И это очень угнетало группу. И вот что странно – сейчас, когда один парень из Америки выпустил бокс-сет с тремя нашими альбомами, и когда Интернет стал общедоступным, со мной общаются люди со всего мира – из Греции, Австралии, Японии. И все они говорят: «О, да, Sargant Fury!» Даже люди из Южной Америки пишут мне о том, что они до сих пор помнят группу. Судя по этому, у нас должен был быть куда больший успех, но этого не произошло. С другой стороны, на следующей неделе мы с Каем (Кай Штеффен, гитарист оригинального состава) встречаемся, чтобы поработать над новыми песнями. Так что следите за новостями из стана Sargant Fury!

(Здесь следует сделать небольшое отступление. Несмотря на заверения Мака о работе над новым материалом Sargant Fury, пока что этот проект никак себя не обнаружил, и в настоящий момент не известно, ведется ли какая-то работа в данном направлении.)

Над альбомом “Still Want More” вы работали с продюсером Томми Ньютоном. Насколько весомым оказался его вклад?

На самом деле, мы начали запись альбома с англичанином Уэйном Рэем Смитом, а Томми присоединился в самом конце и занимался микшированием пластинки. Большая часть записи была сделана до того, как объявился Томии, так что он не так уж много внес в первый альбом. Он занимался микшированием, которым – если говорить откровенно – я был недоволен. Мне показалось, что Томми сделал все слишком уж отполированным и блестящим, чересчур миленьким, хотя на концертах группа звучала намного тяжелее. Так что когда люди приходили на наши концерты, они обнаруживали, что группа звучит тяжелее и более прямолинейно, чем на альбоме. Именно поэтому следующий альбом звучит уже гораздо жестче.

Ты можешь сравнить Томми Ньютона и Чарли Бауэрфанда, с которым вы работали над вторым альбомом?

Чарли крут. На мой взгляд, Чарли является одни из лучших продюсеров во всем мире. Просто потому, что он знает, как добиться от людей лучшего, на что они способны, он знает, когда сказать «Стоп», а когда – «Старт». Он знает, как заставить людей работать, как заставить их показать все, на что они способны. Но Чарли также и очень жесткий продюсер. (Смеется). Если ты что-то делаешь плохо, он может сказать: «Все это – в мусор! У тебя ничего не выходит, проваливай и приходи в более подходящий день». (Смеется). Однако Чарли многое привносит в запись. Он не просто сидит и позволяет группе делать что-то, он действительно вкладывает часть себя в работу. Ну и плюс к этому, в то время мы работали не только с Чарли, но и с Сашей Пэтом – прекрасным музыкантом и продюсером, так что у нас был не один, а сразу два отличных продюсера. Вдобавок ко всему, мы работали в студии в несколько смен, так что днем кто-то работал с Чарли, вечером - с Сашей, и таким образом мы добились гораздо большего.

Я согласен, что Чарли проделал великолепную работу для Sargant Fury, но не кажется ли тебе, что альбомы, которые он продюсирует, звучат похоже друг на друга?

Такое случается при работе в одних и тех же студиях с одними и теми же продюсерами – если они делают что-то для одной группы, все остальные команды хотят добиться такого же звучания, они все хотят, чтобы этот продюсер работал с ними. Не думаю, что Чарли сам напрашивается в продюсеры, просто он известен тем, что способен добиться хорошего звучания, так что группы сами обращаются к Чарли. Но – да, мне кажется, позже он стал работать с похожими друг на друга командами.

Я имел в виду, что его работа по-прежнему прекрасна, но все альбомы, которые он продюсирует, звучат не как альбомы Helloween или альбомы Акселя Руди Пелла, а как альбомы Чарли Бауэрфайнда.

Да, может, и так. Мне трудно судить, я не виделся с Чарли уже очень давно. Я подумывал о том, чтобы позвонить Чарли, мне он очень нравится, но очень тяжело оставаться на связи, потому что он иногда куда-то уезжает, а когда возвращается, то уезжаю я. Если ты музыкант, трудно видеться с людьми, так что мы не общались с Чарли уже много лет. Может, Чарли и правда начал привносить в звучание разных групп многое от себя.

Как обычно проходили концерты Sargant Fury? Группа много гастролировала?

С Sargant Fury мы отыграли уйму концертов! В поддержку первых двух альбомов мы вообще выступали практически беспрерывно! В самом начале мы репетировали от трех до пяти раз в неделю, так что мы были прекрасно сыгранной командой, и нам оставалось только выходить на сцену и играть. Все было очень весело, мы были прекрасной концертной командой, потому что мы прекрасно знали материал, мы знали, чего ожидать друг от друга. Даже если что-то вдруг шло не так… Я помню один концерт в Бельгии, во время которого на сцене отрубилось электричество прямо в середине одной из песен, так что нам пришлось ждать, пока его не подключат снова. И когда все наладилось, мы продложили песню ровно с того места, где мы остановились, не говоря друг другу ни слова. После концерта к нам подходили зрители и говорили: «Эй, а отличный вышел трюк, когда погас свет!» А мы отвечали: «Это не трюк, это были проблемы с напряжением!»

Этот случай демонстрирует талант музыкантов и прекрасную сыгранность коллектива!

Да, знаешь, мы были не просто группой, потому что с самого начала мы были хорошими друзьями. Мы вместе тусовались, мы скорее были тусовкой, которой просто довелось вместе исполнять музыку. Сейчас подобное – редкость, люди все чаще встречаются лишь для записи альбома, а затем идут своей дорогой и занимаются чем-то еще.

Расскажи, пожалуйста, о кавер-версии ABBA “Eagle” с альбома “Little Fish”.

Я до сих пор помню тот день, когда Кай предложил записать эту песню. Мы возвращались с какого-то концерта. Мне кажется, это был отдельный концерт, а не тур, потому что мы ехали в микроавтобусе. И вот Кай повернулся ко мне и сказал: «Я хочу записать кавер на песню ABBA». (Смеется). Я ответил (очень удивленным голосом): «Хорошо, а какую песню?» Он сказал: “Eagle”. Я должен признать, что мой ответ был таким: «Никогда ее не слышал». Но на самом деле, я был знаком с ней, просто уже забыл. И Кай сказал: «Я уже записал ее на четырехдорожечный магнитофон с драм-машиной». Потом кто-то дал мне эту пленку, и я воскликнул: «Да, я знаю эту песню!» Выяснилось, что Кай в подростковом возрасте был членом фэн-клуба ABBA, но боялся признаться в этом, потому что думал, что мы будем смеяться над ним. Так что мы попробовали исполнить эту вещь, и все получилось, как надо. Песня получила прекрасные отзывы, и очень многие сказали, что эта песня должна была быть металлической с самого начала.

Скажи, а почему Бауке Де Гроот ушел из группы после выхода “Little Fish”?

Группа начала уставать от всего этого бизнеса. Это всегда так – если ты испытываешь внешние проблемы, то возникают и трения между музыкантами. Бауке хотел играть более тяжелую музыку, другие же хотели продолжать играть в нашем изначальном стиле, вот так все и получилось… Группа оказалась на распутье, никто не знал, что именно он хочет делать. Мы получили множество хороших отзывов, и мы упорно трудились, чтобы продвигать группу, но когда большой успех не приходит, в этой ситуации ты начинаешь удаляться от остальных. Все привело к тому, что Бауке решил уйти в Hate Squad, а к нам присоединился Карстен (Рибентиш), который был другом гитариста Олафа Гроссера. Но как я уже сказал, дело было не только в Бауке, мы все устали от музыкального бизнеса.

Что ты думаешь о Hate Squad? Тебе нравится такая музыка?

(без тени сомнения) Нет! (Дружный смех). У каждого может быть свое мнение, и мне совсем не нравится такая музыка, извини. На самом деле, я давал их вокалисту уроки пения. Помимо работы в группах, я время от времени занимаюсь преподаванием вокала, так что и вокалисту Hate Squad я дал несколько уроков, чтобы он научился больше петь и меньше рычать. Я вокалист, так что когда я слушаю музыку, то хочу слышать, как люди поют, а то, что делает этот вокалист – это скорее хардкор, такое больше нравится моей жене и приемной дочери. Некоторым такое пение по душе, некоторым – нет. Например, я люблю слушать классическую музыку, а некоторые, когда ее слышат, спрашивают: «А что это вообще такое?»

Я снова соглашусь с тобой, потому что я больше люблю слушать мелодии, а не вопли и рыки.

Да! Вот поэтому я не люблю весь этот пауэр-метал с его типичными (поет очень высоким голосм) «Ваааааааааа». Подобные вещи меня тоже не впечатляют, для меня это просто сумасшествие какое-то, когда люди стараются за короткий промежуток времени сыграть как можно большее количество нот, и когда вокалист старается петь все выше и выше.

Кстати, на альбоме Threshold “Dead Reckoning” Дэн Свано спел гроулингом. Тебе понравился результат?

Да, получилось нормально. В тот момент я все равно собирался уходить из Threshold, так что мне уже было по фигу. Но мне кажется, что партии Дэна вполне вписываются в музыку, ведь его вокал звучит не на протяжении целой песни или всего альбома. Это всего лишь маленькая партия в одной из песен, так что с таким я еще могу смириться. Дэн поет гроулингом, но его голос все равно достаточно мягкий, если понимаешь, о чем я.

Давай вернемся ко временам Sargant Fury. На третьем альбоме “Turn The Page” (1995) группа обратилась к хард-року с примесью блюза. Как на это отреагировали ваши фэны?

Мне кажется, что если с первыми двумя альбомами мы припозднились, то “Turn The Page” появился раньше своего времени. Люди до сих пор слушают этот альбом, у которого, кстати, превосходное звучание. Не думаю, что мы обратились к блюзу, но от типичного двухгитарного металла мы двинулись в сторону хард-рока, ну или блюз-рока, если хочешь. Материал получился более роковым, совсем не металлическим. Мы подумали, что пришло время перемен, так что мы решили вернуться назад, принесли в студию старые гитары старых групп и приступили к записи. Но Каю все это не понравилось, что очень странно, потому что сейчас Кай занимается именно такой музыкой. Я отправился в Англию с барабанщиком Хайко Хайке на выходные. Обратно мы плыли на корабле, и я сказал: «Мне надоело все это, мы никуда не движемся, занимаясь подобной музыкой, нам нужно найти что-то другое». Так что это была попытка сделать нечто отличающееся от прежнего материала. На самом деле, альбом получился именно таким, потому что в те времена студии были очень дорогими, а гитаристы не особенно торопились там появляться, так что нам приходилось сидеть и ждать их. И в итоге, большинство песен написали мы с барабанщиком.

Изменилась не только музыка, но и тексты песен. На первых альбомах ты пел о любви и подростковых страстях, а на “Turn The Page” музыка стала более мрачной. Что послужило причиной таких перемен? Ты был разочарован?

Когда ты записываешь первые альбомы, ты, по сути, еще ребенок, ты еще молод, и все, о чем ты думаешь – это женщины и тому подобный вздор, и тебе кажется, что именно об этом ты и должен петь. Писать такие стихи – это нормально, ведь если ты о чем-то думаешь, то об этом ты и пишешь. Но после нескольких альбомов за плечами, после всего дерьма, через которое ты проходишь… Мне кажется, музыка и поэзия – это хороший способ самоанализа, если хочешь. Это способ избавиться от проблем: вместо того, чтобы сходить с ума, брать в руки винтовку и стрелять в людей, ты просто пишешь о них. “Turn The Page” – как говорит само название – было чем-то вроде новой страницы, началом чего-то нового, размышлением над тем, через что мы прошли, попыткой понять, что было не так, почему все так случилось и как не повторять этих ошибок в будущем. Так что в текстах куда больше глубоких рассуждений. Я очень горжусь “Turn The Page”, мне кажется, что и по сей день альбом не растерял своего очарования.

В буклете “Turn The Page” ты упомянул Ричарда Мак Дермотта…

Это мой брат, он умер.

Что с ним случилось?

У него было много психологических проблем. К тому же, он чуть не погиб на работе, когда на него упал кирпич. Он пребывал в сильной депрессии, начал серьезно пить, а потом выпивка полностью завладела им, и для него все закончилось. Мой брат был этаким Питером Пеном - он не хотел взрослеть, он испытывал страх перед старостью. Хотя, как мне кажется, подобные проблемы испытывают очень многие люди. Меня такое не волнует, плевать на это. Старость есть старость. (Смеется). Чувствовать себя старым и печалиться об этом – это для женщин.

Песня “Without You” посвящена твоему брату?

Нет-нет! На самом деле, песня “Without You”… Не знаю, стоит ли это рассказывать? (Смеется). Это была своего рода шутка. Я написал эту песню вместе с Хайко, и каждый из нас сказал своей подружке, что она написана именно для нее. (Хохочет). Они порой возмущались: «Ты никогда не посвящаешь мне своих песен!» И мы решили: «Да хрен с ними, давай напишем песню и скажем, что она посвящена им!» Но в итоге это обернулось против нас самих, потому что однажды мы встретились на вечеринке, и они начали спорить: «Эта песня обо мне! Нет, она обо мне!» Недаром говорят, что у лжи короткие ноги.

Расскажи, пожалуйста, о кавер-версии песни Майкла Сембелло “Maniac”. Кому принадлежала эта идея? Тебе нравится диско?

Ну да, нормальная музыка. Но мне гораздо больше нравится фильм, где она прозвучала (“Flashdance”, в российском прокате – «Танец-вспышка»), и девочки оттуда. (Смеется). Не уверен, что это Кай предложил ее. Мне кажется, мы все подумывали о том, чтобы записать ее. Не хочу врать на этот счет. Это еще одна сумасшедшая песня. У нас был такой принцип: «Давайте не будем записывать каверы на металлические песни, потому что придется играть их очень близко к оригиналу. Давайте лучше возьмем песню, которая отличается от нашей музыки, и превратим ее в металлическую вещь».

Извини, но разве вы не записали кавер на вещь Bad Company (“Can’t Get Enough”)? Может, это и не металл, но все-таки это тяжелая песня…

Да, но это было сделано на спор… Ты знаешь группу Saxon? Их гитарист Пол Куинн – мой хороший друг. В то время он как раз находился в Ганновере. И мы сказали: «Давайте запишем еще одну песню, и пусть Пол сыграет на гитаре». А Хайко добавил: «Да, но только при условии, что ты запишешь свои партии с первого дубля». Итак, мы заполучили Пола, он сыграл в песне соло. А я записал партии вокала с первого дубля! (Смеется). Потому что Пол Роджерс… Я говорил тебе о тех, кто вдохновил меня стать вокалистом, и среди всех этих вокалистов больше всего я восторгался Полом и Робертом Плантом. Меня даже сравнивали с Полом, так что я сказал: «Давайте сделаем это!»  

Почему Sargant Fury распались? Потому что музыканты разочаровались в музыкальном бизнесе?

(выразительно) Да! Это произошло из-за недостатка интереса – не в плане музыки, а именно в плане бизнеса. За прошедшие годы я усвоил, что деловая часть этой профессии – самая ужасная, она послужила причиной распада многих групп.

Ты все еще общаешься с Олафом Гессером, Кайем Штеффаном, Карстеном Ребентишем или Хайко Хайке?

Да, со всеми ими. Правда, должен признать, что уже давно не видел Карстена. Мы часто общаемся с Бауке. Примерно полтора года назад у нас была встреча группы, мы собрались вместе впервые за последние двенадцать лет. Бауке не смог приехать, он была на выставке “PopComm” в Берлине, но мы по-прежнему поддерживаем с ним связь, созваниваемся, ведь сейчас он живет в Гамбурге. Мы часто общаемся с Олафом, и как я уже говорил, Кай приедет на следующей неделе, и мы начнем работу над новым материалом. Ну а с Хайко мы уже много лет лучшие друзья. Сейчас он тоже работает в Гамбурге. Вообще, трудно быть в контакте со всеми, ведь у каждого из нас сейчас своя жизнь, никто из ребят больше не живет в Ганновере, кроме меня.

В 2009 году лейбл Divebomb переиздал альбомы Sargant Fury. Ты принимал в этом какое-то участие?

Официально – нет. Я не знаю всей этой истории целиком, этими делами занимался Бауке. Но я ничего с этого не получил. Все, что у меня есть – это сам бокс-сет. Думаю, лейбл кое-что с этого поимел, а мы – опять нет! (Смеется). Похоже, мы больше всех преуспели в том, что касается неполучения денег в музыкальном бизнесе! Кажется, лейбл выпустил всего 1000 копий, которые уже все распроданы. Проблема в том, что права на первые два альбома до сих пор принадлежат WEA. Мы не хотели связываться со всем этим. Думаю, если бы Divebomb выпустили больше, чем 1000 копий, то WEA могли бы наложить на это запрет. Вообще, мы не должны были получать за это каких-то денег, да и не могли бы, ведь в этом случае WEA объявили бы о своих правах на записи. Это была очень трудная и очень щекотливая ситуация, так что Хайко сказал, что не хочет иметь с этим ничего общего, и Бауке оказался единственным, кто занимался этим проектом. Может он что-то и получил за это, я не знаю. Как я сказал, у меня есть только сами переиздания, но думаю, что и это неплохо, ведь это какая-никакая реклама.

Все не так и плохо, потому что мы пишем с Каем новый материал, и, возможно, к нам присоединится Олаф. Если мы выпустим материал под именем Sargant Fury, то сможем получить контракт. 22 октября (2010 года) у меня выходит альбом с немецкой группой Powerworld – информацию о ней можно узнать на сайте www.powerworld.org. Диск выходит на лейбле SPV, и владелец лейбла, Оливер Хан, раньше работал в компании CMM, которая занималась менеджментом Sargant Fury. Я знаю Оливера уже многие годы, и он сказал: «Если вы запишете еще один альбом Sargant Fury, я немедленно подпишу с вами контракт». Сейчас я как раз работаю над этим. Проблема в том, что у меня есть еще группа Jack Of All, можешь поискать ее на MySpace. Скоро будут и ссылки на Facebook, так что посмотри и там тоже. И еще я пою в Swampfreaks, которые сейчас являются для меня приоритетной группой – мы недавно завершили запись альбома, и скоро приступим к мастерингу. И мы ищем лейбл, который бы его выпустил. К Swampfreaks проявляют гораздо больше интереса в Америке, чем в Европе.

У меня есть еще вопросы о твоем прошлом. Расскажи, пожалуйста, чем ты занимался с 1995 по 1998 год, до того, как ты присоединился к Threshold.

После выхода “Turn The Page” мы продолжали заниматься Sargant Fury, но уже без Кая. Затем ушел и Олаф, так что в команде остались я, Хайко и Карстен. Мы взяли другого гитариста, молодого парня, а за вторую гитару взялся я сам, так что группа состояла из четырех человек. Мы сочинили примерно 30 песен, но никто их так и не выпустил. В итоге, группа распалась, я толком и не знаю, почему, и все занялись своими делами. Я с одним другом выпустил альбом в стиле регги. (Смеется). Мы ездили в грузовике с аудио-системой, музыка шла под фонограмму, а я пел живьем. Потом я постригся и устроился менеджером в магазин, где продавались футболки и постеры. И вот однажды мне позвонил Майкл, сказав, что Томас из компании InsideOut, просил дать ему мой телефонный номер. Я сообщил свой номер телефона, так что Томас перезвонил мне и попросил спеть материал Threshold для готовящегося альбома. У меня по-прежнему оставалась собственная студия и комната для репетиций, я продолжал занимался музыкой, но без какого-либо участия лейблов. Как я уже сказал, я не хотел иметь ничего общего с музыкальной индустрией, а просто хотел сочинять музыку. Хотя про меня и не писали в журналах, я все равно оставался музыкантом.

Ты пел в Threshold почти 10 лет, хотя и говорил, что ты не очень любишь подобную музыку. Что же тогда тебя удерживало?

Обещания! Мне постоянно обещали, что я получу деньги, которых я так никогда и не увидел. Я думал, что к нам вот-вот придет большой успех, а также хотел, чтобы мое имя упоминалось в журналах – все лучше, чем ничего. Мне и впрямь не очень нравится прог-метал. Скажем так – я бы не купил эти альбомы, если бы я сам не пел на них. Это совсем не мой тип музыки, и если мне и нравятся проговые группы, то это родоначальники стиля вроде Pink Floyd, ну или хотя бы старые Rush. Однако пребывание в Threshold дало мне возможность ездить в туры и записывать альбомы, что было лучше, чем просто сидеть без дела.

Пытался ли ты предлагать свои идеи в Threshold?

Да, но проблема с Threshold заключалась в том, что Ричард Уэст (клавишник) – очень странный парень. Он не хотел, чтобы кто-то, кроме него, приносил идеи песен, и именно это стало одной из причин моего ухода. Я все думал: «Рано или поздно и я буду сочинять песни для группы», но нет, все это было так сложно и так странно.

Я читал твое заявление об уходе из Threshold…

А, да это заявление было просто официальной бумагой. Меня просто тошнило от этой лжи. Меня тошнило делать одно и то же с одной и той же группой, и они, мать их, нагрели меня на большие деньги. Ричард Уэст и Карл Грум жили за счет группы, а я – нет. И меня, черт возьми, достало, что меня постоянно использовали. Я устал быть марионеткой в их руках. Я говорил, что хочу ознакомиться с бухгалтерскими книгами, сколько получено денег, сколько потрачено, а они отвечали: «Да-да, в следующий раз». В итоге я просто сказал: «Да пошло оно все!»

Ты также участвовал в другом проговом проекте – Yargos. Как ты оказался вовлечен в него?

В Ганновере есть студия, в которой мне доводилось работать. Анка Гратерол и Осси Пфайффер, также работавшие над этим проектом, дали мой телефон Виланду Холмайстеру, а Виланд как раз и является тем парнем, который организовал этот проект. Он позвонил и сказал: «Ты мог бы заглянуть ко мне?» Он хотел поговорить со мной. Мы встретились, отправились к нему в студию, где Виланд прокрутил свои вещи – только инструментальную часть, поскольку вокальных мелодий и текстов пока еще не было. Думаю, я согласился, потому что у меня была возможность поучаствовать в сочинении материала, а не просто придти и спеть эти песни. Мне даже заплатили за это! Но я сразу сказал: «Если это какая-то ерунда, я не буду заниматься этим». Однако, все оказалось отлично, потому что я мог делать все, что мне захочется. Никто не устанавливал каких-то ограничений, и когда я работал над вокальными партиями, я мог делать все, что угодно. Это был прекрасный опыт. Мы также записали второй альбом, думаю, он должен выйти в конце этого года или в начале следующего, ведь он записан уже больше года назад.

Расскажи, пожалуйста, о своей группе Swampfreaks. В чем суть этой группы? Ты создал ее просто ради собственного удовольствия?

Да. Именно этого я хотел на протяжении долгого времени. После того, как я ушел из Threshold, мне позвонил приятель из Англии, и я сказал: «Я ушел из группы, давай создадим свою». Полгода я прожил у друга в Англии, просто решая, что мы хотели сделать, и наблюдая за тем, что из этого получается. Потом мы нашли барабанщика и басиста, все они родом из той же части Англии, что и я, так что у нас не возникло проблем с юмором. У многих жителей нашей страны есть трудности с восприятием северо-восточного юмора – очень жесткого и колючего. В Threshold с этим были очень большие проблемы. У них вообще были проблемы с пониманием того, что я говорил – с тобой-то я разговариваю на английском, а когда я говорю на своем родном диалекте, это вообще другой язык.

Swampfreaks – это, прежде всего, веселье, дела у этой группы идут неплохо, особенно в Америке. С этими парнями очень здорово работать, в группе я также играю на гитаре, и мы все делаем сами, так что некого будет винить, если что-то пойдет не так. Если ты хочешь чего-то добиться – делай это сам!

Какие у тебя планы на ближайшее будущее?

В течение ближайших месяцев, как я говорил, выйдет альбом Powerworld – в конце этого месяца в Германии, и в следующем месяце в США и Канаде. Сейчас мы работаем над тем, чтобы альбом был издан и в Японии. В то же время я подыскиваю лейбл для Swampfreaks, я подумываю над тем, чтобы создать небольшую компанию вместе с парнем из Jack Of All, ведь у нас есть и своя собственная студия. Плюс ко всему, я работаю с Каем над новым материалом и заканчиваю работу над альбомом Jack Of All. В плане музыки дел у меня просто выше крыши. (Смеется). Но я должен сказать, что после того, как я закончил запись вокала для Powerworld и Swampfreaks, я несколько месяцев отдыхал от пения и работы в студии, просто чтобы дать передышку ушам, потому что я заметил, что выкручивал ручки на микшерском пульте на полную громкость. Так что я решил дать ушам отдых, чтобы сохранить здоровье. Сейчас я возвращаюсь в студию, занимаюсь съемками видео Powerworld, которое поможет раскрутке команды в Европе и Америке. Я занимаюсь монтажом, потому что я также монтировал видео и для Swampfreaks. Я стараюсь освоить и производство видео. Все просто – продолжай идти вперед, никогда не сдавайся и не опускай рук! (Смеется).

Что бы ты хотел сказать своим поклонникам в России в завершение интервью?

Если честно, я и не знал даже, что у меня в России есть поклонники. Несколько человек из России заходили на сайт Swampfreaks – вот и все. Всем поклонникам Эндрю МакДермотта в России – большое спасибо! Здорово, что люди слушают мои песни и ценят то, что я делаю.

Константин “Hirax” Чиликин
сентябрь 2010 г.
(с) HeadBanger.ru