Karma Rassa
Музыка для Вселенной

11.06.2019

У прогрессив-метал группы Karma Rassa есть поклонники за рубежом. Дважды коллектив выступал на крупных международных музыкальных фестивалях – "ProgPower Europe" в 2015 году и "Rock au Château" в 2018-м. Но все пути ведут Karma Rassa в родной Санкт-Петербург. Снять пару сцен клипа в петербургском метро, провести выходной в Ленобласти, чтобы сделать видеоролик с пейзажами и показать в видеоряде на концерте, – это в их духе. Осенью 2018 года музыканты удивили всех – впервые выпустили альбом с песнями не на английском, а на русском языке. Альбом "Vesna...Snova Vesna" полон образов и чарующих звуков музыки, города и природы, но повествует не только о временах года. Об этом лучше всего могут рассказать сами артисты.
В Karma Rassa четыре постоянных участника. Nagual поет, пишет тексты песен и музыку, играет на басу и акустических гитарах. Naar – гитарист, принимает участие в написании музыки. Idegen играет на гитаре, а также, с недавних пор, на саксофоне. Albe отвечает за барабаны и перкуссию. И бесконечное множество дел, проблем, организационных и творческих вопросов музыканты решают все вместе. На интервью пришли все, кроме Idegen'а. К Karma Rassa у нас накопилось много вопросов.

Не могу не спросить о вашей внезапной метаморфозе – почему вы вдруг запели на русском языке? Предыдущие два альбома были на английском языке, публика их достаточно тепло приняла. Как и почему вы решили запеть на русском языке?

Nagual: Это не вызвано чем-то конкретным, творчество у нас всегда рождается внезапно. Альбомы "Music into the Void" (2014) и "Talks to Innerself" (2016) изначально писались на английском, и не потому, что я решил покорять западную сцену. Тогда песни написались на английском, а теперь – на русском. Еще когда сама идея альбома целостно пришла ко мне, я уже понимал, что он будет на русском.
Если рассуждать о языках, то английский скучноват. В русском больше образов, больше красок. Может, англичанин находит в английском все то, что я нахожу в русском, но, поскольку я русскоговорящий, мне проще все эти образы воплощать на русском языке. Тем более что я люблю русскую литературу.

Кто твой любимый русский поэт?

Nagual: Например, мне нравится Александр Башлачев, хотя он считается рок-исполнителем. Но я его считаю в первую очередь поэтом, а не музыкантом. Для меня он, пожалуй, один из самых пронзительных и трагичных поэтов XX века. На нем, мне кажется, закончился определенный этап русской поэзии, берущий начало со времен Пушкина. Нравятся Александр Введенский, Даниил Хармс, Владимир Маяковский. А вообще, в современном мире поэзия без дополнительного звукового сопровождения воспринимается трудно. И мне, в основном, ближе поэзия как раз в этом ключе. Что касается классических поэтов, честно говоря, того же Пушкина как-то не очень котирую.

Albe: Ну, Пушкин очень разный. Возможно, любимый поэт меняется – в какие-то жизненные периоды может выделяться в большей степени один или другой автор.

Nagual: Ну, да. Пушкина я не всего прочитал, может, из-за того, что он был в обязательной школьной программе, на том этапе интереса не вызвал, и в дальнейшем как-то к нему я не возвращался. Хотя в школе и Достоевского читали, а Достоевский – один из моих любимых писателей.

Хорошо, давайте про Федора Михайловича Достоевского. Я по твоему совету, Nagual, прочитала повесть "Белые ночи". Расстроилась. Но повесть хорошая.

Nagual: Это одно из ранних произведений Достоевского. Романтическое произведение, несвойственное его более позднему творчеству. Может быть, тем оно и хорошо, что так выделяется. Потом, после того как его приговорили к казни, а потом помиловали и отправили в ссылку, Достоевский несколько иные вещи стал писать.

Скажите, в группе все поклонники Достоевского?

Naar: Все его любят. Я бы себя поклонником не назвал, но мне очень нравится атмосфера, которую создает Достоевский, своеобразный русский нуар.

Albe: Себя могу назвать большим любителем, но больше склоняюсь к позднему Достоевскому, точнее, к роману "Братья Карамазовы". Это незавершенная, оборванная песня, потому что это произведение никогда не было дописано. Но даже то, что уже там сказано, – самое главное в книге есть.

У вас есть слоган, по-моему, он появился недавно, – “Taste of St Petersburg“.

Nagual: На самом деле, он давно появился, просто мы недавно на футболках его разместили.

Naar: Между собой мы уже давно его используем.

Nagual: Со времен основания.

Albe: Фактически да, эти слова звучали уже тогда.

В группе все петербуржцы?

Nagual: Да, все.

Naar: За исключением меня. В Петербурге я живу десять лет. Родился я в 200 километрах отсюда, в Тихвине. Часто здесь бывал и до переезда на постоянное место жительства. Не знаю, насколько я петербуржец.

Nagual: Ты больший петербуржец, чем многие, кто сюда приезжает.

Вы специально подбирали в коллектив музыкантов-земляков?

Nagual: Нет, такого не было. Главное, чтобы претендент подходил по человеческой атмосфере и чувствовал атмосферу нашей музыки. Такими мы все и являлись.

Albe: Так получилось, что атмосфера нашей музыки совпала с атмосферой Петербурга. И поэтому тоже – “Taste of St Petersburg”.

Думаю, если б вы не жили в Петербурге, вы бы и музыку писали другую.

Naar: Смотря в каком смысле – жанровом, атмосферном. Но музыка была бы другая, я уверен.

Nagual в интервью толком не рассказывает, как к нему пришел замысел альбома "Vesna...Snova Vesna", мол, просто раз – и свалилась идея. Как было на самом деле?

Naar: Да, Nagual не отнекивается, так и было.

Albe: Сам момент вдохновения мы, конечно, не видели, но было примерно так. Уже планировался новый материал, песня "Жующий море" звучала на некоторых концертах и была предвестником этого планируемого материала. Мы настраивались на работу в определенном ключе. И тут Nagual говорит, что нет, все будем делать по-другому, я понял что-то очень важное, очень значимое, оно сейчас во мне живет, и, пока я его не упустил, мы это будем делать.
Первый порыв был очень быстрым, внезапным. Практически сразу Nagual показал заготовку одной композиции, которая потом стала "Snova Vesna". Мы поняли, что это действительно какое-то новое слово, за которое нужно держаться, которое нужно довести до конца. От первого наваждения до последней стадии, до готовности прошло много времени, было вложено много труда, но начальный момент вправду был каким-то посылом извне. Как Nagual говорит, так все и было.

Много ли времени у вас заняла работа над альбомом? От наваждения до презентации?

Nagual: Полтора года, наверное.

На презентации альбома у вас был очень интересный видеоряд. Будут ли клипы, в которых мы увидим не только виды Петербурга, но и лично вас, музыкантов коллектива?

Nagual: Постараюсь рассказать о задуманном, не раскрывая суть. Я в этом плане несколько суеверный. Если расскажешь, может не получиться то, что хотел. Мы собираемся снимать глобальную видео-работу по этому альбому. Предстоит огромный труд. Впереди, может, еще больший объем работы, чем запись альбома. Процесс тягучий, трудоемкий, требующий много сил и средств. По большей части, будем, как обычно, пытаться справиться своими силами. И мы в этой картине появимся.

У вас и на концертах, и в клипах на первом плане музыка, а вы сами на втором плане. В клипе "Silver Faces" вы вообще в масках.

Nagual: Это хорошо, ведь музыка важнее, чем мы. Музыка вечна, а наши лица – нет. Мы сами тоже вечны, но лица не имеют значения.

Naar: Концепция такова, что мы стараемся не ассоциировать какие-то элементы конкретно с собой, а показать, что мы поем не только конкретно о себе, а о человеке в целом.

Nagual: Мне кажется, что альбом "Vesna… Snova Vesna" должен быть понятен многим людям, как музыкально, так и интуитивно, метафизически.

Albe: Как хорошая книга, героев которой читатель может как-то соотнести с собой. Альбом, как мне кажется, получился настолько понятным, что любой человек может без особого труда в него погрузиться, пропустить его через себя, что-то почувствовать.

Nagual: Он как бы одновременно сложный и простой. Для нас было сложно его написать, записать, но в итоге, судя по тому, как альбом звучит, он должен легко восприниматься.

Naar: Мы стремились к тому, чтобы альбом при наличии определенных технических моментов был легкий и по звуку, и по идее.

Вы пошли на огромный риск. Времена года – это достаточно избитая тема, об этом написано множество произведений как авторами классической музыки, так и современными рок-музыкантами. Почему вам показалось, что вы можете предложить что-то новое, то, к чему прислушаются?

Nagual: Как уже было сказано выше, не мы это выбирали, что-то во мне или извне сказало: "Надо. Вот тебе, пожалуйста, делай с этим что-нибудь". Мы, собственно говоря, и стали делать. Этот наш альбом отличается от остальных. Там же не о времени года идет речь.

А о чем?

Nagual: О человеке. Об одиночестве в самом глобальном смысле, причем не только человеческом.

Naar: О жизни. Тут есть смысл ориентироваться на то, что мы специально не выбирали эту тематику, она эвристическим способом пришла. Каждый из нас спроецировал ее на себя и понял, что это именно то, что нам нужно. Мы поняли, что если нам это близко, то, скорее всего, другим людям тоже. История получается индивидуальная, но она близка многим.

Albe: Времена года – это некий код, некая шарада, все обличено во времена года. Это не песни про лето, весну, осень и так далее. Это песни про все то, про что они есть, но их последовательность соотнесена с таким явлением, как круговорот сезонов.
Ты тему избитой назвала, по-моему, это не очень хорошее слово, потому что это один из таких наборов образов, которые вечны и всегда актуальны. Допустим, все художники Эпохи Возрождения черпали из бездонного колодца библейских историй, библейских сюжетов. Так же есть определенный набор каких-то общемировых, общечеловеческих, космических сюжетов, которые будут всегда актуальны, будут всегда примерно одинаково восприниматься каждым в основном проявлении. Матрица восприятия времен года во всех культурах, во всех контекстах примерно одинаковая.

Вы любите напоминать, что у вас в группе есть и пятый участник – ваш звукорежиссер Макс Мортон, с которым вы записали все альбомы.

Nagual: Да, он сводил все наши альбомы.

Naar: Дистанционно, скажем так. Сведение, мастеринг это правильно называется.

Nagual: Единственное что – в этом году я еще ездил в Киев писать вокал и бас.

А почему нельзя было это дистанционно сделать?

Nagual: Так получалось удобней и качественней. Здесь я пока не нашел человека, который бы так же понимал, что надо делать с нашей музыкой как в плане сведения, так и в плане процесса записи. Кроме того, Макс сам очень хороший вокалист, он знает, как работать с вокалом.

Albe: Представление о звуке есть и у нас, и у звукорежиссера. Объяснить словами так, чтобы звукорежиссер понял, что именно нужно, – это очень непростая задача.

Nagual: Записываться у Макса очень круто, он ответственно подходит к этому вопросу. И вокал мы тоже хорошо записали, на мой взгляд. Очень комфортно с ним работать. Помимо прочего, в промежутках между записью удалось побеседовать на кучу интересных тем – от дел насущных, так сказать, до глобальных вопросов. Тогда я окончательно убедился, что Макс в нашей теме.

Что такого особенного сделал с тремя вашими альбомами Макс Мортон? Вы ведь всегда с новой записью идете к нему.

Naar: Мы не знаем, что он делает. Что ты делаешь, Макс?!

Nagual: Ладно, я открою тайну – это не с первого раза получается.

Naar: Это серьезный труд.

Nagual: Думаю, что Макс после этого альбома долго приходил в себя. Так же, как и мы.

Не все правки вам нравились?

Nagual: Нет, просто у тебя есть определенное видение, ты пытаешься что-то объяснить. Но у человека ведь тоже и свое видение, и свое понимание твоих слов. И одно дело – слова, другое – слышать и чувствовать звук изнутри. Но все равно, так или иначе, всегда приходим к нужному знаменателю. В первый альбом мы вообще практически никаких правок не вносили. При работе над вторым альбомом уже побольше было правок. Третий… ну, третий – сложный.
Макс работает, в основном, с металлом. Например, с такими коллективами, как Jinjer. Это украинская группа, они сейчас по всему миру ездят, с Napalm Records заключили контракт. У них весьма тяжелая музыка. Поэтому, как мне кажется, для Макса это был все-таки несколько необычный опыт, ведь материал не совсем металльный, а больше арт-роковый. Возможно, он не сразу сориентировался.

Albe: Хотя Макс в своем длинном видео-интервью упоминал, что он хотел бы с чем-нибудь таким поработать.

Naar: Мы его работой полностью довольны. А своей – не очень.

А какие ошибки вы допустили при работе над "Vesna… Snova Vesna"? Раз вы заметили ошибки, значит, вы их более не повторите.

Naar: Насчет себя могу сказать, что недочеты чисто технические – от игры на гитаре до технического состояния самого инструмента. Были нюансы, с которыми мне пришлось… согласиться, что ли, и мучиться во время записи.

Albe: Основные проблемы – это технический уровень, который нужно наращивать и наращивать, потому что получается, что задумки находятся несколько выше нынешнего уровня.

Nagual: У нас получается так, что каждый новый альбом выходит чуть сложнее технически, чем предыдущий. Когда мы уже нормально начинаем играть то, что играли, появляется что-то новое, так что нужно адаптироваться.

Чаще получалось, что у вас нет какой-то нужной аппаратуры, или что вы сами играете не настолько хорошо, чтобы с легкостью воплотить в жизнь свои замыслы?

Naar: Практики зачастую не хватает в нашей обыденной жизни, и иногда приходится делать больше дублей. Это если говорить о технике игры. Что касается инструмента, могу сказать, что у меня есть очень хорошая гитара, она отлично звучит, но у нее есть проблема со строем. Вопрос решается комплексно: заменой ладов, настройкой анкера и мензуры. Это и по времени было не очень удобно, и по финансам. При этом надо было найти хорошего мастера, который может починить инструмент на высоком уровне.

То есть, тебе пришлось основательно ремонтировать гитару, чтобы все записать, как надо?

Naar: Частично – да, а частично пришлось настраивать гитару, строить в позициях, как говорится, то есть брать определенные риффы, аккорды, ноты и подстраивать уже под конкретные места в композициях. Хотелось получить такой звук, чтобы Макс не сильно его корректировал, чтобы меньше проблем у него было.

У вас ведь сейчас в работе, в процессе создания новый альбом?

Nagual: Альбомом я пока это не назову, но да, материал есть, работа идет. Часть этого материала была написана еще до работы над "Vesna… Snova Vesna". Над этим и будем трудиться, если не придет вдруг опять какая-нибудь внезапная идея.

Песни будут на русском или на английском?

Nagual: Пока не знаем, но, наверное, на русском.

Вы выпустили альбом, которого от вас никто не ждал, и использовали много несвойственных для своего творчества инструментов: флейта, фортепиано, а также саксофон в композиции "Osen'". Причем саксофон мы видели уже и на сцене, отличный номер получился!

Naar: Нам самим нравится! Idegen сразу сказал, что хочет сам все это дело проворачивать. Он все разучил, подготовил. Когда Idegen пришел на репетицию, я, честно говоря, был очень сильно удивлен тем, как это все элегантно – как он доставал саксофон из-за пазухи, начинал играть.

Nagual: Еще больше я удивился и проникся, когда мы записывали партию саксофона в студии. Я понял, вот оно, вышло прямо так, как я это слышал изначально.

Саксофон – новый инструмент для Idegen'a?

Nagual: Не совсем. Idegen – единственный у нас в группе музыкально образованный человек.

Albe: Насколько я знаю, Idegen окончил музыкальную школу по классу кларнета и домры.

Nagual: Он специально купил саксофон для записи.

Naar: Прокачал соседей, которые отрубали ему свет.

Albe: Они же не знали, что это акустический инструмент и отрубание света не поможет!

Nagual: Наверное, думали, что он в темноте по клавишам перестанет попадать.

Новый альбом, в котором столько необычного для вас, вы воспринимаете как эпизод в своем творчестве, или как повод, возможно, повернуть вектор творчества группы в ином направлении?

Nagual: Мы никогда о таких вещах специально не задумываемся. Только в рамках чего-то имеющегося размышляем, как лучше это раскрыть, – подчеркнуть в обложке альбома, видео снять, чтобы отразить суть музыки. Но, судя по всему, наш следующий альбом будет тяжелее.

В оформлении обложки "Vesna… Snova Vesna" вы впервые обратились к образу человека не в абстрактном изображении, а в портрете. Героиня на иллюстрации взаимодействует с силами природы.

Nagual: Человеческий облик присутствует на всех обложках наших альбомов, просто в разных его стадиях. На первом, "Music into the Void", просто нет физического облика. На втором, "Talks to Innerself", физического облика как такового тоже нет, но есть очертания. А здесь, на обложке "Vesna… Snova Vesna", уже более явно воплотившийся образ человека, явившегося в мир, резонирующего с ним, с его природными и не только природными явлениями. А в природном, опять-таки, находит свое отражение внутренний мир. Все, что есть в музыке, резонирует с окружающим пространством. А что самое яркое и очевидное в окружающем пространстве, самое сильное? Это природа. Зачастую именно она являет собой зеркало внутреннего движения в человеке.

Naar: Понятие «природа» часто соотносится с понятием «мать». Природа – это мать, потому мы использовали женский образ. Эта идея тоже повлияла на наше видение оформления обложки.

Выходит, что и обложка, и весь альбом – это аллегорическое изображение жизни.

Naar: В том числе, как мы любим говорить.

Nagual: Через призму природного – познание себя и окружающих. Через явления, через растения, через животных. Но мы не фолковая группа, у нас более космическая тематика. Многие думали, что мы говорим и поем про космос физический, но это больше про свой собственный внутренний космос. Все внешнее – это тоже его отражение.

Albe: Можно соотнести жизнь с природой, но ставить знак равенства, конечно же, нельзя. Если говорить концентрированно словами Федора Ивановича Тютчева, "Все во мне, и я во всем!"

Хотелось бы спросить о вашем путешествии во Францию. Ваше выступление пришлось на второй день фестиваля "Rock au Château". Какое у вас осталось впечатление от публики? Как оцениваете этот концерт?

Naar: Оцениваем концерт как очень удачный и очень хороший. Было много нюансов. Но главное – это настроение, атмосфера. Все это было, люди нас поняли, услышали.

Nagual: Как и всегда, осталось ощущение, что хотелось исполнить лучше. Была теплая, отзывчивая публика. Мы два раза играли на фестивалях за границей, в Голландии и Франции, и там на тебя изначально смотрят уважительно – ты приехал из России, исполняешь музыку. Все заинтересованы в том, чтобы тебя послушать. У нас же люди нередко пишут, мол, во сколько будет разогрев, – хотят прийти попозже и не слушать его, даже если не знают, что за группа будет.

Naar: Но помнишь, как мы играли на разогреве у Sólstafir? Там все было иначе. Вот ты смотришь в зал и видишь, что все, кто пришел, слушают и смотрят. Кто-то сказал, что не мое, но, тем не менее, каждый слушал, смотрел.

Nagual: Да, это верно. Но нередко в России бывает, что публика не готова воспринять музыку, хотя им дают возможность бесплатно еще одну группу послушать, расширить кругозор. Когда ты на сцене, всегда чувствуется, энергетически или визуально, слушает тебя публика или нет. Во Франции с этим было все в порядке. Причем на фестивале "Rock au Château" были люди разного возраста, от 18 до 80.

Albe: Да, было весьма много пожилых слушателей. У сцены рубились вполне себе тетушки почтенные.

После выступления во Франции у вас стало больше поклонников, к вам стало больше внимания в соцсетях?

Nagual: Не особо. У нас большой провал по части пиара. Я долгое время работал в пиар-сфере, но пиаром собственного творчества мне заниматься тяжело. Возникает чувство, как будто я что-то навязываю. К тому же, если я буду тратить на это много времени, некогда будет заниматься музыкой.

Naar: Пиар группы – это полноценный вид деятельности, на который нужно тратить время. Этим нужно заниматься ежедневно.

Albe: От единичных упоминаний, рассылок эффект практически нулевой.

Nagual: Нужно постоянно быть на виду, организовывать публикации в тематических пабликах. Это требует денег, бесплатно практически никто ничего не постит. Если у тебя уже имеется обширная аудитория, тебя паблики сами запостят, сайты сами напишут отклики о новых альбомах, сами все отследят. Но когда ты еще не слишком известен, на пиар нужны деньги.

Naar: Хотелось бы подчеркнуть, что нам не жалко денег на продвижение группы, но выходит так, что многое из этих средств уходит в никуда. Если бы у нас был специальный сервис или специальный человек, который бы этим занимался, если б мы видели, что есть отдача, мы бы денег не пожалели.

Nagual: В таком человеке должен быть энтузиазм, а не просто желание получить деньги за работу. Этот специалист должен любить нашу музыку, понимать, в чем суть творчества группы, какова наша самая яркая сторона, чтобы нас правильно преподнести в информационном пространстве. Мы понимаем, что наша музыка может быть интересна как за границей, так и в России, но как развить этот интерес, что для этого сделать, мы не знаем. Надо куда-то попасть, метко, как стрелой. В любом случае, если музыка будет писаться, мы будем ее записывать и исполнять. Это не для людей все-таки делается.

Для самих себя?

Nagual: Да даже не для себя. Music into the void.

Naar: Для пустоты, для Вселенной. Есть желание заниматься музыкой, писать, играть.

Albe: Что-то, что происходит, потому что не может не происходить.

Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Nagual: Будем снимать видео. Работать над материалом. Хотелось бы, конечно, еще куда-нибудь съездить на фестиваль. После презентации альбома лично у меня пропало желание играть в Петербурге. Сейчас, правда, снова появилось, потому что играть-то хочется. Но когда на концерте так мало народу, затраты энергии не окупаются, очень тяжело потом себя чувствуешь, вплоть до депрессии. Весь этот альбом отнял много сил и энергии. И, честно говоря, вообще ничего не хотелось какое-то время делать.

Albe: Понятно, что те 20-30 человек, которые пришли нас послушать, молодцы и самые лучшие, но…

Naar: Но закрадывается мысль "А вдруг что-то не так?" Действительно есть ощущение, что надо как-то лучше себя продвигать.

Официальная страничка Karma Rassa в ВК: http://vk.com/karmarassa

Интервью - Александра Прозорова
Фото – Ярослав Сериков
27 февраля 2019 г.
(с) HeadBanger.ru