Tantal
Спеть для неба

31.08.2014

С Дмитрием Игнатьевым, гитаристом и основным композитором прогрессив-мелодик-дэт-металлистов Tantal, мы встретились у метро «Кропоткинская» - там же, где пять лет назад состоялось наше первое интервью, посвященное выходу дебютного альбома коллектива под весьма смелым названием “The Beginning Of The End”. С тех пор название, выбранное музыкантами, в полной мере оправдало себя: второй альбом рождался в муках, во многом связанных с длительным поиском новой вокалистки. Но теперь все препятствия остались позади, Tantal укомплектовали состав талантливой певицей Миланой Соловицкой, и записанный с ее участием альбом “Expectancy” уже поступил в продажу. Дмитрий рассказал нашему порталу об этом непростом периоде жизни коллектива, а также о многих других проектах, в которых он занят…

С учетом того, как долго и тяжело записывался “Expectancy”, у тебя нет ощущения, что название группы в какой-то степени предопределяет ее судьбу? Не жалеешь, что вы назвались Tantal?

Нет, не жалею. Мы выбрали это название не из-за «танталовых мук», но ты правильно написал в рецензии: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Смотря на то, что происходит с группой, мы уже много раз говорили себе: назвались Tantal, первый альбом – «Начало конца», все не просто так. Сам видишь, в каких творческих и не только творческих мучениях это рождалось. Тут волей не волей задумаешься о каком-то «роке» или предопределенной судьбе.

А менять название вы не думали?

Нет, ни в коем случае! (Смеется.) Я фаталист, поэтому думаю, что мы должны дальше барахтаться в этом море агонии.

В процессе записи “Expectancy” у вас даже был момент, когда группа объявила о распаде. Что в итоге заставило вас продолжать?

Лично я не вижу себя без Tantal. В скольких бы группах я ни играл, для меня Tantal – это дом, и люди, которые там играют, для меня уже как семья. Я не получаю такого кайфа – пусть даже мазохистского кайфа (смеется) – от участия в других группах. Это наше детище. Да, бывает все, мы психуем, скандалим, но со временем понимаешь, сколько ты прошел вместе с этими людьми, сколько вместе с ними было моментов было – приятных, неприятных… Когда берешь инструмент в руки, начинаешь в первую очередь сочинять для Tantal.

Если не считать вокалисток, то состав Tantal уже немало лет остается неизменным. В то же время, я читаю новости и постоянно вижу, как музыканты начинают искать другие группы или вообще уходят из музыки. Как вам удается столько времени оставаться вместе?

На самом деле, проблем у нас много, но мы их стараемся на свет никогда не выносить. А так долго мы вместе, в первую очередь, потому что мы изначально друзья. С басистом мы в детский сад ходили, с барабанщиком со школы знакомы, а с Сашей Стрельниковым (гитара, вокал) у нас был очень быстро найден общий язык. У нас между музыкантами отношения не такие, как будто мы просто партнеры; мы в первую очередь друзья. Я всегда ребятам говорю: «Если вам что-то не нравится, говорите, как есть, потому что мы все собрались, чтобы поиграть музыку, а не потому что у нас какие-то обязательства друг перед другом или перед кем-то еще».

Расскажи о том, как строится работа над песнями в группе? Кто обычно приносит изначальную идею, кто принимает решение о том, что песня готова?

В группе должен быть «двигатель», который всех тянет, и этим двигателем получаюсь я. Помогает мне в этом деле Саша - как обычно в группах, гитаристы пишут всю музыку. На начальном этапе Саша мне подкидывает какие-то идеи, я тоже что-то сочиняю, а потом составляю план композиции от начала до конца. Тексты тоже на мне, так повелось издавна – поскольку я изначально вижу композицию, я и прикидываю ее название и текст. Если кто-то захочет взять на себя эту функцию, я не против. Наоборот, я всегда говорил нашим вокалисткам: «Если вы хотите о чем-то спеть, то пожалуйста – приносите идеи». Я, конечно, возьму на себя права рецензента, но я стараюсь быть в этом плане максимально демократичным и открытым. Дальше «окантовка» происходит на репетициях, когда начинает играть барабанщик. Он может изменить партии так, что получится совершенно иное видение композиции, могут какие-то куски исчезнуть или добавиться, может ритмически что-то поменяться. Последнее – это вокал, когда композиция уже готова. Я не стараюсь писать вокальную мелодию, я пишу ритмику текста, как я хочу расставить слова. Вокалистки делают мелодию немножко по-своему и привносят какой-то свой окрас.

Ты как-то планируешь направление музыкального развития группы? Например, у меня возникло ощущение, что на новом альбоме больше чистого вокала, чем на предыдущем. Вы к этому стремились специально, или просто такие песни написались?

Это естественный путь развития. Когда мы еще начали писать демо, непроизвольно начинали петь чистым голосом, появлялись более мелодичные припевы. Я всегда ребятам говорил: «Хочу, чтобы припев запоминался. Это припев, в нем не надо орать, давайте попробуем сделать мелодию». Соня (Софья Райкова, экс-вокалистка) тоже старалась сделать как можно больше чистоголосых партий, ей надоело рычать, и я ее прекрасно понимаю, я только за. Это естественное развитие, у многих так бывает и мы не исключение.

Вы, насколько я понимаю, после расставания с Софьей прослушали немало вокалисток. Какие их качества были для вас определяющими, когда вы делали выбор, да или нет? Что выделило Милану на фоне остальных?

Во-первых, она пришла полностью готовой. Кроме того, мне понравилось, как она себя повела - это самостоятельный человек с какой-то своей точкой зрения, она старается не прогибаться под нас, спорит с нами, и я считаю, что это хорошо. Она с первого раза подготовила песни, спела их, и никаких проблем с чистым голосом я не заметил. Мы тогда уже не ждали, что человек будет петь двумя техниками, так что от нее требовался только чистый вокал. Кстати, тембр ее голоса мне чем-то напомнил Аннеке из The Gathering, а я люблю эту группу… (Смеется.)

Когда мы в первый раз встретились, я уже не рассчитывал, что человек «дотянет» альбом. «Ну да, выучила две песни, давай посмотрим, как получится на студии…» Условия у нас для всех были одинаковые – человек приходит прямо на студию, без репетиций с группой, и мы смотрим, как он исполняет материал. Тогда мы уже замучились репетировать и смысла в этом не видели: если человек хочет, он придет подготовленным. Милана, опять же, пришла и сразу всякие бэки прописала, гармонии – одним словом, профессиональный подход.

Каким образом в работу над альбомом включился Влад Лобанов (Vector Of Underground)?

Нам не очень хотелось брать в группу двух человек, чтобы один пел экстремальным вокалом, а другой – чистым. Обязанности экстремального вокалиста взял на себя Саша, на репетициях он эти партии исполнял, но на студии мы попробовали, и нас на тот момент не совсем устроило то, как получался его голос в записи. Просто сказался недостаток практики. Я спросил Сашу: «У тебя есть кто-то знакомый, кто сможет спеть у нас на альбоме? Надо его доделать, потому что инструментал валяется на полке». И Саша предложил Влада. Влад - человек профессиональный, с ним не было вообще никаких проблем. У нас было демо, я ему высылал, он сам готовился, а потом приходил и пел. Где-то за четыре студийных сессии записал все партии.

Если я правильно понимаю, тексты альбома писались еще до того, как начались проблемы с Софьей. Чем ты вдохновлялся при работе над ними? Конфликт героя текстов – это твой собственный конфликт?

Да, все это возникло на основе моего периода взросления, моих наблюдений за самим собой. Я старался писать именно то, о чем я думаю, размышляю и чувствую; можно сказать, я писал о себе, о тех вещах, которые тогда для меня были актуальны.

Концовка альбома получилось довольно безрадостной – “I count empty days and stare to nowhere… endless sorrow, my heart is broken”. Что ты в итоге хотел сказать слушателю? «Надежды нет, смирись?»

Последняя песня альбома – это та точка, на которой я тогда остановился, проводя самоанализ. Честно могу сказать, я был реально опустошен и находился в тихом отчаянии из-за того, что цели в жизни у меня нет. Я каждый день хожу на работу, играю в группе, тусуюсь, а что мне еще делать? Не знаю… Что-то же должно быть еще! Я очень завидую людям, которые живут и видят для себя конкретную цель: «Я сегодня должен сделать то-то, и через год я должен добиться того-то». У меня такой цели не было – и до сих пор ее нет. Я стараюсь себя максимально занять – куча групп, куча работы, и, наверное, смысл жизни в этом и есть – крутиться. Но какой-то конкретной точки, к которой я должен прийти, я для себя не вижу. Для меня это бескрайний горизонт.

На этом альбоме вы впервые попробовали сделать русскоязычные версии своих песен. Как ты оцениваешь результат? Будет ли продолжена работа в этом направлении?

На самом деле, я ожидал худшего. Если честно, в тексты Георгия (Арустамьяна) очень трудно въехать. (Смеется.) Изначально я ему сказал: «Георгий, попробуй написать аналог того текста, который я тебе дам». Он сразу отказался, он человек со своей точкой зрения, и я ее не собирался оспаривать. Тогда я предложил: «Хорошо, напиши то, что хочешь. Может быть, ты почерпнешь какие-то идеи из английских текстов». Сначала, когда он показал мне написанное, я ни хрена не понял. (Дружный смех.) Только когда я построчно начал у него спрашивать: «А про что это? А что имеется в виду здесь?», я смог разобраться. Но когда текст подается вместе с музыкой, получается совсем другой эффект. Только после того, как у нас были записаны все вокалы, я стал в полной мере проникаться русскими текстами. Так что я считаю, что получилось нормально.

Переходить полностью на русский язык у нас планов нет. Для меня это немножко противоестественно. Может быть, это неплохой коммерческий ход, но мне больше нравится, как мы звучим на английском. Я ничего не имею против русскоязычных вариантов, но это скорее эксперимент.

У меня в последние годы складывается ощущение, что российская аудитория стала оказывать на музыкантов довольно сильное давление: «Все это хорошо, но если бы они еще пели по-русски…» Ты ощущаешь это давление на себе?

В какой-то момент ощущал. Когда мы только начали работать над “Expectancy”, я даже думал над тем, чтобы сделать две версии альбома – русскоязычную и англоязычную. На самом деле, Георгий написал для нас три текста, один мы пока не использовали. Но потом я решил, что если нам нравится петь на английском, то почему мы должны прогибаться? Вот, пожалуйста, два трека на русском – мы попробовали, в том числе и для себя. Сейчас я вообще не обращаю внимания на эти комментарии.

А какие отзывы на вашу музыку вы получаете из Европы? Кстати, совсем недавно стало известно, что “Expectancy” выйдет за пределами России на лейбле Bakerteam - какие ожидания вы связываете с этим контрактом?

На самом деле, первая рецензия на альбом пришла как раз из Европы. В принципе, все довольны. Я даже жду, когда кто-нибудь скажет что-нибудь плохое. Мне почему-то не очень нравится, что все рецензии хвалебные. С одной стороны, я горд, что мы смогли записать такой альбом, мы выложились на 100 процентов, и я считаю, что прогресс по сравнению с первым альбомом есть. Но я думаю, что это не верх совершенства в любом случае.

Что же касается Bakerteam, то я изначально писал на их материнский лейбл – Scarlet Records. Они ответили: «Ребята, это очень круто! Но, извините, издать мы вас не можем, потому что вы, можно сказать, никто. Но зато у нас есть наше подразделение Bakerteam…» Причем Bakerteam используют для промоушена все те же контакты и методы, которые используют Scarlet. Так что нам было очень приятно. На самом деле, это единственное дельное предложение, которое нам поступило, поэтому я все взвесил все за и против и решил, что стоит попробовать.

А с концертами вас в Европу не зовут?

Нет, и если что-то будет, то, наверное, на нашем собственном энтузиазме. Естественно, мы обговаривали этот вопрос, но лейблы, как правило, не занимаются букингом. Они говорят: «Ребята, если у нас будет какой-то фестиваль, который мы сами делаем, мы вас позовем». Опять же, я думаю, от нас захотят, чтобы мы взяли отпуск, купили себе билеты по туристической визе и сыграли там концерт – как, в принципе, все сейчас и делают. Я каких-то иллюзий по этому поводу не питаю, а от лейбла жду, чтобы они максимально раскрутили альбом. В России, я думаю, у нас хорошо получается это делать, а в Европе собственными силами сложновато. У нас не хватает «веса» для того, чтобы самостоятельно делать рассылки и так далее.

Вообще, на твой взгляд, насколько важна сейчас роль лейбла? Многие рассылки, как ты сказал, вы делаете самостоятельно, аудитория по большей части получает альбом в цифровом виде в обход лейбла, так в чем же заключается функция издателя?

Те лейблы, которые у нас есть сейчас – Mazzar, Bakerteam – в первую очередь, избавляют нас от ненужной работы в плане элементарного промоушена. У меня есть контакты, например, с тобой, с рядом других порталов, и если есть возможность, я стараюсь все делать напрямую. Там, куда я не могу залезть, я прошу это сделать лейбл. Я не скажу, что это сила, помогающая свернуть горы, но, во-первых, к группе начинают относиться немножко по-другому, если она вышла не самиздатом, а на лейбле, а на Европу у меня, честно говоря, просто не хватает сил и рук, чтобы лезть на каждый новостной ресурс.

В продолжение темы о концертах – в буклете “Expectancy” вы благодарите Ивана «Фростера» Морозова за «безумный украинский тур 2010 года». Что такого безумного происходило в том туре?

(Смеется.) Две недели поездок двумя группами в одном автобусе – это ни с чем не сравнимые ощущения, ты нигде больше так не угоришь и не оторвешься. Все группы любят гастроли. Ты едешь из города в город вместе со своими одногруппниками, друзьями, постоянно творишь какие-то невероятные вещи, и по ходу тура со всеми участниками происходят безумные истории. Больше наслаждаешься даже не концертами, а временем, проведенным между ними. Было здорово и весело – познакомились со многими людьми, много где побывали. Я не скажу, что это наша первая серьезная поездка, но она для группы была действительно значимой. Точечные выезды – это хорошо, но когда ты две недели ездишь по городам – это совсем другое дело.

Повторить не планируете?

Альбом вышел в апреле, перед «мертвым» летним сезоном, и мы едва успели «втиснуться», чтобы отыграть презентацию и еще один летний концерт в Москве, просто для того, чтобы посмотреть на себя, набрать форму, потому что мы не выступали уже полтора года. Сейчас я занимаюсь построением графика гастролей на октябрь-ноябрь-декабрь. У нас уже забито пять городов, и мы почти каждый день с каким-нибудь организатором общаемся. На следующий год я хочу попробовать снова сделать тур, не просто выезды по выходным, а так чтобы хотя бы недельку прокатиться, ну и, возможно, если судьба будет благосклонна над такими неудачниками, то попробовать заглянуть в Европу.

Одно время тебя часто можно было видеть на сцене в акустическом дуэте с Георгием Арустамьяном. Как возникло ваше сотрудничество? Чем тебя привлекли выступления в акустике?

Я сначала себя не видел в этом плане никак. Но Георгий однажды пришел к нам на концерт, я его пригласил, мы разговорились, и он сказал: «Не хочешь попробовать со мной сыграть? Мне нужен аккомпанемент». Я говорю: «Я могу тебе сделать какие-то аранжировки, но я же не виртуоз…»  Но Георгий так красиво говорит… (Дружный смех.) В общем, мы с ним как-то собрались – и понеслось. Он постоянно сочиняет, он творческий человек – как и я, он не может остановиться сочинять, поэтому он постоянно подкидывал мне песни, которые мы могли бы сделать, и в итоге появилась программа, которую он предложил сыграть еще и вживую. Я сказал: «Давай попробуем». Сначала я себя ощущал некомфортно с акустикой, на записи для Tantal я играл на ней какие-то моменты, но у нас не было таких песен, которые бы полностью игрались в акустике. Мне было очень сложно перестроиться, но я считаю, что для меня это определенный опыт. Сейчас это никак не напрягает, да и Георгий такой человек - «если ты можешь, давай сделаем, а если не можешь, давай оставим до лучших времен».

Вы что-нибудь записали с Георгием?

В июне-июле у нас были пробные записи. Опять же, у Георгия свое видение, я не лезу к нему ни в какие технические детали, я ему только помогаю, чем могу. Все записывалось живьем, сейчас это сводится, и если результат нас устроит после сведения, то, наверное, это появится в каком-то виде.

В продолжение темы сайд-проектов – как появился Flash Of Aggression? Насколько я помню, вы с Андреем Смирновым (Everlost, U.D.O.) еще много лет назад играли вместе…

Мы с Андреем троюродные братья. В детстве мы постоянно общались, в частности, потому что слушали одинаковую музыку – что-то я ему подкидывал, что-то он мне. Гитарой мы начали увлекаться лет с 12-ти. Однажды он приехал ко мне и увидел, что я впервые взял в руки гитару – оказалось, что и он тоже начал играть. Но у него проявилось больше рвения, и через год он уже играл Metallica, а я по-прежнему брал блатные аккорды. Нас родители часто оставляли у бабушки – ну, что нам делать, взяли гитары, начали играть. У меня до сих пор валяются кассеты, которые мы записывали в период с  1998 по 2000 годы. Каждый год мы собирались на все лето, обменивались идеями, и в 2000 году, когда мы уже считали себя матерыми гитаристами (смеется), мы назвали наш проект Flash Of Aggression. У нас был на кассете целый альбом, записанный вживую. Потом все стали взрослыми, у Андрея появился Everlost и весь его послужной список, я пошел в институт и стал занят, но когда мы пересекались, песни продолжали появляться. Либо я к нему в гости приезжал, либо он ко мне, мы брали гитары и сразу записывались. Потом, когда появилась и материальная возможность, и временная, мы решили: «Давай все-таки воплотим в жизнь детскую мечту и напишем песни про все, что нас бесит, безо всяких компромиссов, как в детстве!»

То есть, материал, который записан на альбоме “Seed Of Hate”, совершенно новый?

Да, это 2012-2013 годы. Смысла переписывать свои детские песенки я не вижу. Я просто сказал Андрею: «Все, что ты боишься сделать в Everlost, а я в Tantal, чтобы не перестать нравиться девчонкам, давай сделаем в этом проекте». (Смеется.)

Я как раз хотел спросить, почему вы не реализовали все то же самое в Everlost, учитывая, что вы оба там играете, да еще и барабанщик во Flash Of Aggression оттуда же…

Барабанщик оттуда же, потому что проблема в кадрах. Очень трудно найти людей, которые способны довести дело до конца. Сергей Серебренников – очень крутой барабанщик, и он, опять же, наш друг. В первую очередь, он друг Андрея, а мы с ним постоянно сотрудничали и постоянно пересекались, поэтому я в нем уверен, и он во мне тоже. Это надежный человек, который выучил наши бредни и записал их.

Во Flash Of Aggression, как и в Tantal, поет девушка (Полина Березко из Grace Disgraced – прим. авт.)…

Это я ее Андрею предложил. Все мои ребята думают, что я кручусь в какой-то музыкальной тусе и знаю кучу музыкантов. На самом деле, я не знаю никого. Когда нам был нужен вокал, я сказал: «Андрюха, ты же не будешь петь, потому что это будет Everlost». Я тоже не умею петь, хотя на наших детских записях то я, то он орали. Поэтому я предложил: «Давай найдем человека, который будет в такой же олдскульной теме. Я знаю Полину, мы с ней выступали, давай ее посмотрим». Никаких других кандидатов у нас не было. Он ее послушал, сказал: «О, нотки Чака Шульдинера у нее есть… Давай посмотрим, как все получится на студии». Дальше все было так же, как и с Tantal: «Полина, привет! Хочешь участвовать?» «Да, хочу». «Вот тебе текст, вот тебе «рыба», приходи на студию, когда сможешь». Нам повезло снова наткнуться на надежного человека, который проникся и смог все сделать.

Вы планируете какое-то продолжение этого проекта? Может быть, концерты или второй альбом?

По концертам у нас были предложения, но из-за того, что у Андрея сейчас очень напряженный график с U.D.O., мы не можем даже планировать концерты с Everlost. Конечно, у всех ребят было желание выступать, но я сказал: «Ребята, так круто на студии можно сыграть, но чтобы все это воспроизвести вживую, нам придется долго и упорно репетировать». Всерьез это даже не обсуждалось, это студийный проект и все. А насчет продолжения я не знаю. Это вспышка агрессии, поэтому что-то должно накопиться сначала. Такой самоцели нет, но, насколько я понял по разговорам с Андреем, Сергеем и Полиной, они не против, если мы еще каких-то таких безумных песен напишем.

Что сейчас происходит в Everlost? Я видел информацию о том, что пишется новый альбом, но сколь реально его ждать, учитывая постоянную занятость Андрея в U.D.O.?

На самом деле, материал для нового альбома уже полностью готов. Не помню, сколько песен, я уже запутался. Когда меня пригласили в Everlost, несколько песен уже было написано, и мне сходу приходилось в них вникать. Мы собирались на репетиционной базе, перелопачивали все готовые песни, наработки и писали новые треки. Сейчас весь материал записан, мы специально так сделали перед туром U.D.O., потому что знали, что Андрей уедет. У нас все довольно самостоятельные, Сергей пишет барабаны, сам ходит на студию, присылает готовые треки, мы с Сергеем (Волковым) пишем гитары и бас, потом приезжает Андрей и дописывает свои гитары. Сейчас у нас стадия записи вокала, но она происходит урывками: Андрей приехал, мы «забиваем» студию и идем писать. Никаких репетиций мы не проводим, все песни наметаны, тексты есть, клип уже сняли, так что, я думаю, осенью-зимой будут какие-то новости.

Ты сам что-то сочиняешь для Everlost, или же здесь ты в первую очередь исполнитель?

В тексты я не лезу, это зона ответственности Сергея Волкова. Мы решили, что Everlost будет англоязычным в этот раз, и он сейчас пишет тексты. Естественно, я сказал ему: «Серега, если тебе будет нужно помочь, я всегда рад». А в музыкальном плане мы с ребятами изначально договаривались о том, что я прихожу со своими идеями, своим творческим багажом. Everlost, опять же, демократичная группа: если ты приходишь, и песня тебе не нравится, ты говоришь: «Это отстой, давайте вот это сыграем по-другому», и  в результате рождается истина, или все возвращается в начальное русло. Либо приносишь какие-то свои песни, риффы, наработки, и они опять же все будут разобраны по крупицам, что-то отвергнуто, что-то принято, что-то изменено и т.д. Это очень круто, это творчество. У меня с ребятами все очень просто, никаких смущений и т.п., потому что мы уже много лет друг с другом работали и еще больше времени знаемся.

Как я туда попал - все началось из-за Flash Of Aggression. Ребята изначально не хотели никого в Everlost брать, но потом мне звонит Андрей и говорит: «Слушай, прикольно мы с Flash Of Aggression поработали, давай так же работать с Everlost». Я его прекрасно понимаю – трудно найти нужного человека, который будет все это пропускать через себя, быть ответственным и в то же время будет не просто коллегой, но и другом.

Как ты ухитряешься сотрудничать с таким количеством групп и при этом еще иметь дневную работу? Поделись секретом…

Не знаю, для меня всегда это был естественно. Я в таком режиме уже давно нахожусь. У меня был период застоя, я хотел отдохнуть от всего, но потом понял, что это скучно. Я не считаю, что это так уж много сил отнимает. Сейчас все современные технологии тебе на пользу. Я прихожу домой и записываю гитару, присылаю на студию, и там это все только реампится и обрабатывается, то есть, мне достаточно приехать вечером, снять штаны и в трусняках записать свою партию. Если у нас репетиция, то я на нее после работы еду. Конечно, бывают иногда изматывающие моменты – например, вчера я только в два часа ночи приехал домой, мы снимали клип с Tantal. Но я считаю, что для любимого занятия всегда можно найти время.

И ты, и Андрей, и второй гитарист Tantal Александр Стрельников являетесь эндорсерами гитар ESP. Чем вас привлекла именно эта марка?

Изначально ты смотришь на звезд, на каких инструментах они играют. Лицо ESP – это, конечно, Metallica, а наша с Андреем любовь к музыке начиналась с Metallica. Мы думали: «Раз это крутая группа, у них должны быть клевые гитары, и ты тоже будешь крутой, если у тебя такой же инструмент. Я до определенного момента не знал, на какой гитаре я хочу играть. Я много гитар «пощупал», но ESP пришелся прямо по душе. Сначала ты неосознанно выбираешь гитары по внешнему виду, а уже с опытом приходит понимание, что хороший инструмент не обязательно красивый. Мне нравится, что ESP эти два качества умеют сочетать. Что же касается того, как мы стали эндорсерами, то Саша, когда пришел в Tantal, тоже играл на ESP, и я сказал: «Давай попробуем отдать им (ESP) наш новый диск». Это делалось с несколько прагматичным умыслом – чтобы как можно сильнее распиарить группу, а не для поднятия самооценки. На одной из музыкальных выставок мы отдали диск директору компании «Аваллон» Александру Гурину, побеседовали с ним, сказали, что готовы давать мастер-классы, делать какие-то промо-ролики, что нам это интересно. Он послушал диск, перезвонил и сказал: «Да, ребята, не вопрос».

И что в итоге вышло с мастер-классами?

Мы их делали два или три года подряд на выставке «Музыка-Москва», а потом это как-то сошло на нет. В последний раз, когда мы играли, было очень шумно, и люди приходили жаловаться. Металлические мастер-классы, как я понял, не очень пользуются популярностью, но если ESP еще что-то такое будут делать, мы не против поучаствовать.

Ты упомянул клип Tantal – можно ли уже сейчас узнать о нем какие-нибудь подробности?

Клип – это такая «долгоиграющая» история, мы его уже давно планировали. Опять же, я искал людей, которые будут заинтересованы в съемках. Когда я начал над этим работать, я обращался к людям, которые занимаются съемками, спрашивал их: «Ребята, сколько будет стоить клип?» Они говорят: «Пиши сценарий, пиши, что ты хочешь увидеть…» Я им говорю: «Ребята, у меня есть песня, и я хочу, чтобы человек сам послушал ее и проникся текстами. Я могу идеи подкинуть, но я не режиссер  и не сценарист». В общем, люди в основном выставляют тебе прайс и спрашивают, чего ты хочешь. Я могу что-то написать, но я не знаю до мелочей, как клипы снимаются. Поэтому я очень долго искал человека, которому самому это было бы интересно, в итоге нашел. Правда, все такие люди - они очень «творческие», и его нужно еще поймать – у него постоянно какие-то съемки, постоянно «каша» в голове и куча идей, возникающих в последний момент. Я не жалуюсь, но порой бывает сложно. В первый раз мы встретились еще этой зимой, сразу определили, что в клипе будет сюжетная линия, и показано как играет группа. Я пока не буду говорить, какая это будет песня, мало ли что еще поменяется, учитывая, что это Tantal. Изначально я хотел по максимуму показать группу и сделать какие-то минимальные сюжетные вставочки (у меня были определенные идеи по тексту). Но режиссер сразу сказал: «Нет, нам нужен продуманный сюжет». В общем, он впрягся в работу и вплоть до раскадровки все сделал все сам. Естественно, был обговорен прайс, но я вижу, что у человека есть мотивация, он для самого себя хочет это сделать, поэтому мне не жалко ни времени, ни средств, которые мы затратим, поскольку видео будет сделано с максимально возможной отдачей.

Я так понимаю, что у вас уже есть и новые песни для Tantal…

Да, есть. Но я, если честно, пока не знаю, в каком направлении мы будем двигаться. Песни пишутся сами по себе, и я бы сказал, что они вообще не похожи на предыдущие. В них есть какие-то отголоски того, что мы делали, но есть и очень много нового. Я стараюсь не зацикливаться, мы не так часто выпускаем альбомы, и не хотелось бы повторяться. У нас есть какое-то наследие, определенные наши «фишки», которое я хотел бы сохранить, но также я хочу уйти в какое-то другое направление, добавить в музыку необычные краски. Я стараюсь делать больше мелодики, больше хитовых, хуковых моментов, больше эмоций, но не знаю, что из этого получится - может быть, все скажут, что это отстой. Но я не парюсь по этому поводу – у нас есть шесть песен, и они мне пока нравятся. Еще нет большинства текстов, большинства вокальных мелодий, а понимание, какой песня получится, приходит только после них. Но, по крайней мере, те инструменталы, которые мы сейчас мы играем, отчасти характерны для нас, а отчасти нет. Посмотрим, что получится, но это уже точно не будет однозначным дэт-металом.

Официальный сайт Tantal: http://www.tantalweb.ru

Роман Патрашов
27 августа 2014 г.
(с) HeadBanger.ru