Deathstars

Deathstars
В циничном преломлении

18.05.2009

Архив интервью | English version

Задолго до того, как я отправилась на концерт шведской индастриал-готик-металлической группы Deathstars, у меня сложилось своего рода предубеждение, что интервью со «звездами смерти» – задача для какого-нибудь журналиста-экстремала. Во всяком случае, все материалы с ними, которые я предварительно прочитала в сети (в том числе и интервью для нашего портала), были сделаны либо в безумной спешке, либо при каких-то сомнительных обстоятельствах.  Поэтому в «Точку» я приехала без особых надежд: получится – хорошо, нет – ну что ж поделаешь.

С порога девушка-организатор порадовала меня новостью, что интервью все-таки будет - его даст бас-гитарист Скинни. Все остальные участники команды были к сему действу не расположены, и только Скинни проявил альтруизм и вызвался ответить на вопросы. Но делать он это собирался именно в тот момент, когда ему будут набивать татуировку прямо в гримерке. Сказать, что я удивилась, – не сказать ничего. Тем не менее, я послушно уселась в коридорчике, напротив двери в гримерку, и настроилась ждать своей очереди на интервью.  

Однако, как поют любимые мною Depeche Mode “Even the stars look brighter tonight / Nothing's impossible” («даже звезды сегодня кажутся ярче – нет ничего невозможного»),  - это был, наверное, мой вечер. Виплэшер материализовался в коридоре совершенно неожиданно, но я успела вовремя сказать «привет» - и наша беседа состоялось.

Андреас (он же Виплашер) при личной встрече произвел на меня совершенно неожиданное впечатление. В нем словно живет два человека: один буйствует на сцене, поет пробирающим до костей баритоном и отпускает скользкие шутки, а другой говорит тихим, мягким голосом, сосредоточенно изучая свои покрытые татуировками руки, и лишь иногда лукаво поглядывает на собеседника - искоса, будто украдкой. И при этом улыбается он так, что невозможно не улыбнуться в ответ. Эти два человека меняются местами с невероятной скоростью, и следить за преображениями Андреаса безумно странно и интересно.

С днем рождения, Андреас! Насколько я знаю, он у тебя вчера случился…


Да, спасибо. (улыбается)

Как отпраздновал? Питерские фанаты тебе что-нибудь интересное подарили?

О да, барышни вчера были очень милыми – это было приятно. Вообще, день рождения прошел идеально. Сначала мы посмотрели Санкт-Петербург, погуляли по городу, а потом отыграли хороший концерт. Но круче всего было в поезде. Я до шести утра пел караоке с начальником поезда. Точнее, этим занимался весь персонал поезда и мы с Найтмэром. В нашем распоряжении был целый вагон, и в нем мы с персоналом дружно пели и танцевали под русские песни.

Ты можешь петь русские песни?

Нет-нет-нет. (улыбается) Мне помогали.

А в Москве вы что-нибудь уже посмотрели?

Я здесь уже третий раз. Во время съемок документального фильма об олигархах я провел здесь целую неделю. Так что я уже много что видел в Москве, но не сегодня. Это один из самых красивых городов мира: Стокгольм, Париж и Москва…

Завтра вы выступаете в Краснодаре. Почему вы выбрали именно этот город? В России много замечательных мест…


У нас есть агентство, которое организовывает наши выступления. Они спросили нас: «Вы хотите отыграть там концерт или нет?» Мы сказали «да». Вот так все просто.

В своих прошлых интервью ты говорил, что тебе нравится Россия, и что ты интересуешься русской культурой. Почему? Что тебя здесь привлекает?

В первую очередь, Россия очень подходит нашей музыке. А также я очень люблю русских писателей.

Каких?

Достоевский, Булгаков – из этого ряда. Они вдохновляли меня на написание песен. Россия – очень драматичная страна, и мне кажется, что она идеально подходит как, скажем так, «фон» для нашей музыки. На этом альбоме (“Night Electric Night”, 2009) у нас есть песня “Chertograd”, в ней описана ночь в Санкт-Петербурге. Я написал еще две песни, которые не вошли в альбом. Они тоже были навеяны впечатлениями от России… Россия вдохновляла нас и во время работы над альбомом “Termination Bliss” (2006) – там была военная тематика. Нам нравится российская военная форма… Так что Россия… (пауза) как бы «партнер», если можно так сказать… Партнер для нашей музыки.

Ты ничего не сказал о русской поэзии. А ведь похоже, что ваша песня “Chertograd” как-то связана с Зинаидой Гиппиус, ведь именно она так называла Санкт-Петербург…

С кем?

С Гиппиус.

Ах да! Вчера я уже слышал от кого-то это имя, но не смог разобрать его с первого раза… На самом деле, «Чертоград» - это просто подходящее название для того, что я пережил той ночью в Санкт-Петербурге, и здесь нет никакой связи с Распутиным или еще чем-то подобным… (какая специфическая ассоциация) Эта песня просто описывает мои впечатления от этого дьявольского города.

Ты говорил, что твои тексты очень интимны. Ты не боишься демонстрировать свои  личные чувства публике?

Нет, они не настолько личные. Ненавижу группы, которые стараются душу наизнанку вывернуть. А то, что мы делаем, то, что мы всегда делали – это совсем другое. В нашей музыке и в наших выступлениях столько иронии. Мы же просто рок-группа, понимаешь. Конечно, в нашем творчестве отражаются наш жизненный опыт и наши эмоции, но в таком циничном преломлении. Мы смеемся над трагедиями, потому что наша группа всегда была окружена смертями, тьмой и трагедиями. Думаю, так мы лучше с ними справляемся, ведь на самом деле нам было очень тяжело. Но нам удается превратить негатив в развлечение.

Отсюда и гламур…

Да, потому что это парадокс. Интересно прикрывать налетом гламура тьму, которая живет внутри тебя, - это та борьба противоположностей, которая заставляет тебя расти. Знаешь, без внутреннего конфликта нет прогресса. Без него ничего не достигнешь. Если у тебя все хорошо, тебе больше ничего не нужно, ты не задаешь никаких вопросов. Но если ты начнешь задаваться какими-то вопросами, ты поймешь, что внутри тебя столько противоборствующих начал. Так что этот гламур нужен нам, потому что он заставляет нас развиваться как личностей. Внутренний конфликт делает тебя сильнее.

Другая важная часть ваших образов – ваши прозвища. Мне кажется, что они подходят вам просто идеально. Откуда они у вас?

Наверное, они просто отражают наши характеры. У нас с Найтмэром эти прозвища были уже с тринадцати лет. Они к нам буквально приросли. Когда мы создали свою группу, нам не хотелось быть такими мальчиками, которые выходят на сцену в футболочках и джинсах. Мы хотели быть как Kiss или Motley Crue – те группы, на которых мы выросли. Нам хотелось быть как будто немного не от мира сего. Мы должны были привлекать внимание. Именно для этого мы и придумали себе эти прозвища.

Чувствуешь себя «золотым богом» (Golden god – британская награда, на которую в этом году номинированы Deathstars)? Ваша популярность все возрастает…

Да, с каждым днем все круче. По-моему, года два назад мы уже выигрывали эту награду, а теперь мы снова номинированы… Но приз для нас не очень важен. Для всех групп важнее признание, а не приз…

(За стенкой начинается саундчек разогревающей команды, и разговаривать в коридоре становится совершенно невозможно, поэтому мы переходим в гримерку.  Там сидит вся группа Deathstars в полном составе, жужжит татуровальная машина и играет музыка. Андреас выключает радио, усаживает меня на какой-то ящик из-под аппаратуры, а  сам устраивается рядом  на  корточках. Теперь можно продолжать наш разговор.)

Это правда, что у вас есть студия в США?

Нет. (улыбается) Мы там записывали альбом, в Нью-Йорке, но это не наша студия.

Значит, теперь ты живешь в Швеции?


Да, мы все живем в Швеции.

Ну тогда все отлично. Вообще-то, я хотела спросить тебя, сложно ли это – работать в группе, все участники которой живут в разных местах, далеко друг от друга?

Да, когда мы записывали альбом, я жил в Лондоне, Эмиль (Найтмэр) – в Нью-Йорке, а все остальные – в трех разных шведских городах, так что записываться было сложно и неудобно, и вообще как-то непрактично все получалось. Наверное, это одна из причин, почему мы так долго готовили этот альбом. Надеюсь, в будущем все будет проще, ведь теперь мы все живем в Швеции. Хотя кто-то у нас уже задумывается о переезде… Короче, посмотрим, как пойдет.

Возможно, вам сложнее еще и оттого, что тексты пишешь ты, а музыку – Найтмэр. Вам нужно быть все время рядом.


Да, но так всегда было. Мы с Эмилем познакомились, когда нам было по 13 лет и мы собирали свою первую группу. Он мне как брат. Мы очень-очень близкие друзья с детства. Поэтому мы и не знаем, как можно писать песни по-другому.

То есть вы родственные души…

Да-да. Он знает, что и как я напишу, и я знаю… (пауза, улыбается) Это какие-то само собой разумеющиеся вещи. Мы так давно этим занимаемся.

Одна из ваших песен (“Synthetic Generation”) вошла в саундтрек к американскому фильму “Alone in the Dark”. Как ты относишься к такому использованию ваших песен?


Я сам фильм не видел, я только слышал, что он провалился…  Но мне кажется, что наша музыка очень визуальна – понимаешь, о чем я? Она очень широкомасштабная. Поэтому она как будто просто создана для кино. Думаю, нам нужно делать побольше саундтреков. Нам это подходит.

Но и ваши собственные видео очень даже ничего. И там вы можете показать все, что сами захотите…


Да, мы всегда знаем, что должно быть в нашем клипе. Мы говорим режиссеру или компании, которая организует съемки, что мы хотим снимать. Это совместная работа: мы хотим что-то показать, и режиссер реализует нашу задумку.

(Кто-то из персонала открывает дверь в гримерку и держит ее открытой. Из-за грохота разогрева мы с Андреасом перестаем слышать друг друга. И тут случается просто что-то невероятное: Андреас, говоривший все это время почти шепотом, прикрикивает на незадачливых сотрудников, чтобы закрыли дверь. Я даже не знаю, можно ли в каких-то словах описать этот разительный контраст между тем, как Андреас разговаривал со мной, и тем, что я услышала в это мгновение. А ведь я почти успела забыть, что общаюсь с обладателем такого потрясающего голоса…Но дверь закрыли, и ко мне «вернулся» все тот же усталый тихий человек.)

У тебя самого есть какие-то любимые фильмы, любимые режиссеры?

Мой любимый режиссер – Дарио Ардженто. Однажды я даже делал с ним интервью для одной шведской газеты.

Как это так получилось?

Ну, я был тогда журналистом. (улыбается) Этот человек до сих пор мой кумир. Ардженто и Том Круз, потому что он так похож на гея…

Давай вернемся к твоей работе журналиста. Можешь что-нибудь о ней рассказать?


Нет, это же к группе никак не относится. (улыбается) Обычно я об этом не говорю. Но вообще да, я несколько лет работал на телевидении, писал для прессы, а также был корреспондентом на Ближнем Востоке. Но это другая история.

Почему ты бросил журналистику? Тебе же она нравилась?

Да, конечно. Мне и сейчас она нравится. Но совмещать музыку с такой работой очень сложно. Я начал писать для крупнейшей шведской газеты в 17 лет, так что это занятие всегда было для меня очень значимо, но я выбрал музыку.

Перед этим концертом я прочитала в Интернете, что вы приготовили что-то особенное для московских фанатов…

Да, мой член. Я его как раз помыл, так что он чистый и совершенно замечательный – девчонкам понравится.

Да уж, много девчонок уже стоит на очереди в «Точку». Хочешь им что-нибудь сказать?

Продолжайте мастурбировать на мои фото. (Наверное, я не смогла скрыть свое смущение, и Андреас решил пойти на попятную.) Ну ладно, я же несерьезно. Я всегда потешаюсь над подобными вещами, а окружающие за чистую монету принимают…

Ну, то же самое касается ваших выступлений. Вы ведете себя несколько… скажем… нетрадиционно.


Да, потому что это раздражает людей, которые жить не могут без стереотипов. Но для нас это всего лишь часть шоу. А еще забавно раздражать всякие «металлические группы». Когда-то я сам таким был. Получается, что я над собой же и смеюсь.

Почему же твои взгляды на жизнь так поменялись?

Нам было скучно в той среде, потому что в ней тебя со всех сторон ограничивают. Металл – такая «мужская музыка». Выглядит это примерно так: есть МУЖИКИ, есть БАРЫШНИ, и мы НЕ барышни. И отсюда всякие мечи-драконы, все дела… Как дети малые. Вот нам и нравится над такими издеваться…

А еще нам захотелось использовать в своих песнях фортепиано, побольше поп-элементов и поп-структур. Это было гораздо интереснее и необычнее, чем продолжать играть металл. Хотя я с большой любовью отношусь к нашему прошлому и горжусь тем, кто я теперь… Просто тогда хотелось попробовать что-то новое.

Тогда последний вопрос будет про Кэта (гитарист Cat Casino), потому что, на мой взгляд, он самый большой «раздражитель» для металлистов. Даже некоторые фанаты считают, что он не подходит Deathstars – как ты к этому относишься? Так странно, что до сих пор приходится сталкиваться с подобными мнениями…

Он отлично нам подходит. Он идеально вписывается в группу. Не знаю, кто там что говорит. Он наша маленькая принцесса. (Улыбается и смотрит на Кэта, который сидит за столом и что-то жует.)

Официальный сайт Deathstars: http://www.deathstars.net

Выражаем благодарность Вере Дмитриевой (Spika Concert Agency) за организацию этого интервью.

Ксения Артамонова
3 мая 2009 г.
(с) HeadBanger.ru

eXTReMe Tracker