Rage
Я должен получать удовольствие от того, чем занимаюсь

11.11.2021

Странно, что эта группа еще не сочинила песню под названием типа «Неубиваемые», потому что оно соответствует ей на 100 процентов. За 40 лет своего существования немцы Rage пережили множество взлетов и падений, но каждый раз, когда кажется, что история группы достигла низшей точки, откуда уже нет выхода, они возвращаются еще сильнее, чем раньше. В очередной раз это произошло в начале 2020 года, когда из Rage ушел гитарист Маркос Родригес, сыгравший важную роль в восстановлении группы в предыдущие пять лет. Однако Петер «Пиви» Вагнер (бас, вокал) и Вассилиос «Лаки» Маниатопоулос (барабаны) быстро нашли решение, взяв в состав сразу двух молодых и голодных гитаристов, и записали альбом “Resurrection Day”, который многие называют лучшей работой группы за последние 15 лет. Вскоре после выхода альбома мы пообщались с Пиви, который стоит у руля Rage практически с момента основания группы, чтобы из первых рук узнать подробности о бурном, но очень успешном периоде ее истории…

В последний раз мы видели Rage вживую на подмосковном фестивале “Big Gun” летом 2019 года. Как тебе понравилось там выступать? Мы слышали, у вас приключилась какая-то беда с багажом …

Ох, честно говоря, я уж и не помню. Да, что-то такое было, но я не могу вспомнить, что именно. Может, авиакомпания потеряла часть оборудования или что-то в этом роде. А сам фестиваль был очень приятным, и мы хорошо там выступили. Я бы с удовольствием туда вернулся.

На фестивале вы удивили всех собравшихся, сыграв импровизированный джем с вашим бывшим барабанщиком Андре Хильгерсом. Как это вышло?

Думаю, это чистая случайность. Он был там с группой Bonfire, где он сейчас играет. Я был не особенно в восторге, когда он просто вышел на сцену, но в конечном счете получилась такая свободная джем-сессия. Мы попытались сыграть “Solitary Man”, и он основательно ее запорол, он уже не помнит, как ее играть. (Общий смех).

В продолжение темы о концертах – в октябре прошлого года вы устроили живой стрим из немецкой церкви. Не мог бы ты рассказать об этом подробнее?

На самом деле, это был настоящий концерт с настоящей публикой, но с коронавирусными ограничениями – все сидели, все были в масках, и тому подобная хрень - и он транслировался по интернету. Эта церковь находится недалеко от моего родного города, наш концерт был там не первым, иногда там выступают группы. Я помню, что это был очень приятный концерт, всего один из двух или трех, которые мы сыграли за весь год. А позавчера у нас был настоящий концерт, опять-таки недалеко от моего города. Мы сыграли на фестивале “Rock Hard” – возможно, вы знаете журнал “Rock Hard”, и он каждый год проводит свой фестиваль. В прошлом году он не состоялся, в этом нормальный вариант фестиваля снова провести не удалось, и в итоге они сделали однодневный фестиваль в прошлую пятницу. Все прошло очень здорово – хорошая погода, много людей и очень хороший настрой, очень позитивная реакция у всех.

Как сложился ваш нынешний двух гитарный состав? Почему именно Штефан Вебер и Жан Борманн подошли вам лучше всех?

(Смеется). Они приятные ребята и хорошие музыканты. А еще один живут совсем рядом. Много лет у нас в группе играли люди со всего света. А теперь все участники Rage из одного района, мы живем недалеко друг от друга, благодаря чему работать вместе гораздо проще. Дело в том, что уже в конце 2019 года, когда Маркос еще играл в группе, мы начали думать о привлечении второго гитариста, потому что в последние годы мы в большей степени ориентировались на альбомы 90-х, такие как “Black In Mind” или “End Of All Days”, а они были записаны с двумя гитарами. Например, в туре у нас был гостевой гитарист. Итак, мы подумали: «А почему бы нам просто не взять второго гитариста в официальный состав? Почему бы снова не стать квартетом? Нам ничего не мешает». (Смеется). В то время Штефан играл в сайд-проекте Маркоса – у Маркоса была кавер-группа Дио, которая называлась Dio Legacy, и Штефан был там гитаристом. Идея заключалась в том, чтобы взять Штефана в состав, когда мы закончили гастроли в поддержку “Wings Of Rage” (2020), и он по любому должен был участвовать в записи следующего альбома, которым стал “Resurrection Day”. Но в феврале прошлого года у Маркоса появились очень серьезные личные проблемы, которые в конечном итоге заставили его покинуть группу, так что нам пришлось искать ему замену. Я знал Жана по другой группе из моего района, и я помнил, что он отличный гитарист и приятный парень. Мы попробовали в качестве эксперимента свести их вместе, и все получилось. Они друг другу понравились, они работают вместе очень гармонично, а это очень важно, потому что когда у вас в группе два гитариста, вам совершенно не нужна конкуренция или раздутое эго, потому что это все чудовищно осложняет. Когда мы выяснили, что ребята друг другу понравились и хорошо сработались, стало понятно, что они останутся в группе, и мы планировали свои дальнейшие действия, такие как новый альбом и гастроли, уже с их участием. Вот так все и вышло.

Ты продолжаешь общаться с Маркосом, и если да, как у него дела?

Мы по-прежнему хорошие друзья, так что, конечно, я общаюсь с ним по Skype. У него все нормально, он переехал обратно на остров Тенерифе, что на севере Африки, очень далеко отсюда (смеется), так что, конечно, столь же легко видеться друг с другом у нас больше не получается. Он так пока и не решил те проблемы, которые вынуждают его там оставаться. Я пообещал ему не предавать огласке, какого конкретно рода эти проблемы, потому что это его личное дело, которое он хочет сохранить в секрете. Во всем остальном он в порядке, он по-прежнему играет на гитаре, но ни в каких группах не участвует.

Как пандемия повлияла на жизнь группы? Понятно, что пришлось отменить все концерты, но что еще изменилось?

Как вы сказали, в прошлом году нам пришлось все отменить, нам удалось отыграть только несколько стриминговых шоу и два шоу с коронавирусными ограничениями – с дистанцией между зрителями и все такое. Мы несколько раз сдвигали гастроли на более поздний срок – по сути, мы ждем, пока закончится пандемия, и мы сможем вернуться к нормальной жизни. Надеемся, что удастся отыграть тур по Европе в ноябре-декабре этого года, но не знаю, получится ли, потому что в Германии ситуация с безопасностью до сих пор далека от стопроцентной. Сейчас крайне сложно строить какие-то планы, потому что правила меняются каждую неделю. Думаю, у вас в России такая же проблема. Мы уже наметили гастроли по России, в марте следующего года хотим к вам приехать, и даты концертов уже забронированы, но я не уверен, что это будет возможно. Будем надеяться, что ситуация улучшится, и мы сможем снова вернуться на трассу.

Новый альбом “Resurrection Day” получился одним из самых тяжелых за всю историю Rage. Вы специально выбрали это направление до того, как стали сочинять материал, или же сначала писали все, что придет в голову, и из этого альбом сложился сам собой?

В случае с “Resurrection Day” костяки песен были у меня готовы еще в конце 2019 года. Когда мы начали работать над материалом, я просто показал своим музыкантам все, что у меня было, и они добавили свои идеи, на которые их вдохновил мой материал. Думаю, в альбоме слышна эта свежесть, которую привнесли новые ребята, они хотят показать всему миру, на что они способны. Они молоды и полны энергии. (Смеется). Мне кажется, на альбоме слышно, что все посвежели, что все рвутся в бой. Эти трэшевые элементы, о которых вы говорите, всегда присутствовали в саунде Rage, а тут еще оказалось, что Штефан – большой поклонник старых Slayer и Metallica, и он привнес несколько очень классных идей. Жан тоже был на этом альбоме очень креативен. Даже наш барабанщик Лаки принес несколько идей для риффов, так что в итоге у нас получилась отличная командная работа, и это первый случай, когда в доработке моих песен принимала участие вся группа. Нам всем очень нравятся результаты.

А твои музыкальные вкусы как-то поменялись за время локдауна? Может быть, ты открыл для себя какие-то молодые группы?

(Смеется). Честно говоря, я больше не особо за всем этим слежу. Обычно я поглощен своими идеями и работаю над своими песнями, так что я редко слушаю другие группы и не знаю, кто из молодых сейчас на коне. Я послушал кое-какой материал группы Portrait, они вроде как из Швеции, и он показался мне приятным, но я не сказал бы, что они звучат по-новому. Мне кажется, они звучат скорее в духе Mercyful Fate (смеется), хотя сама группа новая. Больше сейчас никто не вспоминается.

Одна из наиболее выделяющихся песен на новом альбоме - “Traveling Through Time”. Ты не мог бы рассказать подробнее, как она появилась?

На самом деле, в ее основе лежит танцевальная тема итальянского композитора эпохи возрождения Джорджо Майнерио. Я услышал ее лет в девять, когда я только захотел учиться играть на классической гитаре, и с тех пор постоянно ее играл. В последующие годы у меня была пара идей, как сделать из этой темы рок-песню, но я никогда не думал, что она подойдет Rage. Когда у нас здесь был тотальный локдаун, мы могли работать только по Skype или Zoom, так что мы встречались у компьютеров и играли друг другу свои идеи. И я играл эту мелодию, а Жан спросил, что это такое. Я ответил: «Ой, это старая тема, ля-ля-ля, но я не думаю, что нам стоит включать ее в репертуар Rage, мне кажется, что она не подойдет группе». А он такой: «Да ладно, покажи мне свои наработки, и, может, у меня тоже появятся какие-то хорошие идеи». Я ему все прислал, а через пару дней он подготовил собственное демо. Когда я его послушал, оказалось, что он чего-то недопонял и выставил совсем другой ритм, но такой вариант понравился мне даже больше, чем моя первоначальная идея. С этого момента песня начала становиться песней Rage. Мы продолжали работать над ней и под конец добавили масштабную оркекстровку, с которой песня зазвучала ближе к своим истокам. Мне кажется, сейчас она прекрасно вписывается в общую картину, в стиль группы.

Альбом заканчивается очень мрачной песней “Extinction Overkill”. Как ты сам считаешь, у человечества нет уже никаких шансов чему-то научиться, и дальше будет только хуже?

(Смеется). В этом-то и заключается послание альбома. В той точке, где мы находимся сейчас, нам выбирать, случится ли с нами возрождение, удастся ли нам выйти из нынешней ситуации на свет, или же мы примем неверные решения, и все кончился плохо. Разумеется, надежда умирает последней, я бы сказал так.

“Resurrection Day” – это ваш второй альбом подряд для лейбла SPV. Вы уже работали с ними почти 20 лет назад, и тогда ваше сотрудничество закончилось как раз после двух альбомов. Что изменилось на SPV и в их методах работы за эти 20 лет?

Да не так уж и многое. Мы по-прежнему работаем с теми же людьми, в первую очередь, с Олли Ханом, менеджером по отношениям с артистами и репертуаром, который также занимается нашей раскруткой. Я считаю, что в вопросах маркетинга метал-альбомов это очень талантливый и смекалистый человек. Я ему полностью доверяю, и 20 лет назад было так же. Причина, по которой мы тогда ушли с SPV, была в том, что SPV находились на грани банкротства, у них были очень серьезные проблемы в бизнесе, а Nuclear Blast просто сделали нам гораздо лучшее предложение. Мы поняли, что в той ситуации проблемы лейбла могут стать и нашими проблемами. Но в последующие годы они вновь встали на ноги, и когда мы уходили с Nuclear Blast и возвращались на SPV, уже Nuclear Blast были в аналогичной ситуации – их купили Believe, голландская цифровая компания, на лейбле творился настоящий хаос, и тут уже SPV сделали нам предложение лучше. В конечном итоге, разница между всеми этими лейблами не так уж велика. Они в целом работают одинаково и пользуются в своей работе одними и теми же каналами. Просто когда у лейбла начинаются проблемы, они не могут не вредить группе, и этого мы пытаемся избежать. По сути, это единственная причина нашего перехода. В конечном итоге, главное – люди, с которыми мы работаем, и на SPV такой человек для нас – Олли Хан, я ему доверяю, а на Nuclear Blast таким был Энди Зири, но он ушел с лейбла, и тогда мы тоже стали смотреть по сторонам.

За годы существования Rage в группе сменилась масса составов, и тебе с группой пришлось пережить немало трудных моментов. У тебя никогда не возникало желания бросить музыку из-за всех этих проблем, и если возникало, что помогало тебе в таких ситуациях?

Нет, конечно же, я никогда серьезно не думал о том, чтобы перестать заниматься музыкой. В конечном итоге, я основной автор песен, и я могу играть в этой группе с кем угодно. Разумеется, я не хочу, чтобы люди уходили из группы, это совершенно не в моих интересах. Проблема с Маркосом носила чисто личный характер, в ней нет ничьей вины, и я его ни в чем не обвиняю. На самом деле, я бы с вами не согласился – не так уж и много у нас было составов. По сравнению с другими группами Rage, на мой взгляд, достаточно стабильны. Конечно, у нас было несколько смен музыкантов, но ведь и группа существует уже 40 лет. Это очень долгий срок, а мы не Metallica, не AC/DC и не Iron Maiden, словом, не та группа, которая зарабатывает такую хренову тучу денег, что уход из нее обернется колоссальными финансовыми потерями для музыканта. Но и Metallica были очень близки к распаду, они ненавидели друг друга, и им пришлось нанять психолога, чтобы снять напряженность, чтобы снова объединиться. У нас не столько денег, чтобы мы могли себе позволить такие вещи. (Смеется). Конечно, Rage – группа с именем, у нас не любительский уровень, но у нас нет таких доходов и перспектив их получения, чтобы это удерживало музыкантов в группе навсегда. Иногда у музыкантов появляются другие музыкальные или личные планы, например, как у Манни Шмидта – в 1993 году, когда он уходил, он женился, завел детей и хотел, чтобы у него оставалось время на семью, а не только на гастроли по всему миру с рок-группой. Это вполне уважительная причина ухода, я не готов его в чем-то обвинять. Если бы я решил завести детей и создать семью, возможно, я поступил бы так же. (Смеется). Подобные вещи могут стать причиной конца и для любовной, романтический связи. Это вполне естественно, я бы так сказал. Но я никогда не завяжу с музыкой. Я надеюсь, что люди останутся со мной, что у нас и дальше будет основа для совместной работы. Но иногда получается по-другому, как, например, в случае с мистером Смольским – мне пришлось его уволить, потому что эти ребята меня обманывали, а я не готов так работать, и мне пришлось что-то менять. В конечном счете, я должен получать удовольствие от того, чем занимаюсь.

Что сейчас происходит с Refuge? Каковы шансы на то, что однажды вы запишете второй альбом?

Шансы стопроцентные! (Смеется). Сейчас эта группа заморожена, мы ничего не делаем, потому что я занят с Rage, но мы не распались, мы по-прежнему видимся друг с другом. Мы никуда не торопимся, потому что Refuge – это не активно концертирующий состав, который, завершив альбом, сразу едет на гастроли, и наоборот. Мы сделали тот альбом (“Solitary Men”, 2018), просто потому что нам так захотелось, но он не планировался заранее. Если нам снова захочется сочинить новые песни и выпустить их, разумеется, мы так и поступим. Но сейчас у нас никаких планов нет.

Нас очень расстроила недавняя новость о смерти Йохена Шредера, который играл в Rage на гитаре в первые годы существования группы. Ты писал, что в последнее время потерял с ним контакт. А как насчет остальных участников группы того времени – Томаса Грюнинга или Альфа Мейерраткена? У них все нормально?

Да, Альф в норме, я с ним на связи, мы все друг с другом общаемся. На самом деле, две недели назад мы встречались, чтобы вспомнить Йохена. С ним потерял контакт не только я, но и вообще все, в последние годы жизни он не вылезал из депрессии. По крайней мере, так мне сказал его двоюродный брат – единственный, с кем он общался. По его словам, Йохен прятался от окружающего мира. Но все остальные у меня на связи, и все мы были очень опечалены и шокированы, узнав, что он скончался.

Как получилось, что ты спел дуэтом с Энди Франком в новом сингле Brainstorm “Escape The Silence”? Твое гостевое участие у кого-то – это большая редкость…

Ага, я занимаюсь этим не слишком часто, но эти ребята – мои давние друзья, а Зееб из Orden Ogan, который продюсировал их альбом – тоже мой друг. Для меня было честью спеть с ними. (Смеется). Было весело, и мы друзья.

Мы начали разговор с Россией, давай ею же и закончим. Ты слышал русскоязычный трибьют Rage, который вышел несколько лет назад?

Да, у меня есть один трибьют, который мне прислали из России, и если вы о нем, то он мне очень нравится. Очень классные версии, а еще они провернули всю эту работу по переводу текстов на русский – реально здорово!

Официальный сайт Rage: http://www.rage-official.com/

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью

Интервью - Роман Патрашов, Наталья “Snakeheart” Патрашова
Перевод с английского – Роман Патрашов
Концертные фото - Наталья "Snakeheart" Патрашова, промо-фото предоставлены Soyuz Music
20 сентября 2021 г.
© HeadBanger.ru