Overkill
Выброс энергии

23.03.2010

В те дни, когда металлический концерт в России был событием уникальным, которое с высокой вероятностью уже никогда не повторится, Overkill были в числе первых американских трэшеров, доехавших до Первопрестольной. Восемь лет спустя (а точнее, в 2008 году), это событие все-таки повторилось, но как и все, что случается в жизни в первый раз, именно тот концерт, состоявшийся в легендарной «Горбушке» в феврале 2000 года – моя первая ассоциация с названием Overkill. Разумеется, наш разговор с вокалистом Overkill Бобби «Блитцем» Эллсуортом начался именно с этого события, но потом мы охватили и другие темы – недавний контракт Overkill с гигантом металлической звукозаписывающей индустрии Nuclear Blast, новый альбом под очень уместным названием “Ironbound”, сотрудничество Бобби с ряжом совершенно замечательных представителей тяжелой сцены и его страсть к стейдждайвингу.

В 2008 году вы играли в Москве впервые после почти десятилетнего перерыва – ваше предыдущее выступление состоялось еще в 2000 году. Как ты считаешь, насколько за это время изменился город, фэны? И какой из концертов тебе понравился больше?

Не думаю, что фэны должны как-то меняться измениться – прием почти всегда одинаково хорош. Помню, когда мы впервые приехали в Москву, везде был снег, и нас поселили в гостинице рядом с Красной площадью. В последний же раз все происходило очень быстро – даже в отеле мы были всего несколько часов, после чего нам уже пора было уезжать, так что посмотреть город толком опять не удалось. В прошлый раз у меня было на это больше времени. Но в отношении приема я особых изменений не заметил – нас оба раза принимали очень восторженно. Единственное, что в прошлый раз сам концерт был более масштабным, но и в последнем шоу тоже была своя изюминка.

Ты ездишь в турне уже на протяжении 25 лет, в то время как многие музыканты заявляют, что очень от них устают, потому что для того, чтобы отыграть двухчасовой концерт, приходится по 10-15 часов ежедневно находиться в дороге. Как тебе удается поддерживать в себе интерес к гастрольной жизни?

Это как наркотик. Все зависит от того, как ты воспринимаешь турне. Для меня тур – это то, чего я страстно желаю, что требует мой разум и мое тело… Согласен, это нелегко – ты приезжаешь часа в четыре пополудни, у тебя нет времени даже на сон, потому что через четыре часа концерт. Но разве я предпочел бы его не играть? Конечно же, нет! Потому что пребывание на сцене стало для меня своеобразным наркотиком, я без этого не могу. Для меня все «сопутствующие» туру моменты не составляют никакой проблемы, это вполне естественная часть пребывания в такой группе, как Overkill – играть в группе и быть на сцене. Так что все в порядке.

В апреле 2010 года у вас будет тур по Соединенным Штатам – юбилейное турне, посвященное 25-летию группы. С вами поедут также еще шесть групп, включая Vader и God Dethroned. Как они были отобраны? Вы сами руководили процессом отбора, или же это было решение лейбла?

По-всякому. В первую очередь, выбор зависел от того, кто сейчас доступен, и кого предлагал нам наш концертный агент. С нами также поедут Warbringer и Evile, так что подбирается неплохая команда. Мы хотели подобрать на наше 25-летие хороший состав, сделать из обыкновенного турне настоящее событие. Для многих групп это будет первый опыт подобного рода, например, Vader – активно гастролирующая по Европе группа, но так далеко они выбираются нечасто, а ими здесь очень интересуются. И это придаст туру особый колорит. Так что, хоть решение было принято за нас, нам было дано вполне четкое его обоснование.

Будут ли в этом туре какие-нибудь сюрпризы? Например, неожиданные гости, джемы с музыкантами открывающих групп или еще что-нибудь подобное?

Мне кажется, что лучший способ отметить юбилей – сделать все как всегда. Overkill – это всегда фонтанирующая энергия, ты сам видел оба наших московских концерта, и я бы не сказал, что между ними была какая-то особенная разница, отдача обо раза была максимально велика. И это само по себе уже является лучшим доказательством того, что лучший способ отметить 25-летний юбилей – не стоять на сцене, клюя носом, а выдать 90 минут неистового драйва. (Смеется). Вот так Overkill видит отмечание своего юбилея. Праздничное шоу будет, но только одно, посвященное 25-летию выхода альбома “Feel The Fire”. Но мне бы хотелось думать, что это турне – всего лишь часть нашей работы, которую мы будем делать в компании хороших групп.

Давай поговорим о вашем новом альбоме “Ironbound”. В Америке он выйдет на лейбле E1, а в Европе – на Nuclear Blast. А что у вас произошло с Bodog Music? Они не оправдали ваших надежд?

Мы были в европейском турне, когда они сообщили нам, что у них возникли проблемы с их американским отделением, которое возглавляют Джон и Мэри Зазуля, подписавшие нас на Megaforce в 1984 году. Мы получили от них электронное письмо, в котором говорилось: «У нас проблемы, мы дадим вам знать», а десять дней спустя - «Мы больше не сотрудничаем с Bodog». Для нас в основе контракта с Bodog лежало участие в работе лейбла Джона и Мэри. Нет их – нет контракта. Мы не собираемся сотрудничать с компанией, которая заработала свой капитал на азартных играх, и которая совершенно ничего не понимает в метал-группах. Зазули понимали метал-группы, без них общение с этой компанией станет пустой тратой времени. Что нам оставалось сделать, так это аннулировать контракт на основании того, что эти ребята там больше не работают, чтобы потом иметь право самим вести переговоры о дальнейших контрактах.

Мне кажется, это было очень правильным решением. Одной из отличительных особенностей нашего нового альбома “Ironbound” является его аутентичное звучание, берущее свои корни в так называемой «старой школе», но в то же время абсолютно современное. Релиз диска на Bodog стал бы для него настоящей катастрофой. В то время как пребывание на таком лейбле, как Nuclear Blast дает нам возможность представить свой диск метал-фэнам по всему миру. Я считаю, это был очень удачный выбор.

Несколько недель назад я был в офисе Nuclear Blast – там все ходят в метал-футболках! Ты моментально понимаешь, что попал именно туда, куда нужно – ты идешь по коридору, и из открытых дверей слышишь металл, ты видишь на людях соответствующую атрибутику, никто не носит костюмов. И все это – огромное преимущество. Конечно, всегда приятно иметь контракт, здорово иметь хороший контракт, но как же приятно чувствовать, что люди, которые находятся в этих стенах, так же увлечены всем этим, как и ты, что такая музыка – их страсть, их жизнь. В “Ironbound” соединились две страсти – тех, кто писал этот альбом, и тех, кто собирается его продавать.

“Ironbound” был смикширован Петером Тагтгреном (Hypocrisy, Pain). Петер хорошо известен в качестве продюсера дэт- и блэк-метал групп, но он нечасто работает с трэш-метал группами; я, например, могу припомнить только Destruction. Почему вы выбрали именно его? Вы хотели, чтобы новый альбом звучал более тяжело?

При работе над “Ironbound” мы не ставили во главу угла, кто делает именно трэш. Мы хотели создать нечто принципиально новое для нас самих, хотели разрушить привычные рамки. Энди Снип работал со множеством трэш-метал групп, он очень талантливый продюсер, но у него есть моментально узнаваемое «свое» звучание – когда ты слушаешь чей-то альбом, и сразу понимаешь, кто его продюсировал. Петер же легко адаптируется к любой группе, он предпочитает работать коллегиально, и именно эта вовлеченность в процесс позволила создать выдающийся микс Overkill/Петер Тагтгрен, который интересен сам по себе, а не только благодаря именам музыкантов, его создавшим. Петер фанат «старой школы», и он обладает незаурядным талантом «крутить ручки» на пульте, он отлично интерпретирует то, что он слышит. Разумеется, мы внесли свой вклад, но это все равно интерпретация. Я считаю, он смикшировал нам совершенно уникальный и современный звук.

Название каждого альбома Overkill является своего рода заявлением – “From The Underground And Below”, “Taking Over”, “Immortalis”, теперь вот “Ironbound”. Как вы их выбираете? И какое послание заключено в названии вашего последнего альбома?

Прежде всего, мы стараемся дать альбому такое название, которое бы отражало музыку. Что же касается названия “Immortalis” («бессмертие» – прим. пер.), то здесь речь идет не о нашем личном бессмертии, а, скорее, о трэш-сцене в целом. Посмотрите, она ведь постоянно возрождается и обновляется, появляются новые молодые группы, и вырастает новое поколение слушателей. А старые трэш-группы становятся в какой-то степени бессмертными, когда появляется определенная преемственность поколений фэнов. “Ironbound” же относится к тому испытанию временем, которое мы проходим. Слово “bound” в английском языке имеет значение «быть привязанным к чему-либо», и название “Ironbound” означает, «связанный со сценой»… металлическими лентами! (Смеется). Металл уже давно перестал быть для нас карьерой, это наша жизнь. Эта революция началась в 80-х, и для многих из нас, если не для всех, музыка – вся наша жизнь. И Overkill – одни из немногих «ископаемых» в этом жанре. (Смеется). Поэтому мы «привязаны к металлу»!

Думаю, для тебя не секрет, что “Ironbound” просочился в Интернет задолго до его официального релиза, и многие успели его скачать. Скажи, насколько нелегальное скачивание является проблемой для такой группы как Overkill?

Конечно, это неприятно. Но я смотрю на это сквозь пальцы, потому что это – одна из особенностей сегодняшнего дня. Я периодически читаю на нашем сайте заявления из серии: «Да, я скачал альбом, но я обязательно куплю его, когда он выйдет, потому что я хочу поддержать любимую группу!». Скачивания подобного рода, конечно, не принесут группе никакого вреда. Есть и другой аспект – сейчас появилось так много метал-групп (смеется), что какая-то часть меня говорит: «Вполне логично, что перед тем как идти в магазин, люди хотят ознакомиться с альбомом, чтобы не покупать «кота в мешке». Невозможно купить альбомы всех этих групп только для того, чтобы с ними ознакомиться». Так что у меня по этому вопросу довольно смешанные чувства: с одной стороны, я не против, когда альбомы скачивают преданные фэны, которые все равно потом пойдут и купят их; я также пойму, если человек скажет: «Я не куплю этот альбом, потому что он мне не понравился». Но мне очень не нравится, когда говорят: «Вау! Я скачал 7000 альбомов, и не заплатил ни за один!». (Дружный смех). Вот это мне действительно неприятно. Но я никогда не поддерживал точку зрения Ларса Ульриха – «взять их»! (Смеется).

Еще один вопрос, касающийся современных технологий. Недавно прошла информация, что Overkill примут участие в создании новой видео-игры “Brutal Legend”. Какого рода участие это будет? В этой игре будет использоваться только ваша музыка, или же также визуальные образы участников группы и фрагменты оформления альбомов?

Все очень просто. Создатели игры связались с нами и сказали: «Мы собираемся выпустить “Brutal Legend”, это будет метал-ориентированная музыкальная игра, и нам хотелось бы, чтобы вы приняли участие в ее создании». Мы сказали: «Да», они нам заплатили. (Дружный смех). Вот так все просто. Нас не просили представить какие-то изображения, или еще что-либо, игра была уже практически готова, все образы созданы, и от нас требовалось только предоставить музыку.

В чем, на твой взгляд, привлекательность таких рок-ориентированных видео-игр как “Guitar Hero” или той же “Brutal Legend”?

Мне кажется, что они, в некотором роде – отражение нашего времени. Я уже говорил о возрождении трэша, о том, что эта музыка, изменяясь и трансформируясь, завоевывает все новых слушателей, которых сменилось уже три, если не четыре поколения. И это просто потрясающе, когда родители приходят на концерты вместе с детьми. Я знаю одного парня, который часто ходит на наши концерты, так он уже дедушка! И он включает нашу музыку своему внуку! Он любит нас! Я вижу, что ценность этой музыки огромна. Музыкальная «революция» произошла лет 25-30 назад, и мы были ее частью. Нам нравилась эта музыка, потому что она была отражением социальной и политической ситуации того времени, она была своего рода антитезой поп-музыке, она была антитезой американскому металлу тех времен. Эта революция, что немаловажно, произошла одновременно в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Германии и многих других точках мира – и это тоже показатель ценности этой музыки. И когда на прилавках появляются такие видео-игры, они в очередной раз показывают, что эта ценность не исчезла. Создатели игр хотят заработать деньги, и они видят, что это можно сделать на музыке, потому что музыканты и фэны преданы ей от всей души.

Что меня беспокоит, так это то, что если раньше те, кто увлекся музыкой, брали в руки гитару и учились на ней играть, то теперь они берут в руки клавиатуру и мышь…

Да, но тут есть одно отличие. Если человек талантлив, такое времяпрепровождение ему очень быстро наскучит. Парень, который играет «саббатовский» рифф на “Guitar Hero” и не сбивается с ритма – лишь оттачивает координацию, он на самом деле ведь не играет. Настоящему гитаристу все это быстро надоест. Как говорится: «Все это, конечно, прикольно, но где настоящее «мясо»?». (Смеется).

Мы уже касались темы возрождения американской трэш-метал сцены, которое произошло за последние шесть-семь лет, но лично у меня, как у стороннего наблюдателя, сложилось впечатление, что оно было по большей части связано с ветеранами жанра вроде Exodus, Death Angel, Slayer или Overkill. Есть ли молодые группы в этом жанре, на которые ты бы порекомендовал обратить внимание?

Мне кажется, что основной движущей силой этого возрождения стали как раз молодые группы, потому что именно они привлекли внимание молодых фэнов. До того, как начался этот процесс, трэшем увлекалось уже не так много людей. И приток слушателей пошел как раз от молодых групп, добившихся успеха на этом поприще – Airbourne, Gama Bomb, Suicidal Angels, Bonded By Blood… список можно продолжать. Warbringer поедут с нами в турне по Штатам. В европейское турне, надеюсь, с нами поедут Suicidal Angels или Gama Bomb. Именно от таких групп идет приток «свежей крови», и хотя бы за одно это они заслуживают известности.

Когда ты образуешь новую группу, то всегда начинаешь с того, что играешь в стиле того, кто оказал на тебя наибольшее влияние, и это влияние ты несешь с собой на протяжении всей своей карьеры. Но однажды наступает момент, когда ты сходишь с протоптанной дорожки и начинаешь прокладывать свою. Именно в этот момент ты перестаешь быть просто чьей-то копией и приобретаешь оригинальность. Безусловно, творчество многих сегодняшних молодых групп основано на подобном копировании, но в один прекрасный день они это перерастут и начнут прокладывать свою музыкальную колею. Но все же здорово, когда музыканты отдают дань уважения своим кумирам, именно благодаря таким музыкантам трэш обрел второе рождение.

За эти годы у участников Overkill было много разных проектов – у Ди Ди Верни был, например, The Bronx Casket Company, у Дэйва Линска – Speed / Kill / Hate, у тебя же единственным сайд-проектом за всю карьеру был The Cursed. Как Дэну Лоренцо (гитарист Hades и Non-Fiction) удалось убедить тебя к нему присоединиться?

Он просто  неутомим, он никогда не сдавался, не сворачивал с пути. Он предлагал мне работать вместе еще с 1993 года, когда мы гастролировали с Non-Fiction. (Смеется). А три недели назад я присутствовал на реюнионе Non-Fiction в Нью Джерси…

Кстати, как все прошло?

О, это был просто угар! Я словно перенесся во времени. Я стоял с женой Дэна и сказал: «Забавно, что в 1993-м, когда мы ездили с ними в турне, он на шаг опережал свое время, а теперь это уже ретро». (Смеется). Но шоу было просто великолепно! Большая часть материала была взята со студийных альбомов, а также прозвучали вещи Black Sabbath и старые рок-н-ролльные хиты – прекрасное двухчасовое шоу.

В Cursed было здорово, мне всегда нравилась манера игры Дэна. Дэн – единственный из тех, с кем мне доводилось играть, кто моментально понимает, что ему нужно играть. Ему не нужно ничего отрабатывать, он просто говорит: «О, я знаю, что мне играть!» - и играет! И при этом никогда не «лажает» – такое впечатление, что у него сигнал из мозга идет прямиком в пальцы, а затем с его гитары – мне в уши. Совершенно уникальный дар. Мне всегда хотелось сделать что-то рок-н-ролльное, это часть меня, в музыке у меня довольно классические симпатии. Мои голова и сердце всегда принадлежали трэшу, но я слушаю разную музыку, чтобы быть в курсе того, что происходит. В детстве я, как и многие, заслушивался Rolling Stones и The Who.

Ты сказал, что в The Cursed БЫЛО здорово. Ты хочешь сказать, что с группой все закончено?

Если так подумать, а что вообще представляли собой The Cursed? Это были четыре мужика среднего возраста, которые, как в юные годы, шли в репетиционный зал, прихватив с собой пива и журналов с красотками. И в этом была вся прелесть The Cursed. Это было своего рода «путешествие в страну фантазий», они никогда не были чем-то более серьезным, чем обычная «гаражная» группа. Мы никогда не ставили себе целью выпустить альбом. Мы собирались вместе только потому, что нам этого хотелось. И это придавало проекту свой особый колорит. Но песни развивались, совершенствовались, и мы поняли, что проект стал чем-то большим, чем обычная «гаражная» группа. Но я никогда не рассматривал The Cursed в качестве «активной» группы, для меня она всегда была способом хорошо провести время. И я знаю, что мы еще не раз соберемся вместе с Дэном, мне очень нравится с ним работать.

В декабре 2008 года ты принял участие в юбилейном концерте Доро Пеш, исполнив вместе с ней песню “Always Live To Win”. Как ты получил это предложение? И почему был выбран именно этот трек?

Песню выбрала сама Доро. На том концерте было много гостей, и она старалась выбрать такие треки, которые бы максимально подходили исполнителю, а эта песня подходит мне больше, чем какая-либо другая. Например, предложить мне спеть песню, которую она исполняла вместе с Удо (“Dancing With An Angel”) было бы не самым верным решением. (Дружный смех). Это был ее выбор, и я сказал: «О, мне досталась вещь, которая действительно генерирует адреналин!». Что же касается моего приглашения, то наш концертный агент очень активно работает и с Доро, и он все организовал. Помню, как-то во время одного из туров нам нужно было ехать в Дюссельдорф, а мы «застряли» из-за того, что нам нужно было ждать, пока прибудут наши гитары и усилители. Получилось так, что нам нужно было ждать всю ночь, вплоть до следующего утра, но, к сожалению, там негде было припарковаться, и тогда приятель позвонил Доро, которая работала в своей студии и она сказала: «Поставьте свой автобус здесь!». Так что толпа американцев стояла у здания, пила пиво и ела сэндвичи, а она заканчивала запись в студии. (Смеется). Потом она вышла, и мы пошли тусоваться. И с тех пор, где бы мы ни встречались, мы всегда поздороваемся и перекинемся парой фраз. Что мне в ней нравится, так это ее искренность. Однажды таким вот образом она встретилась с моей женой, которая пришла к нам на концерт. Она сказала: «Привет, рада тебя видеть!», и чмокнула меня в щеку, а потом подошла к моей жене и сказала: «Ты, должно быть, Ингрид? Я так много о тебе слышала!». Я подумал: «Боже, что подумает моя жена!». (Дружный смех). Она мне всегда нравилась за эти ее качества, она – настоящая метал-королева, ее основные черты – это чистота и искренность, и я очень горд, что она пригласила меня на свой юбилей.

Она действительно совершенно фантастический человек, мне довелось несколько раз с ней пересекаться, и она всегда была просто великолепна!

Я женат, но от нее я просто теряю голову! Когда я смотрю на нее, то всегда чувствую себя восторженным 16-летним школьником! (Дружный смех).

На предыдущем альбоме Overkill у вас был приглашенный вокалист – Рэндалл Блайт из Lamb of God. Как возникло это сотрудничество?

Работа над альбомом “Immortalis” проходила как раз во время нашего турне 2006 года. Перед его началом мы успели записать ударные, а во время тура я работал над треком “Skull & Bones”. По-моему, это было на второй день турне – я сидел в кафе, и ко мне подошел этот парень. Он постоянно экспериментирует со своим внешним видом – то сбривает волосы и отпускает бороду, то, наоборот, носит длинный хаер и очки. Он подошел и сказал: «Привет, я Рэндалл Блайт из Lamb Of God». Я ответил: «Рад познакомиться», или что-то в таком духе, и он спросил: «А что за песню вы играли предпоследней?», и я ответил: «Она называется “Old School”» - «О, это настоящая панковская вещь! Она мне очень понравилась! Можно сегодня я выйду и спою ее вместе с тобой?» - «Ты хорошо ее знаешь?», он ответил: «Да, я скачал ее из Интернета, и уже полностью выучил!», и я сказал: «Что ж, давай тогда включим микрофон!». Это был второй концерт турне, после чего он не пропустил ни одного концерта за весь тур. На всех саундчеках мы проверяли, чтобы для Рэнди был поставлен дополнительный микрофон. Он даже прерывал свои интервью со словами: «Прошу прощения, но Overkill выходят на сцену, а я в конце сета исполняю с ними “Old School”!». И интервьюерам приходилось его ждать! По-моему, получилось очень здорово.

Как я уже говорил, во время тура я работал, в частности, над “Skull & Bones”, я завел фрагмент этой вещи Рэнди, и он воскликнул: «О, да это просто угар!». Я спросил: «Хочешь спеть ее со мной?», он ответил: «Только скажи время!». Все получилось очень просто. У нас никогда не было приглашенных вокалистов, но мы с этим парнем сближались с каждым днем. Между нами не было никаких контрактов, никаких «заплати мне вот эту сумму», ничего подобного! «Купи мне билет на самолет, и я прилечу! Если только не буду в этот момент занят, я обязательно приеду». Это произвело на меня большое впечатление.

А кстати, есть ли какие-нибудь гости на “Ironbound”? Может, Петер Тагтгрен спел или сыграл что-нибудь?

Нет, на альбоме пою только я. Даже дэт-металлические фрагменты. (Смеется). Я освоил эту манеру пения во время работы с The Cursed, это было прикольно, и, мне кажется, придало “Ironbound” особый колорит, продемонстрировав, что мы не боимся экспериментов, не боимся изучать новые для себя аспекты. Да, наши корни лежат в старой школе, но мы постоянно заново открываем себя. Музыкант перестает быть творческой единицей в тот момент, когда он перестает развиваться. Например, Дэйв Линск на этом альбоме, сделал, по-моему, лучшие гитарные партии, что я когда-либо слышал, в этом плане ему просто нет равных. Дэйв добавил альбому прогрессивности, и, я считаю, произошло это потому, что он не боится развиваться, осваивать что-то новое, ему это нравится. Мне кажется, что одно из главных достоинств “Ironbound” – это то, что он наглядно демонстрирует ту магию, которая возникала между нами в процессе работы, и все то, чему мы научились, чтобы открыть для старой школы новое дыхание.

Все, кто бывал на концертах Overkill, видели у тебя на правой стороне тела большую синюю татуировку. Она имеет какое-то особое значение?

Она не настоящая, я рисую ее перед каждым концертом!

Правда? А выглядит совсем как настоящая! (Дружный смех).

Шучу-шучу! Да, она имеет значение, но оно очень личное, и я предпочитаю не вдаваться в подробности. Это был конец определенного этапа в моей жизни, и – начало нового. Выбор цвета татуировки был продиктован особенностями моей кожи – она очень светлая, и, в особенности, когда я пою, проступают вены, и я так или иначе получаюсь практически синим! (Смеется). Поэтому был выбран именно такой нереальный для огня цвет. Огонь здесь вообще весь нереальный – он горит вверх и наружу, чего он в жизни делать не может. Он не может гореть буквой V, не говоря уж о перевернутой букве V. Основная идея заключалась в том, чтобы сделать невозможное возможным. Вот главный смысл этой татуировки.

Ты частенько завершаешь концерт Overkill прыжком в толпу. Скажи, у тебя ни разу не было из-за этого травм?

Конечно же, были! (Смеется). Когда это входит в привычку, я делаю это реже и не так рискую. Раньше я частенько прыгал в толпу на фестивальных площадках, и это никогда не было проблемой, причем на Вакене, как мне кажется, специально отодвинули заграждения подальше от сцены после того, как я, во время нашего первого там выступления, прыгнул в толпу, пролетев над всей фотоямой.

Ого, это же огромное расстояние!

Там было сооружение, которое они называют «язычок» - часть сцены, выступающая вперед в публику, вот оттуда-то я и прыгнул. Но были фестивали, где я падал на заграждения и ломал ребра. Был случай, когда я зацепился ногой за монитор, и упал головой вниз чуть не на заграждения. В Швейцарии мы как-то выступали на фестивале, который проходил на хоккейной арене, где лед был покрыт листами фанеры. Чтобы набрать достаточную скорость, я взял разбег от самых ударных, и, добежав до монитора, подумал: «Получается! Вот круто!». Но уже во время полета я увидел, что толпа расступилась… Я чертовски больно ударился о фанерный пол, от которого еще несколько раз отскочил, потому как приземлился под углом. Кусочки фанеры вонзились в мою спину и плечи. Я лежал на земле, пытаясь найти кого-то, кто бы помог мне встать, потому что я думал, что сломал ребро, и какой-то парень плеснул пиво мне в лицо. (Смеется). Больше в Швейцарии я так не экспериментировал.

Что же толкает тебя на такие подвиги? Ты ведь сам говоришь, что это небезопасно, и я многократно слышал самые ужасные истории о последствиях подобных прыжков. Например, Роджер Майрет из Agnostic Front как-то рассказал мне, как он прыгнул со сцены на концерте Madball и сломал спину…

Уже тот факт, что я имею возможность рассказать все эти истории, произошедшие со мной за 25 лет подобных «развлечений», говорит о том, что они относительно безопасны! (Смеется). Если из трех тысяч концертов, которые мы дали, десять или двенадцать прыжков закончились травмой, то, по-моему, счет в мою пользу! Это дает мне колоссальный эмоциональный заряд, и единственной причиной, по которой я могу отказаться от прыжка, может быть только желание вместо (говорит нарочито равнодушным голосом): «О, он классно прыгнул» услышать (очень удивленно): «А почему он НЕ прыгнул?». (Смеется). Если аудитория вялая, то зачем мне в нее прыгать? Я получаю огромное удовольствие от концертов – ты сам видел нас на сцене – и, думаю, не имеет значения, что делается сначала, а что потом, потому что все это – «живой» концерт, эти 90 минут концерта – наши. Конечно, случаются всякие ошибки, неприятности, но все это не делает для нас концерты менее привлекательными. И повторю еще раз – это наркотик, такого удовольствия, как на сцене, я не получаю больше ни от чего в жизни. Ничто не может с этим сравниться. А когда ты перевозбужден, когда тебя переполняют эмоции, когда зал качает тебя на руках – вот высший кайф! (Смеется). В этом заключается привлекательность Overkill – это самый чистый и честный способ выброса своей энергии.

В этом году ты отметил свое 50-летие…

(прерывая) Это еще одна причина, почему я теперь прыгаю не столь активно! (Дружный смех).

Ты поддерживаешь контакт с кем-то, с кем ты общался в детстве, с кем рос? И если да, то что они думают о твоем занятии?

Я как-то встретил нескольких ребят, с кем я учился в первом классе, когда нам было по 6 лет. С четырьмя из них я до сих пор общаюсь. Мы приходили друг к другу на празднования 50-летия. Один из них является моим горячим поклонником, и всегда им был. Именно благодаря ему я увлекся музыкой, у него я купил свою вторую гитару, и с ним я играл в одной группе. Он юрист, мы совершенно разные в смысле профессии, но он один из моих самых горячих поклонников. Так что да, я продолжаю общаться с людьми из своего детства, с которыми я знаком уже 44 года. Забавно – на свой юбилей я получил открытку, на которой было написано: «Бобби, прошло уже 43 года, а я по-прежнему твой самый большой фэн!». (Смеется).

Какие цели ты ставишь себе на следующие, скажем, 50 лет? Многие могут подумать, что ты уже достиг всего, чего возможно, но, может быть, у тебя на этот счет другое мнение?

Что касается металла вообще и Overkill в частности, то достичь всего, чего мы достигли за эти 25 лет, мне помогла философия «сегодняшнего дня»: надо жить сегодняшним, а не завтрашним днем. Когда мы только начинали, мы не имели ни малейшего представления, во что все это выльется, все тогда только начиналось – и подобная музыка была в новинку, и сцена была молодая, и никто не знал, какой она будет через некоторое время. А если бы кто и сказал, что он знает – он бы солгал. (Смеется). И я научился жить сегодняшним днем. И когда мы говорим о той энергии, которая исходит от Overkill во время живых выступлений, или о моей персональной энергии, вне зависимости от того, прыгаю я в толпу или нет, я получаю тот кайф, который получаю, именно потому, что живу сегодняшним днем. И это – одна из тех вещей, которым научили меня прошедшие 25 лет в музыке. И изменять этот подход, эту жизненную философию, как мне кажется, было бы в корне неверным решением, потому что она дает мне намного больше, чем я даже мечтал. Именно она дала мне – я бы не стал называть это карьерой, потому что это – работа всей моей жизни. Я занимаюсь музыкой большую часть своей жизни, и, наверное, буду ей заниматься до самой смерти. И происходит так именно благодаря моей жизненной позиции, которую можно назвать «жить день за днем»; в противопоставлении «жить сегодняшним днем» противоположному тезису – «жить днем завтрашним». Я стараюсь вообще ничего не загадывать, это противно всей моей природе.

Официальный сайт Overkill: http://www.wreckingcrew.com

Выражаем благодарность Юре «Хирургу» (Irond Records) за организацию этого интервью

Вопросы задавал Роман Патрашов
Перевод с английского - Наталья Патрашова
3 декабря 2009 г.
© HeadBanger.ru