Sunburst
Мы создаем кайфовую музыку

30.06.2015

Сейчас все любят говорить о том, что раньше жить было интереснее, трава была зеленее, тусовка круче, пиво вкуснее и музыка честнее. И в этом есть доля истины, ведь раньше музыкой занимались не ради денег, а альбомы выпускались не для «галочки». Но времена меняются, наступил меркантильный XXI век, и для многих музыка превратилась в работу. И поэтому вдвойне приятно встретить людей, которые занимаются творчеством, не гоняясь за прибылью, а потому что им это просто в кайф. Именно такими музыкантами являются небезызвестный Максим Самосват, в прошлом вокалист группы Эпидемия, а также гитарист и идейный вдохновитель безвременно почившей группы Ольви Тимофей Щербаков, создавшие в 2014 году проект Sunburst. Проект необычный и несомненно перспективный, уже вызвавший интерес среди поклонников российской тяжелой музыки. Максим и Тимофей согласились побеседовать с нами на своей студии Meat Factory, где и происходит таинство создания музыки, и рассказать не только о своем детище, но о своих взглядах на современную музыкальную индустрию в целом.

Для начала давайте выясним, кому принадлежит идея создания абсолютно нового проекта Sunburst? И, собственно, как он создавался?

Максим: Для меня началось все ровно год назад, когда Тимофей попросил меня помочь с вокальными партиями для его группы Ольви. На тот момент место у микрофонной стойки занимал Андрей Лобашев, с ним мы сделали 4 песни. Но дальнейшее сотрудничество с Андреем не сложилось, и Тимофей предложил идею сделать что-то совершенно новое и свежее, используя те самые наработки, которые планировались для проекта Ольви.
Тимофей: Все пластинки группы Ольви – в вокальном плане - продюсировал Максим. И это продюсирование сводилось не только к нажатию кнопки записи: если оставить Андрея и Максима в студии без присмотра, то песни можно было не узнать - они всегда все переделывали и перепевали. Естественно, когда музыканты видят композицию по-своему, а не так, как ее видишь ты так, работать даже интересней. Это придает композиции нестандартную форму. Осенью, когда настало время работать над пластинкой Ольви дальше, договориться по материалу с Андреем Лобашевым не получилось. Мы обоюдно решили расстаться в плане творческого сотрудничества. А поскольку песен было написано много, нам не хотелось разбивать этот материал на какие-то отдельные проекты. А дальше все получилось само собой. Все участники Sunburst связаны со студией, где мы ведем работу над песнями и записью материала. Вова Насонов, «проходя мимо микрофона», спел одну из песен, и вот тут мы поняли, что именно так и должна звучать эта музыка. После этого все и завертелось. То есть, можно с уверенностью сказать, что наш проект родился сам собой и вполне естественно.

То есть, Sunburst – это проект друзей и коллег по музыкальному бизнесу?

Максим: Да, все верно, все мы друг друга знаем уже много лет благодаря работе на студии. У нас схожие взгляды на тяжелую музыку, мы постоянно вместе чем-то занимаемся, периодически выезжаем посмотреть концерты западных коллективов. Ездили в Мюнхен почти в этом же составе, были в Праге. Почему бы не заниматься музыкой с теми, с кем прикольно проводить свободное время в том числе? Просто работать интересно было лет 10 назад, а сейчас интересно именно получать удовольствие от процесса и результата соответственно.
Тимофей: Вот по этой причине мне и пришлось закрыть проект Ольви - мы не получали удовольствия от общения друг с другом. Если задача стоит только творческая – создание новых песен и игра концертов, как, например, в группе Ария, то как бы люди тебя ни раздражали, все продолжают работать на результат. Нам же за это никто не платит, и хочется получать удовольствие от процесса. А удовольствие от процесса можно получать только с теми людьми, с которыми хорошо работается. Поэтому когда после распада группы Ольви я снова решил вернуться в музыку, первым условием было работать только с теми людьми, с кем по-настоящему комфортно находиться рядом.

Любой творческий процесс влечет за собой споры и разногласия. Не возникает ли у вас острых углов при работе над материалом?

Максим: Нет, у нас не возникает. Более того, нет даже предпосылок к этому. Тяжелая музыка изучена нами вдоль и поперек, и мы всегда находим точки соприкосновения в музыке. Найти общий язык при желании элементарно. Да, понятно, что кто-то любит более брутальную музыку, кто-то нечто более замороченное, а кто-то более прямолинейное. Но все это сводится к одному – к тяжелой музыке. И мы работаем над тем, чтобы в итоге наша музыка устраивала всех нас. От этого она получается более насыщенной, более многогранной. А острые углы возникают лишь у тех, кто остается непримиримым эгоистом до конца жизни. Мы же всегда готовы идти на компромиссы. Элементарный пример – я встаю к микрофону, пою какую-то партию и думаю, что спел круто. А в ответ слышу самое частое слово, которое мы используем в процессе работы над альбомом – «ГОВНО!» (Общий смех.) И это слово воспринимается у нас вполне нормально. Значит, нужно еще раз все обдумать и где-то переделать. И в результате работы это слово медленно, но верно уходит.

Является ли проект Sunburst отражением каких-либо идей, которые так и не были воплощены в жизнь в предыдущих коллективах?

Максим: Для меня однозначно нет. Занимаясь процессом создания нового материала, в первую очередь хочется вместе с Владимиром и Тимофеем сделать такой продукт, который будет устраивать всех, а не только меня. Та же позиция и у остальных участников группы.
Тимофей: Безусловно, продукт должен устроить всех «участников марафона», но идеи текстов, которые я предлагаю, действительно не могли быть выражены в Ольви, например. Могу только порадоваться, что Владимир и Макс более широко смотрят на предлагаемый материал и в принципе готовы вместе со мной разглядывать жизнь с разных ракурсов.

Так что же дернуло вас к созданию нового коллектива?

Максим: Скука. Мне нужна была работа, направленная на удовлетворение собственных музыкальных потребностей, работа, ассоциированная исключительно с собой. Ту музыку, которую я делаю в рамках основной работы звукорежиссера и продюсера с другими группами, я не слушаю вообще, так как еще на стадии создания и релиза она сильно утомляет. Ведь моя работа не ограничивается лишь нажатием кнопки записи и сведением, я также активно принимаю участие в каждой музыкальной партии: у меня есть возможность влезть как в барабанную партию, так и в гитарную, вокальную и попутно придумать, как все это будет звучать. А когда в плеере периодически возникают песни Sunburst, мне прикольно их слушать, я их не скипую. Это здорово, когда от собственных песен ты не испытываешь усталость, а получаешь удовольствия от их исполнения и прослушивания.

Название коллектива Sunburst выбрано не случайно? Что оно отражает?

Максим: Название родилось много лет назад, а выбрали мы этот вариант в самый последний момент. Хотелось, чтобы название содержало некий смысл, было созвучным и отражало по максимуму всю нашу музыкальную палитру. В идеале было бы круто называться на русском языке, но после многократных мозговых штурмов и массы потраченного времени ничего путного из этого не вышло.
Тимофей: Многие люди пишут в интернете, что групп с подобным названием в музыкальном мире в избытке, мол, давайте придумаем другое название. Но на самом деле, как сказал Максим, это очень сложно. Можно взять с потолка массу прикольных слов, но как только ты их начинаешь ассоциировать с музыкой, с конкретными людьми, связи не возникает. Не зря же говорят – как яхту назовешь, так она и поплывет. Мы реально выбирали варианты вплоть до выхода нашего EP – до момента нажатия кнопки «отправить релиз на iTunes» у нас было несколько вариантов названий, несколько вариантов обложек, даже разные домены были зарегистрированы. И название Sunburst было утверждено в самый последний момент.
Что касается самого слова, то оно было придумано в качестве названия группы еще в 2009 году, и все это время оно было просто нарицательным словом в рамках материала, который на тот момент не удавалось реализовать. Но лучше него мы так и не смогли придумать. Нам было важно его фонетическое звучание, плюс нам понравился его перевод как «Солнцесвечение». И мы поняли, что это слово своим смыслом идеально подходит к тому, чем мы занимаемся.

Проект будет исключительно русскоязычным? Или все же в будущем мы услышим треки на английском языке?

Максим: По поводу английского языка - это маловероятно. Прежде всего, Sunburst останется именно как русскоязычный проект. Смысла делать англоязычные тексты мы не видим. Да и желания продавать музыку по всему миру у нас нет. Русский язык сложней для написания текстов, но зато он гораздо проще для более эмоционального исполнения, так как у тебя есть подсознательное понимание энергетики каждого слова. К тому же русские фразы, переведенные на английский язык, звучат нелепо, согласитесь. Хотя я, например, не люблю слушать музыку на русском языке (смеется), потому что очень мало хороших текстов, мало хороших стихов. А когда есть хорошие стихи, то нет музыки. Это очевидно именно сейчас – с середины 90-х не появилось ни одной группы, у которых есть гармония между красивыми текстами и общей мелодией, все это осталось где-то в прошлом.

Два вокалиста в металлической группе – весьма редкое явление, особенно для нашей сцены. Такая задумка была изначально?

Тимофей: Задумки такой изначально не было. Несмотря на то, что мы очень тщательно продумываем то, что делаем, многие решения приходят интуитивно и впоследствии не вызывают рационального отторжения. Максим и Владимир, в моем понимании, поют в одном ключе, но с совершенно разной подачей. Это позволяет находить оптимальный вариант исполнения для каждой песни: где-то требуется грубость Володи, где-то лирические ноты Максима, а где-то и микс этих компонентов. Большая удача, что мы можем выбирать из разных вокальных возможностей двух сильнейших певцов в рамках одного проекта.
Максим: При работе над песней мы составляем примерный план исполнения той или иной строчки: что именно поет Вова, что именно пою я. Подход к песням строится на том, как она лучше в итоге прозвучит, а вовсе не на том, кто какие ноты споет лучше. В первую очередь важен характер песни – если композиция более брутальная, то ее поет Вова, так как у него гораздо более эмоционально-энергетическая подача. У меня же более лирический голос, и лирические строки - это моя прерогатива. Но сейчас мы ориентированы петь все строчки сразу вдвоем, от начала и до конца в два голоса, как мы это сделали в нашем клипе на композицию «Адреналин». А что из этого получится и как оценят такой подход наши слушатели – покажет время.

Вами запущен краудфандинговый проект на платформе Planeta.ru, где за 2 месяца вы собрали 130 тысяч рублей. Довольны вы таким результатом? И не слишком ли высокая цель для совершенно нового проекта – собрать 500 тысяч рублей?

Максим: Предполагается, что слушателям сложно ожидать от совершенно нового проекта какого-то умопомрачительного материала. И это нормально, ведь есть элемент опаски, никто же не знает, насколько мы честные люди, и никто нам не запрещает взять все эти деньги и поехать отдыхать куда-нибудь на Гоа на пару месяцев, а альбом записать за пару дней дома на коленке. И для того, чтобы придать уверенность людям в том, что мы серьезно относимся к музыке и проекту в целом, мы выпустили видеоклип-комикс на песню «Адреналин». Это очень серьезная работа, я надеюсь, каким-то образом она сможет продемонстрировать, что мы инвестируем свои средства, знакомства и творческую энергию для достижения высокого результата, а вовсе не для галочки выпустить самопальный клип. В этом клипе порядка 150 нарисованных художником картин, есть своя сюжетная линия. Назвать эту работу обычным лирик-видео невозможно, повторюсь - это большая творческая работа. Посмотрим, что будет дальше. По большому счету, наш проект на «Планете» есть социальный эксперимент. Мы не нуждаемся в дополнительных средствах, мы все нормально зарабатываем, чтобы существовать и кормить наши семьи. А тот факт, соберем мы ту сумму или нет, будет являться показателем – интересен ли этот проект публике. Если он будет интересен и соберет необходимые средства, это даст нам дополнительный стимул, новую энергию для работы. Та сумма в 500 тысяч, что заявлена на проекте, далеко не ключевая - на самом деле, выпустить по-настоящему качественный альбом стоит гораздо больше.
Тимофей: Аудитория наших групп Вконтакте превышает 10 000 человек, и если наши подписчики скинутся по 100 рублей, то вопрос о заинтересованности к нашему проекту отпадет сам собой. Если тебе нравится группа, если ты ждешь новых песен, то сделать этот шаг очень просто – зайди на «Планету» и перечисли 100 рублей! Этих 100 рублей человек не заметит, а нам, как говорится, с миру по нитке, мы увидим, что это действительно кому-то нужно. Мы не хотим продавать через этот проект какие-то посторонние вещи прошлых заслуг, как это делают сейчас многие группы, нам это не интересно. Поэтому мы опубликовали те акции, которые напрямую связаны с Sunburst - непосредственно сам диск, цифровую версию альбома, его караоке-версию. Безусловно, появятся футболки. Одно дело ставить «лайки» в соцсетях, а другое дело реально показать музыкантам, что ты от них чего-то ждешь. Сумма не принципиальна, но если мы ее не соберем, то мы поймем, что аудитории нужна вовсе не музыка, а какой-то другой продукт.
Максим: В любом случае мы будем работать над новыми песнями в рамках проекта Sunburst, но заниматься этим будем в более свободное от всего остального время. А выпуск альбомов растянется на неопределенный срок. Если же мы поймем, что это кому-то нужно, то работа над альбомом будет происходить точно по графику, который нам нужно будет соблюдать.

Раз зашла речь о клипе, кто является его автором, и по каким критериям производился выбор песни?
 
Максим: Клип сделан компанией Edison Project в необычном формате «видео-комикс». Поскольку ребята тоже любят музыку, получилось взаимное сотрудничество и как итог - наш совместный клип. Сюжет полностью принадлежит Edison Project, мы решили довериться ребятам и не прогадали, полученным результатом очень довольны. Причем изначально мы думали, что будет нечто достаточно простое, что-то вроде «лирик-видео» - все наши основные силы были брошены на работу над EP, и нам не хотелось лишний раз отвлекаться и думать над сюжетом и концепцией видео. А ребята увлеклись процессом настолько глубоко, что предоставили нам сценарий целиком со своей развивающейся историей. Мы видели три промежуточных варианта, и каждый раз сценарий немножко менялся. Тот вариант, который мы опубликовали в сети, был окончательным. Хотим сказать спасибо за то, что ребята так вовлеклись в процесс и сделали нам такой серьезный подарок.
Что касается выбора песни, то здесь мы пошли самым легким путем, по алфавиту. А с Edison Project мы договорились еще на два клипа, но на какие именно песни, пока неизвестно. Может, с нашего EP, а может с будущего альбома. Идея у них уже есть, а вот на то, как грамотно ее вписать в композицию, им нужно какое-то время. Плюс к этому они хотели бы взять паузу в месяц только для того, чтобы придумать сценарий.

Давайте поговорим про будущий альбом. Как мы понимаем, работа идет полным ходом? Насколько он готов? Есть ли определенные сроки его выхода?

Максим: Если собрать все наработки, которые у нас накопились за последние годы, то их хватит треков на 50. Все эти наработки имеют разножанровую окраску. Стилистических рамок у нас нет, нам не страшно совмещать материал разных авторов и вместе доводить до той стадии, когда он устраивает всех.
Тимофей: Сейчас в работе порядка 15 композиций, к ним уже записаны инструменты, осталось лишь их отшлифовать под живое исполнение. Через пару месяцев, когда мы закончим работу над альбомом, станет понятно, будем ли мы включать в альбом те песни, которые вышли на EP. Есть идея включить эти песни в лимитированное издание специально для акционеров нашего проекта на «Планете». С названием альбома мы определимся в самый последний момент.
Максим: Что касается сроков, то мы хотели бы выпустить альбом не позднее конца текущего года. Как сказал уже Тимофей, в музыкальном плане работа практически закончена, остается только дописать тексты, спеть и привести материал к своему завершению. Альбом будет энергичным, нетрадиционным для российского металла, прямолинейным и достаточно грубым. Мы хотим придать ему звук 90-х, когда еще студийные технологии не развились до той степени, чтобы можно было без проблем записывать альбом на компьютере у себя дома. Мы стараемся держаться в стороне от всех этих современных технологий, оставить только основные составляющие – сам музыкант, компьютер в качестве пленки и аналоговые приборы для сведения, без всяких современных обработок и прочих полировочных штук. А какой альбом получится в итоге по общему звучанию и объединяющей концепции, говорить еще рано. Для начала нужно все спеть и начать сводить. Когда ты не слышишь звучание песен одну за другой, сложно сделать какой-то общий вывод.

Кто будет являться автором музыки и текстов на новом альбоме? Судя по цифровому буклету EP «Гетто», авторство текстов и музыки на нем принадлежит всем участникам группы.

Тимофей: Это наша принципиальная позиция, так как все участники группы принимали участие в создании песен на EP. Да, кто-то придумал и написал стартовую болванку для песни, но в процессе работы всегда меняется ее форма, темп, тональность, ноты, и в итоге выходит продукт всей группы. Так же будет и на новом альбоме. Что же касается текстовой составляющей, то будет несколько текстов Маргариты Пушкиной. Но здесь тоже все неоднозначно, приходится какие-то строчки подчеркивать маркером для последующей доработки. А вот как на это отреагирует Маргарита, мы еще не в курсе. Ведь для нас важны не только крутые слова, а то, чтобы они классно вплетались в музыку. Хочется, чтобы были неровные и нестандартные строчки, чтобы текст не звучал скучно. Поэтому я позволяю себе выступать соавтором Маргариты, меняя что-то в процессе записи.

Как мы поняли, композиции на «Гетто» были написаны еще в рамках других проектов?

Тимофей: Верно. Песня «Нет Героев» была придумана мной еще в 2010 году, когда я играл в составе группы Арда. Павел Окунев не стал участвовать в записи «рыбы» для этого трека, хотя он был подготовлен группой, и песня пролежала в запасниках без малого пять лет. Мы ее заново перезаписали, сделали новые аранжировки, и потом Максим придумал на нее новую вокальную дорожку. Песни «Адреналин» и «Гетто» изначально сочинялись для группы Ольви, но вокальные дорожки, тексты и формы песен в целом в итоге были изменены уже нами в процессе работы над EP.

Войдут ли в новый альбом композиции, которые, опять же, писались для Ольви?

Тимофей: Да, такие композиции есть, но в том виде, в котором они писались для Ольви, они не останутся. Все они претерпят существенные изменения. Также осталось куча прекрасных текстов, которые также будут видоизменяться в процессе работы. Когда находишь людей, которым творчески доверяешь, работать становится гораздо интересней, ведь никогда не знаешь, что еще интересного они придумают и предложат. Как говорится, две головы лучше, чем одна.

Будут ли песни в альбоме объединены общим единым смыслом?

Тимофей: Так получилось, что у всех участников группы схожие взгляды на жизнь. И при работе с текстами наше отношение к тем или иным вопросам, затрагиваемым в песнях, во многом совпадает. Другими словами, в альбоме будет присутствовать взгляд некоего лирического героя на разные ситуации, которые могут происходить в обществе или в его каких-нибудь личных историях.

Sunburst - это студийный проект, или же в будущем будут живые выступления? И поступают ли приглашения от клубов и организаторов фестивалей?

Максим: Предложений поступает масса. Но поскольку не готов альбом, смысла соглашаться и играть три песни на каком-нибудь фестивале, согласитесь, нет. Сначала нужно доделать альбом и посмотреть, каким образом на это отреагируют люди. Пока об этом говорить рановато.

Многие интересуются, будут ли исполняться песни ваших прошлых групп в рамках Sunburst?

Тимофей: Нет, мы не планируем выезжать на исполнении песен наших прошлых проектов. У нас есть свой материал, с ним мы и выходим в люди.
Максим: Мне, например, будет тяжело исполнять песни групп Эпидемия или Mechanical Poet, так как сейчас я вообще не ассоциирую себя с тем, что я делал раньше. Да, я делал это абсолютно искренне, потому что на то время мне это нравилось. Но в какой-то момент я понял, что хватит. Выйти сейчас на сцену и петь те самые композиции будет неким лукавством. Я не исключаю какой-нибудь повод, в рамках которого мы сможем собраться все вместе, и я смог бы спеть несколько песен, но не более того. К тому же я не являюсь автором композиций группы Эпидемия, и исполнять эти песни было бы нечестно с юридической и человеческой точки зрения. Сейчас проводится много трибьют-вечеров, посвященных коллективам, где мы раньше участвовали, поэтому есть кавер-группы и люди, которые могут спеть и сыграть эти песни куда более искреннее и увлеченнее, чем это сделаем мы.

Раз мы заговорили о прошлом, Максим, несколько вопросов к тебе. Ты кардинально сменил имидж, оставив пост главного эльфа нашей страны...

Максим: Я тебя поправлю – полуэльфа. Главный эльф у нас один в стране, и он на своем месте, с ним все в порядке. А вот полуэльфы меняются, потому что, как мы знаем из книг, они живут не вечно. (Смеется.) Я никогда не был вовлечен так глубоко в ту эстетику. На тот момент, когда группу Эпидемия покинул Паша Окунев, мы с Юрой Мелисовым были – впрочем, и сейчас остаемся - хорошими друзьями, мы часто вместе тусовались и играли в настольные фэнтези-игры. Юра попросил меня записать альбом «Загадка Волшебной Страны», я спел и стал участником группы. Да, я вырос на группах типа Helloween, но я никогда не был тру-пауэрным парнем, который при любой возможности втыкает в плеер и с упоением следит за новыми альбомами пауэр-групп. Сейчас же я смотрю на рок-музыку совершенно иначе, особенно на музыку с тяжелыми гитарами. Если у тебя нет агрессии, желания жестко выразить свою музыку, то зачем ты тогда вообще включаешь примочку и перегруз? Либо ты можешь перекричать эту гитару, либо не ори вообще. Выглядит комично, когда тру-мужики наигрывают на гитарах наивные мелодии в стиле группы Комбинация, а вокалист при этом что-то тянет слащавым высоким голоском. Либо ты «месишь», либо ты не «месишь». Если ты хочешь играть спокойную музыку, играй инди-рок. Я ничего не имею против подобной музыки, просто все должно быть гармонично. В тяжелой музыке мальчики без определенного полового признака неуместны.

Следишь за творчеством своих бывших коллег?

Максим: Я слышал пару новых песен группы Эпидемия, мне понравилось. Хорошая музыка, мелодически интересная. Что касается вокалиста Жени Егорова, отвечу так – он находится на своем месте. Все остальное – вопрос вкуса.

После ухода из Эпидемии ты работал над новым проектом Хамелеон вместе с Владимиром Насоновым. На данный момент проект заморожен?

Максим: Когда я закончил сотрудничество с группой Эпидемия, у меня был некий эмоциональный взрыв, мы сели с Вовой и за месяц накатали от начала и до конца весь альбом. Все мелодии, все вокальные аранжировки, все было готово. Потом потратили какое-то время на то, чтобы записать живьем все инструменты. И на момент написания русских слов мы столкнулись с проблемой, когда на данную музыку русскоязычные тексты не ложатся в принципе. Мы долго старались подобрать до нескольких десятков вариантов слов на те или иные песни, даже Тимофей помогал нам с этим. Но почему-то наша музыка и русскоязычные тексты не сдружились. Из-за этого работа растянулась на неопределенный срок и энтузиазм иссяк. Заморожен проект или нет – говорить еще рано. Если вдруг произойдет какой-нибудь творческий толчок, то вполне возможным будет реализация песен проекта Хамелеон в рамках проекта Sunburst. И я более чем уверен, что никто из музыкантов Sunburst не будет против, что песни написаны не ими - они все равно примут участие в доработке материала до конечного результата.

В 2013 году ты принял участие в проекте Forces United, где выступил в роли вокалиста. Этот проект для тебя остался в прошлом?

Максим: Forces United - это проект Кирилла Немоляева. Он привлекает музыкантов, с которыми ему хочется поработать на тот или иной период времени. Когда проект только начинался, мне позвонил Кирилл и предложил исполнить 3-5 песен для проекта. Я согласился, мы записали треки, но дальнейшее сотрудничество стало невозможным из-за нехватки времени. Продолжать я пока не планирую. Может быть, позже, если у Кирилла появится какая-нибудь подходящая песня, и он мне ее пришлет, я скажу «Вау, круто! Я хочу ее спеть!» Но пока Кирилл сконцентрировался на работе с другими музыкантами, и как основатель этого проекта он не зациклен на определенных музыкантах, делая песни с разными людьми. И, в общем-то, дела у него идут неплохо.

Долгое время ты находился «за кадром», но продолжал работать с разными группами в качестве звукорежиссера. Какие группы ты бы выделил? Кто больше запомнился?

Максим: Сразу назову группу, которая полностью перевернула мое мировоззрение и взгляд на сам подход к музыке – это План Ломоносова. Ребята просто делают музыку, которая нравится бескомпромиссно им. До нашего знакомства я воспринимал музыку только с точки зрения индустрии – сделать песню так, чтобы она кому-то понравилась, потом записать альбом, сыграть концерт, заработать денег и прокатиться с туром. Далее снова по той же схеме. То есть, все сводится к тому, что музыка делается в угоду слушателю. У ребят из Плана Ломоносова этого никогда не было и нет. Во время работы с ними я наткнулся на совершенно осознанную позицию, что музыка, которую они делают, не взята из воздуха, а уже проанализирована много раз, и они абсолютно точно хотят сделать именно так и не иначе, при этом им наплевать, понравится это кому-то или нет. У них нет цели записать альбом для того, чтобы поехать в тур. Такой подход меня просто сломал. И здесь они правы – музыка, созданная в угоду слушателю, размывается, перестает быть персонализированной, перестает быть яркой и становится приблизительно одинаковой. Включите радио и посмотрите, что сейчас происходит с музыкой. Отличить исполнителей иногда просто невозможно. А вот взять, к примеру, группу Queen. Уже по одним аранжировкам понимаешь, что вот она, настоящая музыка. И эти высоты до сих пор остаются недостижимыми современным группам. Согласен, тяжело взять и плюнуть на жанр, плюнуть на то, как принято, и начать играть абсолютно ту музыку, которую ты видишь. Но все-таки страна у нас большая, городов у нас много, может быть, я еще не встречал такие группы. Выделю еще группу Глеба Самойлова The Matrixx и рязанский Hatecraft - коллектив, подающий надежды, но поскольку участники вынуждены зарабатывать на жизнь не музыкой, работа над новым материалом у них длится очень долго. Музыкальный материал у них готов, и я также приму участие в записи альбома не только как звукорежиссер, но и как вокалист.
Тимофей: К сожалению, из молодых групп я никого не выделю. Да, я слежу за музыкальными новинками, много слушаю, благодаря интернету это не проблема. Но соглашусь с Максом – выделить реально некого, ничего не цепляет. Но это все субъективно и воспринимается только через призму твоего вкуса. Любая музыка все равно направлена на некий социальный слой и не может нравиться всем сразу.

Тимофей, вопрос к тебе. Есть ли надежда на то, что группа Ольви снова возобновит свою деятельность?

Тимофей: Группа Ольви прекратила свою творческую деятельность еще в 2009 году в рамках сочинения новых песен. И если за эти 6 лет мы не нашли новых точек соприкосновения для совместной творческой работы, то, наверное, нет.

Каким вы видите будущее своего проекта?

Тимофей: Безоблачным, как он и называется. Но, честно говоря, я не думаю про будущее проекта, я думаю про свое будущее, про будущее наших дружеских отношений, семьи. Проект – это отражение нашего отношения к музыке, возможность выразить эмоции через нее. И у нас есть определенные планы – это записать новый альбом, выпустить еще пару клипов, уложиться в срок до нового года, а в конце года уехать отдыхать всем составом и отметить всю эту историю. После этого проанализировать ситуацию – нужно ли это было людям? Если наша работа оказалась востребованной – отлично, возвращаемся к работе и расписываем точно такой же график на следующий год. Если же отдачи от слушателей не будет – возвращаемся к графику неспешной работы. То есть, мы не мечтаем о крупных площадках типа «Олимпийского», мы просто заняты тем, что создаем кайфовую для нас музыку, и чтобы она находила отклик у нашей аудитории.

И в заключение несколько слов нашим читателям.

Тимофей: Существуют группы, которые как флюгер на ветру – куда ветер дунет, туда они и повернутся, следуя пресловутой моде. Хочется, чтобы подобных групп было как можно меньше. Чтобы сложная экономическая ситуация в музыке выжгла нахрен напалмом всех, кто занимается этим не искренне. А слушателям хочется пожелать в этот век интернета грамотно фильтровать музыку и находить тех исполнителей, которые реально делают это искренне и от души. А всех конформистов и приспособленцев в печь!
Максим: Соглашусь полностью с Тимофеем, и от себя добавлю следующее: уважаемые музыканты, умудряйтесь в это сложное время находить своего слушателя, сейчас везде переизбыток музыкальной информации, и порой пропустить действительно хороший материал среди терабайт безликой музыки и откровенного шлака очень легко. Добивайтесь того, чтобы вас услышали. Удачи в этом!

Официальный сайт Sunburst: http://www.sunburst.me

Выражаем благодарность Николаю Свириденко за организацию этого интервью

Интервью: Александр “SUMRAK” Нефедов, Ирина Нефедова
Фото: Александр “SUMRAK” Нефедов
30 мая 2015 г.
(с) HeadBanger.ru