Ария
Разнообразие авторов и отсутствие ограничений

13.02.2019

Прошло всего два с половиной месяца с тех пор, как мы публиковали репортаж с пресс-конференции, посвященной выходу диска группы Ария «Проклятие морей». Тем не менее, множество вопросов, связанных как с 13-м альбомом группы номер один на российской тяжелой сцене, так и с предстоящим туром, который стартует 15 февраля в Нижнем Новгороде, остались тогда незаданными. Поэтому сразу после Нового года наши корреспонденты поехали на концерт Арии в подмосковные Мытищи, где основной композитор группы – басист Виталий Дубинин, певец Михаил Житняков и гитарист Сергей Попов пообщались с ними «с чувством, с толком, с расстановкой», расставив все точки над i.

В давние временя была специализированная музыкальная пресса, в которой работали профессиональные журналисты. А сейчас обсуждение музыки переместилось в социальные сети и на тематические форумы, где может высказываться любой, и никто себя не ограничивает в критике. В какой момент музыканту становится по барабану, что о нем говорят и пишут в сети?

Виталий Дубинин: Вот как появились эти самые соцсети, мы постепенно и начали абстрагироваться. И сейчас мы уже достигли такого просветления, когда нам уже все равно, что говорят. Конечно, сложно совершенно абстрагироваться от чужих мнений, но...

Сергей Попов: Иногда бывает, что мы их мониторим, но это как прикол. Когда, например, нечего делать, и мы больше ржем, чем как-то серьезно воспринимаем. Там разброс мнений от минус ста до плюс ста, поэтому нет смысла на что-то зарубаться.

Михаил Житняков: Конструктива зачастую не хватает в этой критике.

Виталий Дубинин: И действительно, раньше было не так много средств массовой информации, и не так часто брали у нас интервью. А если уж брали, то люди, не только прослушавшие альбом, но и как-то оценившие его с музыкальной точки зрения или с точки зрения стихов. Сейчас это большая редкость. Лет 10 назад мы сильно расстраивались: "Надо же, написали такое…". С годами это сошло на нет, и сейчас только улыбку вызывает.

Ваш новый альбом "Проклятье морей" стал самым длинным в истории группы – 11 песен на 76 минут. Зачем было забивать диск под завязку при отсутствии единой концепции? Неужели это какая-то боязнь, что релиз может стать последним?

Виталий Дубинин: Нет, почему? Изначально мы вообще хотели сделать 13 песен, и тогда бы у нас всё поместилось на два диска. Но идея о 13 песнях не нашла поддержку у всех участников коллектива.

Сергей Попов: Поддержку-то нашла, просто столько песен не было.

Виталий Дубинин: При желании можно было найти, но не было единого такого мнения, что вот, выпускаем 13 песен, и пускай это будет двойной альбом. Было бы хотя бы в этом концептуально: 13 песен на 13-м альбоме. Но не получилось. Получилось 11 песен на 76 минут. Так вышло, что здесь большинство песен длинных. И все получилось совершенно...

…Естественно?

Виталий Дубинин: Естественно. Хотел сказать – спонтанно, но нет, не спонтанно, конечно. Естественным образом.

Похоже, с числом 13 вы не запаривались?

Виталий Дубинин: Нет, у нас нет таких людей, кто боится числа 13. Мы наоборот это педалировали. Каждую новость об альбоме выпускали 13-го числа каждого месяца, когда у нас было уже понятно, что будет, и 13 ноября он и сам вышел.

Жалко, 13-го месяца нету!

Виталий Дубинин: Ну, это да.

А чем чисто теоретически был бы плох вариант выпустить альбома "классической" 45-минутной длины, дописать за год ещё пару песен и выпустить ещё один диск, скажем, в начале 2020 года?

Виталий Дубинин: Ничем! Просто мы этот вариант не рассматривали. С одной стороны, не додумались. С другой – было бы не очень правильно выпустить 6-7 песен после четырех лет с момента выхода предыдущего альбома.

Как получилось, что "Проклятье морей" стал едва ли не самым разнообразным альбомом Арии?

Виталий Дубинин: Во-первых, на сей раз мы старались себя ни в чем не ограничивать. А во-вторых, здесь больше песен разных авторов. Например, если в предыдущем альбоме у Владимира была одна песня, то в этом альбоме он написал три, Сергей Сергеич три, Миша одну. В общем – разнообразие авторов и отсутствие ограничений. Но опять же, не специально. Как оно шло – так и шло.

Ария всегда заявляла, что неподходящая группе песня отбрасывается, но в новом альбоме таких нетипичных композиций больше половины!

Виталий Дубинин: На этот раз было так, что в процессе работы над альбомом практически никто никому ничего не показывал, а если и показывал, то уже в том виде, в котором автор её видел. Когда уже более-менее понятно, чего ждать, и все как-то соглашались.

Сергей Попов: У нас отсев все-таки происходит в момент, когда песня «инсталлируется», показывается автором, и тогда уже бывает, что не катит.

Название альбома "ПроклятЬе морей" и в песне, соответственно, поется также с мягким знаком, но ведь был альбом "КрещенИе огнем", где в заглавной песне это слово пелось с мягким знаком?

Михаил Житняков: Русский язык допускает и такое, и такое написание.

Виталий Дубинин: Я спросил у Маргариты Пушкиной, как правильно: есть ведь и слово "проклятие", и слово "проклятье". Она говорит: "Ну, и так, и так есть, давай назовем "Проклятье". Я не стал спорить с автором.

Текст песни принимается только автором музыки?

Виталий Дубинин: Сейчас да. Он может, конечно, советоваться с другими членами группы.

А что случается в том случае, если текст не нравится кому-то другому из музыкантов?

Михаил Житняков: Дискуссия разворачивается на разных стадиях работы над песней, и в ходе нее мы пытаемся прийти к какому-то соломонову решению. На стадии придумывания песни, когда она еще на бумаге; на стадии пропевания. Иногда фонетически слышатся такие вещи, что говоришь: "Давай поменяем!". Например, в "От заката до рассвета" две последние правки были сделаны уже в студии.

Сергей Попов: "От заката до рассвета" – исключение. Это практически коллективное творчество. Там принимали участие Виталик, Миша, я и автор текста Саша Елин.

Виталий Дубинин: Раньше бывало, что мы сильно напрягались, говорили, что вот это надо убрать, вокалист мог сказать: "А я не буду это петь, мне это не близко" Сейчас просто: "Я так вижу. Мне нравится. Хотите – играйте, не хотите – не играйте". Мише, кстати, удалось у Володи одну фразу поменять. Это вообще было… неслыханно! (Смеется).

Максим Удалов в интервью 7 лет назад говорил: "У нас есть основания полагать, что мы достаточно неплохо записываемся в своей студии". Но на "Проклятьи морей" в вашей студии были записаны только часть гитар и бас. Что изменилось?

Виталий Дубинин: Во-первых, студия наша морально устарела, а во-вторых, в той комнате, которая предназначалась для записи инструментов и, прежде всего, вокала, лежали гитары и бесконечное количество мерча. Как это разгрести и куда переместить – было непонятно. Поэтому мы решили попробовать сначала записать барабаны в комнате с нормальным объемом. Собственно, мы так и сделали – записали барабаны, а потом все равно гитары и бас записывали на нашей студии. Какие-то гитарные партии кто-то записывал дома, наверное. А вокал мы изначально не хотели писать в нашей студии опять же по причине отсутствия помещения.

Барабаны писались у Игоря Матвиенко, вокал – у Владимира Насонова. Чем был обусловлен выбор именно этих студий?

Виталий Дубинин: Во-первых, мы помониторили, где неплохо звучат барабаны. Выяснилось, что по соотношению цена-качество студия Матвиенко нам может подойти. Плюс нам какие-то скидки делали. Чего греха таить, очень не хотелось попадать на жуткое бабло, записывая одни только барабаны. Бюджет-то не резиновый. А что касается Вовануса, то с ним Миша уже работал в плане "насонизации", как мы это называем – редактирования вокальных треков. (Смеется).

Михаил Житняков: Насонов – человек, с которым мы понимаем друг друга с полуслова. Он имеет, если можно использовать такой термин, достаточно быстрые руки. Иногда при записи определенных дублей очень важно: вот что-то не получилось, и ты прям через секунду готов его повторить; и Володя в этом плане молодец – он очень хорошо чувствует вокалиста. И со мной он уже несколько раз работал.

Виталий Дубинин: Плюс, эта студия сама по себе была очень хорошая в техническом отношении. Здесь цели удешевить мы себе не ставили.

Гитары Холстинина писались в одной студии, гитары Попова – в другой. А договаривались ли гитаристы между собой о каком-то общем звуке, чтобы потом сводить их было удобно?

Сергей Попов: Нет, не договаривались.

Виталий Дубинин: Во-первых, ритм-гитары все писались на нашей студии "Ария Рекордс". Сережа вообще записывал все гитары только у нас. А Володя хотел записывать что-то дома. Что касается звука, то он у них совсем сейчас разный – они используют разные усилители и разные гитары. Но это не очень критично, потому что ритм-гитары и гармонические секции записывал один гитарист за двоих. В каких-то песнях – Сергей, в каких-то – Владимир. А соло может звучать всегда по-разному в каждой песне.

Для сведения был выбран известный продюсер Рой Зи. Почему именно он, и какие его работы повлияли на принятие этого решения?

Виталий Дубинин: Да потому что он фигура очень значимая! По крайней мере, для меня. Значимые его работы – это “Accident Of Birth” и “Chemical Wedding” Брюса Дикинсона, с Робом Хэлфордом замечательные работы у него. Посоветовал его нам наш норвежский друг Тронд Николайсен, для которого мы записали кавер для его группы Tomorrow’s Outlook. Рой сводил им альбом. И Тронд спросил: "А вы не хотите с ним поработать?" Я почему-то подумал, что мы не потянем это чисто финансово, но оказалось, что это не супер какие деньги. К тому же, Рой человек очень  коммуникабельный, без какой-либо звездной болезни. Мы написали ему, он ответил, что да, он слышал, ему о нас говорили, пришлите еще музыку. Прислали – и он сказал: "Давайте, ребята, попробуем".

И вы полностью довольны результатом? Или там есть моменты, которые вы бы хотели поправить?

Виталий Дубинин: А что там можно поправить? Я думаю, что результат был бы еще лучше, если бы мы присутствовали на сведении сами – всё-таки созваниваться и переписываться при десятичасовой разнице во времени не очень удобно и легко… Но поскольку это было бы трудно сделать – ни у кого из нас даже виз американских не было – то не сложилось. А если кому-то что-то не нравится, то я думаю, что это не из-за сведения, а только из-за нашей записи. Я не скажу, что когда мы записали, то звучало супер-пупер, а когда нас свели, то зазвучало плохо…

Сергей Попов: Чуда не произошло.

Виталий Дубинин: Наоборот, когда мы записывали, то слушали и думали, что это можно куда-нибудь выбросить. (Смеется). Ребята не дадут соврать. Но, тем не менее, мне очень нравится то, что получилось.

Сергей Попов: Как минимум, интересно узнать, как слышит сторонний человек другого уровня нашу музыку, ведь Рой выступил как продюсер, а не просто как технический микшер.

Михаил Житняков: Нам хотелось, чтобы человек распространил на нашу музыку какое-то свое видение, и мы в какой-то мере внутренне уже согласились с тем, что он сделает. Если бы на первом же миксе мы сказали: "Не-не-не, это совсем в другую сторону", то получилось бы, что Рой стал бы нашими "руками", а это не совсем корректно по отношению к специалисту такого уровня. Поэтому для себя мы морально уже приняли, что этот человек будет делать так, как он это видит. Как минимум, он имеет на это право из-за своего послужного списка.

Виталий Дубинин: Но, тем не менее, он всегда спрашивал, нравится ли нам, и переделывал он большее количество раз, чем Хиили Хиилесмаа или Томми Хансен, с которыми мы работали раньше.

Получается, что Рою Зи не ставилось никаких конкретных ориентиров по звучанию?

Виталий Дубинин: Нет. Он спросил: "А что тебе нравится?" – "Вот, мне нравится "Chemical Wedding". Он сказал, что запись и сведение "Chemical Wedding"” стоили 200 тысяч долларов, всё было записано на аналоге, в самом Сан-Сити, он это лично записывал и сводил. Поэтому вот такой результат. У нас бюджет был на порядок меньше. Мы ему посылали даже чистый звук, то есть, он мог делать реампинг от начала и до конца. Нет, он сказал: "Я не хочу делать, что делают сейчас все – плагины, плагины, плагины, плагины. Давайте работать, используя старые аналоговые приборы – гармонайзеры, компрессоры, рековые гитарные процессоры, вот эти вот все штуки – не в компьютере сидеть набирать, а именно сидеть крутить ручки руками". Так и сделали.

Над какой из вещей с альбома дольше всего работалось в плане текста?

Виталий Дубинин: Наверное, над мишиной («Пусть будет так»).

Михаил Житняков: Количество подходов к этой песне было максимальным, потому что менялись не только отдельно взятые фразы – мы и к самой теме пришли уже только в конце, когда Виталию пришла в голову очень хорошая идея написать про двух людей, которые бок о бок шли к какой-то цели, и что-то потом пошло не так. Всем эта идея понравилась, потому что песня - такая прямая, медленная, типичная баллада, а петь в сотый раз о несчастной любви, о смерти или о чем-то еще здесь, конечно, было бы гораздо сложнее и в некоторой степени банально. Поэтому, когда Виталий нашел эту тему, все её поддержали, и Рита реализовала всё достаточно быстро. А когда до этого перебирались далекие от готового текста темы – было какое-то ощущение, что это все не то, что это все далеко от заложенной в том числе и в музыке темы.

А в каком виде вы её представили? И каков вклад Виталия Дубинина в эту песню?

Михаил Житняков: Я – автор музыкальной идеи, мелодической основы. И как человек в музыкальном плане гораздо менее авторитетный, чем мои коллеги в группе, в композиционном плане всегда им доверяю. Я поделился этой мелодией с Виталием, и он местами придал ей свои какие-то гармонические построения и последовательности аккордов, которых у меня не было, когда я сам себе пытался аккомпанировать. С одной стороны, мелодия претерпела минимальные изменения, но песня стала немножко другой. А может быть, даже и не немножко. Что-то в ней такое появилось чарующее и незнакомое.

Музыкально и вокально эта вещь производит впечатление филармонического рока образца 1983-84 годов, "доперестроечного" такого. Это влияние Виталия, или Михаил так проникся тем, что мог слышать в далеком детстве?

Сергей Попов: Филармонический рок – это такой субъективный взгляд. Может, за счет того, что аранжировка простая. Рифф в середине – это вообще ближе к Black Sabbath.

Михаил Житняков: Я просто пытался придумать мелодию, которая, на мой взгляд, не будет похожа на другие мелодии и в то же время будет претендовать на какой-то "крючок", на некое благозвучие. Потом, когда все это дело стало обрастать некой аранжировкой, может, и получилось то, что получилось.

Виталий Дубинин: Нет, не из-за аранжировки, это было изначально в мелодии. Я тоже слышу, что там это присутствует – ну и что? Почему бы и нет?

А на каком инструменте Михаил сочиняет свои песни?

Виталий Дубинин: На клавишах. Он их приносит на клавишах.

Ну, раз одну песню обсудили, стоит перейти к остальным. Открывает альбом "Гонка за славой". Как получилось, что текст для нее написал Александр Елин?

Виталий Дубинин: Это самая первая песня, которую я принес, и которую мы отрепетировали. Песня простая, сделали мы её быстро, утвердили, так сказать, форму, и я отдал её Пушкиной. Но у нее были серьезные семейные проблемы, потом она работала с Кипеловым. Я ждал-ждал-ждал-ждал … Ничего не происходило. Это было, наверное, в 2016 году. Потом, в 2017-м она выдала песню про Темную башню, но вышло неудачно. Я дал почитать ребятам, и все сказали, что тема не из этой оперы. Рита и сама понимала, что долго меня динамит с этой песней, что написала то, что мне не близко. Но у меня темы не было, а у неё – времени. Что оставалось делать – сидеть и ждать? Я отдал Елину. Саша быстро написал, не переделывали даже саму тему песни. Были проблемы с припевом: меняли вторую строчку, еще что-то. Но достаточно быстро написали. И так оно все и сошлось.

А в чём различие между процессом работы с Пушкиной и с Елиным?

Виталий Дубинин: Пушкина последние десятилетия всегда говорит, когда начинаем работать над песней: "Ну, и о чем будем писать?" Если у меня есть тема, я говорю: "О том-то и о том-то", или, когда не знаю, о чем песня: "Подумай сама!" Она звонит через некоторое время и предлагает какие-то варианты. С Елиным совершенно по-другому. Даешь ему песню – он молчит, предположим, недели две. Пишешь ему, спрашиваешь: "Саня, как там дела?" Он отвечает: "Ой, я закрутился, сейчас всё будет", и вдруг бах – отдает целиком уже всю песню. Рита, как правило, сначала пишет куплеты, и ты их бесконечно утверждаешь. "А припев?" – "Подожди, когда мы утвердим то, что будет в куплетах, тогда мы напишем припев". Елин сначала пишет припев, ему нужен хук, такой вот крючок, за что можно зацепиться, а потом уже нанизать. Это первое отличие. А второе в том, что он сразу выдает целиком текст. Причем, может быть, потом что-то поменяется, но он всегда выдает целиком текст.

Сергей Попов: Причем, по большому счету, мы не знаем, сколько он пишет из этих двух недель – то ли он пишет все две недели, то ли он, как студент, всё делает за ночь перед экзаменом, когда его уже достанешь так, что он сядет и напишет. Мы не знаем, это секрет. Но, во всяком случае, он выдает под ключ практически 90%.

Следующая песня – "Эра Люцифера". Чья была идея текста?

Сергей Попов: Идея текста была Саши Елина. Изначально я ему давал другую идею, мы с ней поковырялись недели две-три, а потом он предложил свою. Это практически продолжение песни "Не сходи с ума", которая была на прошлом альбоме "Через все времена".

Виталий Дубинин: Саше такие вещи удаются!

Сергей Попов: Да, в принципе, он такой, в хорошем смысле плакатный текстовик.

Не было опасений, что песню как-то неправильно воспримут, посмотрев на название?

Сергей Попов: Да, было такое, уж больно прилипчивая фраза. Уже до выхода альбома была некая интрига. Все набросились сразу на эту песню: "Они там совсем офигели!" (Смеется).

Михаил Житняков: С этой фразой связан ещё один момент. Именно во время работы над записью вокала к ней этот "Люцифер" стал практически мемом для вокальных продюсеров. Потому что когда они хотели, чтобы что-то было спето пожестче, они говорили: "Ну, давай, сейчас вот Люцифера дай!"

Виталий Дубинин: Мы Мише сказали: "Постарайся петь здесь как у AC/DC" И он выдал максимум, как говорят, "хрипотцы", и поэтому в следующих песнях мы ему уже говорили: "Хватит, давай Люцифера!" (Общий смех).

Сергей Попов: А в музыкальном плане мне хотелось просто драйва, гитарного звука и, главное, чтобы текст не испортил. Мне кажется, это всё есть.

Проверим на концертах! А кстати, вы уже знаете, какие вещи из нового альбома точно будут исполняться живьём, а какие нет?

Виталий Дубинин: Мне кажется, что на этом альбоме нет таких песен, которые не прозвучали бы на концерте. И обидно, что порой у нас случается, что мы выбираем половину песен с альбома и играем их, а потом из-за этого они становятся еще более раскрученными, а те, которые не играем, так и забываются. Не хочется, чтобы было так и с этим альбомом, но с другой стороны – не будешь же играть в туре все эти 11 песен. Короче говоря, мы хотим помимо каких-то обязательных песен менять песни и в результате сыграть как можно больше. Может быть, даже – я открываю секрет – сделать для фанатов презентацию целиком этого альбома. Не просто большой концерт во дворце спорта, а на какой-то камерной площадке сыграть весь альбом. Это уже 75 минут, и добить несколькими обычными песнями, может быть, редко исполняемыми на концертах, и тогда будет для фанатов такой эксклюзивный концерт или проект, так сказать.

Вернёмся к альбому. "Трудно быть богом" – песня Холстинина. Есть ли у вас, что сказать о ней и вообще о его песнях?

Михаил Житняков: Несмотря на то, что у Володи музыкальная составляющая была быстро не только утверждена, но и отрепетирована, он тоже столкнулся с проблемой написания текстов. Очень долго не получалось того варианта, который устроил бы в первую очередь его, и какие-то вещи приходилось открывать для себя непосредственно на вокальной сессии. То есть, какие-то варианты текстов он приносил, когда уже нужно было петь. Это, конечно, всегда мешает, потому что хочется в текст "врасти", выучить его наизусть. Понятно, что можно поставить перед собой шпаргалку, но с точки зрения произношения и органичности пропевания той или иной фразы, всегда не хватает текста, который побыл у тебя в голове хотя бы месяц! И ребята все знают об этом. К сожалению, мы зависимы от людей, которых привлекаем для написания текстов песен. И здесь вот как раз та самая ситуация, когда над володиными текстами приходилось очень много работать в студии, читая непосредственно с листа.

Следующая вещь – "Всё начинается там, где кончается ночь". Это чисто пушкинская тема. А вы, Виталий, смотрели сериал "Сыны анархии"?

Виталий Дубинин: Да, смотрел. Но это было с подачи Риты года два-три назад. Не могу сказать, что посмотрел очень внимательно, но первый сезон я осилил. Кстати, в этой песне мало что от "Сынов Анархии". Сначала Рита написала песню именно по этому сериалу, по "Сынам…" – как там главный герой погибает, мстит за своих братьев, у неё были там "байки в крови", ещё что-то в крови. Мне сначала не понравился этот текст, и я сказал: "Давай подождем, пусть отлежится". Потом меня осенило: написать просто про байкера, условно говоря, "Герой асфальта, часть 3". Уже старый байкер сидит, к нему приходит друг: "Ну, чего ты тут грустишь, помнишь, как мы с тобой катались, как пели-выпивали?" Не хочу хвалиться, но фраза "Все начинается там, где кончается ночь, за горизонтом" – это я гулял с собачкой на даче, и вдруг у меня это родилось. Я не большой мастак выдумывать фразы, но тут как-то это произошло, и пошло-поехало – даже страшно стало. Я отправился домой записывать, и там набросал еще какие-то фразы, которые, кстати, тоже вошли в текст, и потом что-то из первого ритиного текста взял. Ну а дальше она всё это очень ярко и талантливо преобразовала. Там, конечно, есть небольшая отсылка к "Сынам анархии", но, по большому счету, ей хочется, и она видит, что писала по "Сынам анархии". Ради Бога, я не буду против, если она так считает. А я считаю, что это песня просто про пожилых байкеров, которые считают себя в некоторой степени уже никому не нужными изгоями.

А не много ли у Арии песен про байкеров?

Виталий Дубинин: Рок-музыка и байки идут бок о бок, это же романтика! Тем более, традиционный хэви-метал с байкерами неразрывен. Но изначально это всё, кстати, не моя идея. "Героя асфальта" точно Рита придумала, "Не хочешь – не верь мне" – тоже, скорее всего, она…

Следующая вещь – "Живой". Текст написан совместно Пушкиной и Поповым. А что там чьё?

Сергей Попов: Ну, во-первых, это была полностью моя идея, я её расписал от и до, ну практически как подстрочник. Собственно, потом мы начали с Ритой работать в стиле "пинг-понг": она мне присылает строчку, я ей, и так мы с ней туда-сюда перекидываемся. Через некоторое время появился костяк, и потом мы с ней уже по конкретным словам и фразам пошли. Вот примерно в таком стиле мы работали, как и над "Городом" на прошлом альбоме. И сейчас мне уже сложно вспомнить, где чья фраза, где чье слово…

В "Живом" слышатся какие-то отголоски "мастеровского" альбома "Песни мертвых". Сергей, можно ли считать эти вот моменты вашим фирменным стилем?

Сергей Попов: Я их не слышу, честно говоря, этих отголосков. Да, я ближе к более трэшевым риффам, чем Виталик, но это вряд ли надо к Мастеру отсылать. Просто в этой песне две темы: мирная и военная. Конечно, военную тему надо было как-то ужесточить.

В принципе, эта вещь для вас нехарактерная. Эта двухчастность, сложность…

Сергей Попов: Идею этой песни я давно хотел воплотить – уже лет 10-15. Именно парадокс того, что одно и то же государство одновременно находится в состоянии мира, и в состоянии войны. То есть, у нас всё хорошо, мы гуляем, развлекаемся, а наши соотечественники где-то, а может, даже у нас – у них натуральная война, с окопами, смертями. Неприятный такой парадокс. А двухчастность – это одна часть мирная, а другая военная. Очень естественное решение.

Следующая песня "Убить дракона". Вещь не характерная ни для Арии, ни для Виталия Дубинина. В ней присутствует маршевая ритмика и какие-то чуть ли не околоджазовые моменты. И она вызывает больше всего пересудов в Интернете.

Виталий Дубинин: Ну да, есть там чуть-чуть такого. Я её самой последней принес, когда уже все песни были в работе. Сама мелодия у меня была давно, а мелодию куплета я сначала хотел сделать быстрой, что-то типа "Черного квадрата". Но никуда это у меня дальше не шло, не ехало. И в какой-то момент я сидел, что-то бренчал там такое типа Slade (напевает) и вдруг решил, что так будет очень необычно для нас. Я быстро очень забил в компьютере демо и послал всем без надежды, что песню примут, но, тем не менее, как-то прошло. Хотелось сделать что-то такое нехарактерное, а ля панк, может быть, даже Clash (напевает "London Calling"), что-то приблизительно такое же. Да, захотелось мне нехарактерного для Арии. Ну вот и вышло.

Сергей Попов: С другой стороны, у группы больше 100 песен – надо делать хотя бы какие-то движения в сторону. Мы это только приветствуем!

А почему была взята тема Шварца?

Виталий Дубинин: Это была идея Риты. Я спрашиваю: "Про что?" Она сначала хотела писать про какого-то старого генерала, какую-то войну – "вспомни, кем ты был". В общем, прислала на выбор три темы, я не помню, о чем были первая и третья, но второй была "Убить дракона". Причём до этого я бы сам не додумался. Мне очень нравится фильм, но я не представлял себе, как всё можно будет уместить туда, а потом появилась шляг-фраза "Убей дракона в себе" – и всё пошло. Сначала, правда, хотели ввести туда Ланселота, но для этого надо было делать масштабное полотнище, а здесь достаточно прямая песня, поэтому обошлись такими рублеными, плакатными фразами.

Сергей Попов: Здесь такой счастливый случай, когда песня и текст мгновенно и органично срослись.

И из-за этой органичности ее и выбрали для съемки клипа?

Виталий Дубинин: Не поэтому. Из-за нехарактерности, скорее всего. Было много критериев: не будешь же делать клип на длинную песню, поэтому длинные песни сразу отбрасывались, медленную делали в прошлый раз, про байкеров уже было. Так вот методом исключения к этому и пришли.

Про вещь "От заката до рассвета" уже частично рассказали. На поздних альбомах Арии много песен по каким-то произведениям – фильмам, книгам. Это из-за того, что уже обо всем, о чем можно было, спели?

Сергей Попов: Нет, там совершенно другая история. Там тоже Саше Елину мной была предложена другая тема, мы ее ковыряли, ковыряли – ничего не получалось. Потом уже времени оставалось настолько мало, что стали уже думать все вместе – я, Виталик, Миша - что же делать. "Шеф, всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!" (Смеются). У нас, в принципе, самой главной задачей было уложить припев, где в быстром темпе было: "Драка слева, драка справа".

Виталий Дубинин: Ещё было "Пас налево, пас направо!" (Смеется).

Сергей Попов: Да, ну там как бы напрашивается по музыке вопрос-ответ. Но было всё неубедительно и как-то всё никак. И вот появилась Мишина идея спеть "От заката до рассвета". Естественно, это фильм. И всё – как только появилась эта фраза, мы сразу дали её Саше Елину, а дальше было дело техники.

Виталий Дубинин: Саша сначала сопротивлялся, но мы: "Давай, это будет провокационно даже!" Мы специально хотели, даже ждали такой реакции у публики, что все скажут: "О, они совсем там совсем с ума сошли!".

Сергей Попов: "Веселятся упыри" – это уже мем внутри группы! (Смеется). Миша даже сначала был против: "Какие упыри??? Это не Ария! Ария – это серьезно, какие упыри?" Но мы его уболтали.

Михаил Житняков: У Арии – это вампир, например, или кровопийца, то есть, это как-то благозвучно. А упырь – это какой-то Король и Шут.

Сергей Попов: Упыри заходили с трудом, но когда зашли – всё, у нас теперь "от заката до рассвета веселятся упыри". Про нас, автобиографично! (Общий смех).

Про вещь "Проклятье морей" мы уже говорили, но остался небольшой нюанс: народ сразу же начал проводить параллели с "Rime Of The Ancient Mariner" тех же Iron Maiden…

Виталий Дубинин: Я так и знал, что по теме будут сравнивать. По музыке, мне кажется, "Проклятье…" скорее напоминает "Heaven and Hell" или там Accept какой-то, но когда начинаешь играть "антагадан-тагадан-тагадан", все сразу начинают смотреть в сторону Iron Maiden. "Rime Of The Ancient Mariner" – она быстрая, середина у нее триольная, а "Проклятье морей" - такая размеренная, плюс, для меня там основная часть – это 5/4, у нас не было никогда таких размеров – там, в начале, не 3/4, не 3/8, как обычно было бы, а 5/8, и в середине – 5/4. То есть, основной момент - это: "Нет кораблей, что пройдут мимо нас…” (напевает) – 5/4, для нас это новое что-то. Поэтому основной-то упор был туда. Ну, а что касается "Rime Of The Ancient Mariner", то я уже привык к тому, что сразу скажут: "Опять Ария всё своровала у Мэйден!"

Сергей Попов: Возвращаясь к началу нашей беседы, это старинная русская интернет-забава – "Обосри Арию". (Смеется).

Виталий Дубинин: Обычно такого не бывает, чтобы у меня был готов сюжет песни. А здесь я подумал, что неплохо бы написать про "Летучего голландца", и составил себе план, что будет во вступлении, в первом куплете, что во втором. У меня уже был сюжет на русском, потом я попросил сына, чтобы он уложил этот сюжет на английском, и я дал этот сюжет и на русском, и на английском Пушкиной. Рита достаточно скрупулезно подошла к написанию этого текста, конечно, по-своему, но сюжета она придерживалась.

Так, с альбомом разобрались. Перейдём к концертам. Мы заметили такую тенденцию: почему-то практически всегда "открывашки" альбомов после выхода следующего альбома вылетают из сета.

Михаил Житняков: Ну, я как раз не соглашусь с тенденцией. Если мы говорим про песню "Через все времена", она использовалась не только после альбома, но и еще в каких-то фестивальных программах. То есть, песня не потерялась. Есть некое желание такой вежливости музыкальной, когда понимаешь, что песня достаточно долго побыла в сет-листе, хочется дать дорогу каким-то другим песням.

Виталий Дубинин: У нас последнее время очень много туров, которые не посвящены какому-либо альбому – либо юбилей, либо какая-то ретроспектива. Глупо было бы начинать тур "Кровь за кровь - 25 лет" с песни "Через все времена". Хотя юбилейный концерт "30 лет" мы начинали с нее.

Михаил Житняков: Просто она тематически подошла.

Про Михаила обычно говорили, что вокально он идёт по стопам Валерия Кипелова. А сейчас в третьем эшелоне появились певцы, которые копируют уже Житнякова. Как вы можете это прокомментировать?

Михаил Житняков: У меня никогда такой сверхзадачи – копировать Кипелова – не было. Безусловно, было некоторое влияние. Я никогда не скрывал того, что группа Ария для меня была на отечественной сцене абсолютным лидером, и у неё мне всегда нравились и песни, и исполнение. Отсюда, возможно, и попытка непроизвольного не то чтобы копирования, а попытка спеть так же правильно и красиво. Я думаю, может быть, те группы, которые слушают современную Арию, в таком же смысле попадают под некое влияние. Другого предположения у меня нет.

Сергей Попов: Просто молодые группы не слышали Кипелова живьём в лучшие годы. И мне кажется, у них есть ошибочное предположение, что если они будут играть как Ария, то сумеют пройти, условно говоря, такой же путь.

Мы можем сказать о любом музыканте, чем он хорош, в чём он лучший. А можете ли вы сказать про себя, что чего-то так и не смогли достичь в музыке?

Виталий Дубинин: Ну, как-то это сложно…Если бы как-то попроще бы. Я могу про себя сказать, что я не виртуозный бас-гитарист – это да. Но хотел ли я играть как Билли Шиэн? Никогда у меня такой задачи не было.

Сергей Попов: По большому счету, у нас нет академического музыкального образования. Если у Виталия есть вокальное образование, то гитарного нет, то же самое и у меня, и Володи Холстинина. По большому счету, мы самоучки, играющие с того самого времени. Поэтому, если сейчас взять и посмотреть, как молодые люди играют, то можно гитару забросить. Не знаю, я никогда не хотел быть гитарным героем в принципе. Для меня удовольствие составляет играть в группе. Что называется, быть в общем ритме, общем панче.

Виталий Дубинин: Даже не писать музыку – делать песни в группе. Когда ты написал музыку – это одно, а когда ты ее сделал в группе – это самое приятное в работе в коллективе.

"Точка невозврата" стала самой популярной песней поздней Арии. Что послужило этому причиной?

Сергей Попов: Во-первых, клип.
Виталий Дубинин: Во-первых, песня. (Общий смех).
Сергей Попов: Ну да. Но – клип. Там было несколько трансляций по центральным каналам. Это все-таки работает.
Виталий Дубинин: Целых две!
Михаил Житняков: Ну, и она пробыла в концертном сет-листе достаточно долго.
Виталий Дубинин: Мне кажется, бывает так, что песня просто получилась. Это именно такой случай. Она получилась и в плане музыкально-поэтическом, и в плане исполнительском. Мне кажется, поэтому.

Сейчас у вас концерт в Мытищах. А можете ли вы устроить сплошной тур по всему Подмосковью – Люберцы, Зеленоград, Химки, Подольск и другие подобные города? Или это только "точечные" выступления?

Виталий Дубинин: Теоретически можем, но для этого надо сделать какую-то паузу большую. Допустим, вот сейчас мы сыграем в Мытищах, а потом года полтора или два не играем в Подмосковье. Тогда можно проехать кругом. Но сейчас у нас так: поступают предложения сыграть Зеленоград, Химки, еще что-то, а потом через некоторое время еще где-то в другом конце – в Бронницах, например.

Сергей Попов: Если брать на круг, то такой тур мы в растянутом виде и производим.

Виталий Дубинин: Опять же, устроители московских концертов ревностно относятся к тому, что когда намечается большой сольный концерт в Москве, они говорят: "Ну как же, вы сейчас опять будете играть совсем рядом, в 50 км от Москвы…" Я отвечаю: "И что ты думаешь, люди прям поедут все туда? И даже если сходят на концерт в Мытищах, они не поедут на другую программу в Москву?" Иногда можно договориться с устроителями, иногда не удается.

Сергей Попов: Бухтят.

Кстати, не планируется ли на московской презентации большое костюмированное шоу в духе "Пляски ада" или "Живого огня"?

Виталий Дубинин: Планируем. Мы опять будем работать с режиссером-постановщиком Юрием Соколовым, с которым мы сотрудничаем с начала 2000-х годов. Потом мы в силу определенных причин не то чтобы расстались – мы отказались от идеи таких постановок, потом три года мы катались с "Классической Арией", куда декорации и какое-то действие впихнуть было просто невозможно. А сейчас мы вернулись к тому, что надо бы вспомнить, как проходили такие концерты, как "Живой огонь" и "Пляска ада". Так что, планируем нечто масштабное!

А будет ли оно сниматься?

Виталий Дубинин: Конечно, надо снимать. Потом спросят, а вы будете выпускать DVD? Да, будем. Потом нам скажут: "Вашу ж мать, что это за качество? Это же прошлый век! Давайте нам 4К!" А на чем??? 4К не влезают на диск. Выкладывать это в интернет? Организовывать краудфандинг – "Ребята, давайте вы заплатите, а мы выложим?" Но тогда те, кто участвовал деньгами, будут говорить: "Надо же, выложили в интернет, мы заплатили деньги, а другие нет – нехорошо". С другой стороны, этот краудфандинг всегда к чему-то обязывает, а так мы никому ничего не должны, ни у кого не брали в долг и сделали всё сами. То есть, конечно, мы будем снимать, а как это все реализуется – посмотрим! В принципе, нам импонирует идея, когда снимают сами наши поклонники, энтузиасты, которые знают нашу музыку… Вот мы так снимали "Кровь за кровь – 25 лет" в Зеленом театре. Это же было сделано силами фэнов, мы просто дали им звуковую дорожку. И получилось, в принципе, неплохо. Выложили в интернет – и все довольны. Может быть, так сделаем, но коли это будет такой серьезный продакшн, то, наверное, будем привлекать профессиональную бригаду. Наверное…

И последний вопрос. Несколько лет назад Арии выправили логотип, сделали все линии параллельными, а сейчас он снова старый, кривой. Это был сознательный ход или чье-то головотяпство?

Виталий Дубинин: Да, сознательный. Между прочим, у нас такого логотипа нигде не было на альбомах. Это логотип, который был изначально создан художником в 1987 году. Такой был плакат, где логотип Арии красным кругом был очерчен. Так вот именно оттуда мы взяли его. Я, кстати, позвонил художнику, говорю ему: "У нас уже столько разных логотипов было, у тебя есть тот, который аутентичный?" Он говорит: "Да". Прислал его, и вот мы его вставили. По большому счету, я лично не увидел в этом ничего криминального. Это именно родной логотип, все остальное это уже были какие-то вариации. Какой он прислал, такой мы и вставили.

Сергей Попов: Ну, может быть, дизайнеры придерутся, а так… (машет рукой)

Собственно, этот вопрос и пришёл от дизайнера… Спасибо за интервью!
(Общий смех).

Официальный сайт группы Ария: http://www.aria.ru

Выражаем благодарность Наталье Ступниковой и Юлии Беликовой за организацию интервью

Текст - Виталий Куликов, Александр “Alexx-Off” Молодяков
Фото - Владимир Квант (интервью), Наталья “Snakeheart” Патрашова (пресс-конференция в ИТАР-ТАСС, ноябрь 2018 г.)
6 января 2019 г.
(с) HeadBanger.ru