U.D.O.
Для музыкантов нет границ

24.09.2018

В свои 66 лет Удо Диркшнайдер до сих пор постоянный гость концертных площадок, новостных лент и хит-парадов. Да-да, хит-парадов - “Steelfactory”, 16-й студийный альбом его группы U.D.O., стал ее самой успешной работой в чартах большинства европейских стран, доказав, что «немецкая стальная машина» многого стоит и сама по себе, без песен Accept, которые он исполнял в последние три года под «вывеской» Dirkschneider. Теперь U.D.O. предстоит большой тур в поддержку нового альбома, в графике которого, разумеется, найдется место и для России, в которой ветерана и его творчество обожают тысячи поклонников. Однако этот тур еще только предстоит (так, московский концерт U.D.O. состоится в ГлавКлубе 5 ноября), ну а пока Удо приехал к нам с промо-туром, в ходе которого активно общался с журналистами и фэнами. Мне довелось выступить в качестве переводчика на пресс-конференции, которая прошла в информационном агентстве ИТАР-ТАСС, и на большой встрече с поклонниками вечером того же дня в арт-пространстве «Посолнухи». Воспользовавшись этой возможностью, я сделал для сайта выборку самых интересных и акутальных вопросов и ответов, прозвучавших на этих мероприятиях.

Ваш новый альбом “Steelfactory” занял 7-е место в национальном немецком хит-параде – так высоко не забирался еще ни один альбом U.D.O., даже в 80-х, которые считаются золотым веком хэви-метала. На ваш взгляд, чем обусловлен такой успех?

(Смеется). Да, это наш самый высокий результат в немецких чартах. Что сказать? Я очень этому рад. Но заранее такие вещи предсказать невозможно. Попадание в хит-парад в Германии или других странах всегда зависит от того, что еще выходит в данную неделю, не слишком ли много появляется других релизов, пусть даже поп- или рэп-артистов. Никогда не знаешь, в чьей компании окажешься. В этот раз нам повезло, новых релизов было не так много. Повторюсь, я очень доволен нашим результатом в Германии, а также в Швеции, где мы попали на первое место – равно как и во Франции, и все это тоже в первый раз. Вообще, отклики на новый альбом приходят просто фантастические, а это значит, что мы все сделали правильно. Я так думаю.

Вот уже несколько лет у вас играет российский гитарист Андрей Смирнов. Как изменился Андрей за это время как музыкант? Как он взаимодействует с другими участниками группы? Как вы находите с ним пересечения в музыкальном плане?

Когда я искал нового гитариста… не помню, как давно это было, может, лет шесть назад. (Смеется). Он прислал мне свое демонстрационное видео, и оно было сделано очень профессионально. Я посмотрел его всего три минуты и подумал: «Это тот самый парень, который нужен нам в U.D.O.». При нашей первой личной встрече он рассказал мне, что для него игра в нашей группе – это осуществление мечты, потому что он впервые попал на наш концерт, когда ему было всего 15 лет. Сейчас Андрей очень важный участник композиторского процесса в группе, и мы с ним большие друзья. Что еще я могу сказать об Андрее? Очень хороший гитарист, в игре которого много чувства. Он привносит в песни немного русской атмосферы, это особенно хорошо слышно на новом альбоме.

До присоединения к U.D.O. Андрей записал немало альбомов с другими группами и артистами. Что из этого вы слышали? Понравилось ли что-нибудь? В целом, что вы думаете о работе Андрея вне U.D.O.?

Да, я знаю, что он записал много альбомов в совсем других стилях. Это очень интересно, и это показывает, что Андрей – гитарист очень широкого профиля. Everlost – это что-то скорее… как назвать? (Смеется). Трэш-метал, дэт-метал? Не знаю. Когда я услышал, как он там рычит, я был очень удивлен. Это показывает мне, что Андрей способен на многое, на много разных вещей.

Пять лет назад в Иркутске был случай, когда вы отменили концерт незадолго до начала, и организатор объявил, что вам просто не понравился клуб. Вы не могли бы объяснить, что на самом деле произошло? И не случится ли нечто подобное в других российских городах?

Проблема в Иркутске заключалась в том, что там просто технически было невозможно сыграть. Это был первый случай, когда я отменил концерт, за всю мою карьеру такого больше не было, но выступать там было совершенно невозможно. Мне было очень жаль собравшихся фэнов, мы ведь уже в третий раз пытались устроить шоу в Иркутске. Однако этот урок пошел нам на пользу – теперь мы стараемся заранее убедиться в том, что когда мы приедем в Россию, все получится, как надо. Надеюсь, такого больше никогда не случится.

Известно, что у вас есть дом на острове Ибица, но также есть и квартира в Санкт-Петербурге. Климат двух этих мест радикально различается, и обычно люди предпочитают либо одно, либо другое. У вас же получается их совмещать – как и зачем?

Я живу на Ибице уже 10 лет, а квартира в Санкт-Петербурге есть у меня 2,5 года, но там я бываю, потому что там живет моя девушка. Когда я вместе со своей девушкой, климат тоже очень теплый.

В сети появилась информация, что басист Фитти Винхолд покидает группу после этого тура. Это правда? Вы не могли бы подтвердить или опровергнуть эту информацию?

Ну, что сказать о Фитти? Фитти играл в группе 23 года, и мне будет его не хватать, но он принял такое решение. Он устал от гастролей, он не хочет заниматься музыкой, а вместо этого больше времени проводить дома с семьей. Сейчас у него появился совсем другой бизнес. Но мы остаемся друзьями, и он определенно будет участвовать в нашей деятельности, если у него появятся хорошие песни. Он всегда будет частью группы, но он реально устал от гастролей. Я заметил это еще года три назад. Все мы стареем, но кто-то по-прежнему способен гастролировать, а кто-то нет. (Смеется). Но это решение далось ему очень нелегко. Он отыграет с нами еще один концерт на Майорке, это будет последнее выступление Dirkschneider, и после этого он уходит из группы. У нас уже есть новый басист, а также новый второй гитарист.

Кстати, что пошло не так с вашим бывшим гитаристом Каспери Хейккиненом? И почему не срослось с заменившим его Биллом Хадсоном?

(Кашляет). Не хочу сказать ничего плохого о Каспери, он провел в группе почти три года, но так и не стал настоящим командным игроком. Для меня очень важно, чтобы U.D.O. были одной семьей, одной командой. Я не из категории рок-звезд, которым на всех остальных наплевать. У нас настоящая группа, и командная работа для меня очень важна. Каспери ее так по-настоящему и не освоил, и это стало особенно заметно в процессе создания альбома “Decadent” (2015). Когда место Каспери в группе освободилось, мы находились в турне, так что новый гитарист нужен был очень быстро, и один мой друг сказал мне: «Возможно, вам подойдет Билл Хадсон». Однако, скажем так, он уже был слишком большой рок-звездой. Иногда я думал: «Это шоу Dirkschneider или шоу Билла Хадсона?» Мы с ним просто не сработались. Более того, он не поладил с Андреем. Так что, если коротко, после второго американского тура мы сказали: «Мы с тобой работать не можем». Однако нам предстояла еще пара летних фестивалей, и я спросил Штефана Кауфманна, не мог бы он нас выручить. Мы с ним до сих пор друзья, между нами не было никаких конфликтов, и он сказал: «Да, согласен». Для нас было важно иметь достаточно времени на поиски гитариста, который впишется в группу, и мне кажется, что мы такого нашли. Он молод, никому не известен, ему 26 лет, тоже мне в сыновья годится (смеется), и он очень классный парень. Мне не терпится приступить к работе с ним.

Ваш сын Свен не планирует со временем заменить вас в роли вокалиста?

Нет! У сына в голове определенно нет никаких мыслей о фронтменстве. Он барабанщик, и я им по-настоящему горжусь. “Steelfactory” – это первый альбом, для которого он записывался в студии, и мне кажется, что он проделал отличную работу. Он неплохо поет бэк-вокал, но у него на уме нет никаких планов становиться фронтменом.

Не секрет, что у многих рок- и метал-групп большие проблемы с поисками подходящего барабанщика. Вы именно потому взяли в группу своего сына, чтобы он точно от вас не сбежал?

Да, для той музыки, которую мы делали с Accept и сейчас делаем с U.D.O., барабанщик действительно очень важен. Нам требуется определенный грув, а сыграть его способен не каждый. Я мог бы вам рассказать много историй … (Смеется). Конечно, на эту роль идеально подходил Штефан Кауфманн, но он больше не может играть на ударных. Франческо Джовино также был очень хорош, и когда он ушел, найти подходящего барабанщика было далеко не просто. Мы провели массу прослушиваний, рассматривали разные кандидатуры. А потом я поехал в Берлин с промо-туром, и там выступали Saxon. В то время мой сын подменял заболевшего барабанщика Saxon, и тут я обратился к Биффу (Байфорду), вокалисту Saxon, с вопросом: «Бифф, может, у тебя есть на примете хороший барабанщик для меня?» Он ответил: «Да, он как раз сейчас за моей спиной. Если он справляется с нашими партиями ударных, то, думаю, и вам подойдет». До этого я даже не думал о том, чтобы взять в группу сына, но тут задумался, и оказалось, что это самый правильный вариант. Он как раз обладает тем самым грувом – он же рос на этой музыке. Сейчас я очень счастлив и горжусь им. У нас с ним скорее дружеские, чем отцовско-сыновние отношения, и всем все нравится.

Я знаю, что в настоящее время вы ведете кулинарное шоу на немецком телевидении. Вы сами готовите? Каково ваше коронное блюдо?

Да, у меня есть свое телешоу в Германии, но оно не только про кулинарию. Сам я не готовлю, я выступаю в этом шоу ведущим. Ко мне приходят разные группы, приносят рецепт, по которому они хотя приготовить блюдо, а наш штатный повар смотрит, что в этом рецепте можно улучшить. И пока идет готовка, я начинаю задавать им вопросы – как вы мне сейчас. (Смеется). Но я не хочу делать обычные интервью, моя идея в том, чтобы услышать от группы что-то более личное. Сейчас мне очень интересно этим заниматься, хотя вначале, когда мне поступило такое предложение, я подумал: «Хммм….» Тем не менее, все получилось очень здорово. Сейчас мое шоу идет на немецком телевидении и пользуется большой популярностью, так что, возможно, я буду заниматься этим и дальше.

Также просочилась информация, что вы принимаете участие в съемках фильма в России. Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее?

Да, но этот фильм не закончен. Его режиссер умер, и возникли какие-то проблемы с правами. Я не знаю, что там сейчас происходит, но слышал, что есть желание все-таки закончить работу. Я недавно виделся с исполнителем главной роли на праздновании моего дня рождения в Санкт-Петербурге, и он сказал мне, что что-то с этим будет. Надеюсь, работа продолжится в следующем году – по крайней мере, так мне сказали.

Поскольку вы проводите столько времени в России, вы не планируете поработать в российских студиях?

Нет. Нам очень повезло, у нас есть своя студия в Германии недалеко от Кельна. Однако нельзя загадывать наперед, что-то в таком духе может однажды произойти. Материал для “Steelfactory” мы записывали и в собственной студии, и в студии Штефана Кауфманна, и в одной студии в Дании. Так что когда мы будем работать над следующим альбомом, возможно, что-то запишем и в России. Или в какой-нибудь другой стране.

Сейчас многие иностранные кинозвезды и артисты получают российское гражданство. Вы не собираетесь последовать их примеру?

(Смеется). Пока не знаю. Может быть. Я такого не исключаю.

Сейчас, когда проект Dirkschneider близок к концу, что вы чувствуете? Вы счастливы, что он заканчивается? Или же есть и толика грусти по этому поводу?

На самом деле, никто не планировал, что проект Dirkschneider просуществует три года и отыграет почти 300 концертов только с материалом Accept. Но для меня было важно закрыть эту книгу. У группы U.D.O. есть своя собственная история, мы выпустили 16 альбомов, и сейчас настало время делать свое собственное шоу без песен Accept. Нам остался всего один концерт с Dirkschneider, он состоится в Испании, и, честно говоря, я совсем не понимаю, что чувствовать по этому поводу.

А чего нам ждать от предстоящего российского тура U.D.O.? Будете ли вы исполнять свой классический материал?

Тур стартует 27 октября в Санкт-Петербурге. Конечно, мы сыграем в Москве, это будет 5 ноября в ГлавКлубе, также будут концерты в Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге и еще ряде городов. Что касается сет-листа… Отсюда я поеду в Германию, чтобы начать репетировать, и я уже знаю, что составление сет-листа будет настоящим кошмаром. Сейчас у нас отобрано 45 песен (смеется), и предстоит оставить из них где-то 20-22. Посмотрим, какие песни попадут в сет-лист, у нас так много песен, которые мы просто обязаны исполнять. Надеюсь, мы сделаем правильный выбор, и сет-лист придется всем по душе, хотя удовлетворить абсолютно всех все равно невозможно.

Где вы находите вдохновение? В ваших песнях столько эмоций, и даже когда я слушаю быстрые песни, мне иногда хочется плакать…

Я много работаю над тем, чтобы в песнях были заложены эмоции… Это сложно объяснить, но внутри тебя есть определенное чувство, и когда ты записываешь альбом, ты пытаешься передать его в записи. Приятно слышать, что эти эмоции вызывают соответствующий отклик и у фэнов. Значит, моя цель хотя бы отчасти выполнена.

В вашей песне “One Heart One Soul” вы поете: “One heart – one soul – one world forever”. Как вы считаете, музыка может повлиять на людей, каким-то образом объединить людей из разных стран? Политика по большей части разделяет людей, а музыка помогает им понять друг друга, как, например, это происходит на фестивале в Вакене…

Для нас, музыкантов, границ и так не существует, мы можем играть где угодно. Что музыканты могут сделать, так это сочинять такие тексты, как “One Heart One Soul” – в этой песне поется о том, что мы живем на маленькой планете, ее население растет, и нет смысла сражаться друг с другом. Сейчас в Германии существует проблема иммиграции, такая же проблема есть и в Бразилии, и в США – мигрантов очень много, но их можно понять: бедные люди стремятся туда, где есть деньги. На политической арене сейчас происходят определенные процессы, такие как помощь народам Африки, но мне кажется, что это надо было начать еще 20 лет назад, и тогда мир мог бы быть совсем другим. Я считаю, что для людей очень важно уметь сосуществовать независимо от того, какую религию они исповедуют и так далее. Будучи музыкантом, ты можешь написать об этом песню, и если люди заинтересуются ее текстом, это здорово. Впрочем, если не заинтересуются, это тоже нормально – я не хочу быть учителем. Но для меня важно сочинять тексты о том, что происходит в мире.

В тексте вашей песни «Поезд по России» перечисляются все музыканты, которые тогда играли в U.D.O., и описывается, чем запомнилась наша страна каждому из них. Но сейчас в группе, если не считать вас, сменился уже весь состав. Вам не кажется, что пора написать для этой песни новый текст, в котором будут фигурировать новые участники и их приключения в России?

Нет. В старый текст можно без проблем подставить новые имена. Я так уже делал – менял Игоря на Каспери, это не проблема.

Как вы уже сказали, для музыкантов нет границ. Но почему же российским рок-группам так трудно добиться признания за границей? Дело в качестве продукта, или же в музыкальном бизнесе до сих пор существует «железный занавес»?

Было бы здорово знать ответ; если я его найду, стану миллионером. (Смеется). Дело точно не в качестве: Ария – очень хорошая группа, и Кипелов – очень хорошая группа. Возможно, главная проблема в том, что они поют по-русски. С другой стороны, Rammstein поют по-немецки и пользуются популярностью и в России, и по всему миру. Не знаю, почему у российских групп нет успехов за границей. Возможно, им следует начинать с крупных фестивалей типа Вакена – это может помочь.

Официальный сайт U.D.O.: http://www.udo-online.com

Выражаем благодарность Ирине Ивановой (AFM Records) за фото-аккредитацию и за возможность провести день в обществе Удо

Подготовка и редактирование материала, перевод – Роман Патрашов
Фото – Наталья “Snakeheart” Патрашова
21 сентября 2018 г.
© HeadBanger.ru