Orphaned Land
Нужно научиться уважать друг друга

06.07.2013

Когда кто-то говорит о том, что в тяжелой музыке практически не осталось оригинальности, я всегда удивляюсь, потому что уникальных групп в жанре хватает. Отличный пример тому - Orphaned Land, ведущая металлическая группа Израиля, которая только что выпустила шестой полноформатный альбом “All Is One”. Музыканты активно используют музыкальное наследие своей страны, в то же время, их работы трудно назвать фолк-металом; они обожают сложные аранжировки, однако их музыка вполне легка для восприятия и только с большим трудом может вписаться в рамки прогрессив-метала; наконец, в их песнях преобладает средний и медленный темп, но только при серьезном затмении рассудка их можно определить в категорию чистого дума или готик-метала. Прибавьте к этому необычную, выдающуюся концепцию – большую часть своей карьеры израильтяне выступают за мир на Ближнем Востоке, что принесло им массу уважения, но и немало ненавистников (известен случай, когда в Египте человека посадили в тюрьму за то, что нашли у него дома диск Orphaned Land). Выход “All Is One” заставил нас связаться с гитаристом Хеном Балбусом, самым юным и самым свежим приобретением группы, однако, как вы можете убедиться из его ответов, он так же предан делу борьбы за мир, как и его более взрослые и умудренные опытом коллеги…

“All Is One” – первый альбом Orphaned Land с твоим участием. Как ты познакомился с участниками группы и оказался в ее составе?

Это забавная история – я родился в год основания Orphaned Land. Ребята знают меня фактически с момента моего рождения, потому что они были большими друзьями с моим братом и вместе с ним основали группу Resurrection, которая впоследствии переродилась в Orphaned Land. Я всегда был очарован музыкой, которую делали ребята, и я постоянно выкладывал в Интернет видеозаписи, на которых я играл их песни. В какой-то момент Йосси (Сасси, гитарист) обратился ко мне и предложил стать из временным гитаристом. Для меня это был восхитительный момент – я получил возможность поиграть со своей любимой группой. Мы отыграли несколько концертов, на которых я подменял Йосси или Матти (Сватицки), а на выступлениях в Израиле я играл с ними на бузуки. Когда Матти ушел насовсем, для ребят я уже по сути был участником группы, так что я занял место Матти естественным путем.

Когда в Orphaned Land приходит новый музыкант, требуется ли от него, чтобы он разделял точку зрения и идеалы остальных участников группы? Другими словами, вас связывает только музыка, или есть еще и общая жизненная позиция, и устремления?

Группа похожа на брак. Ты должен быть с этими ребятами в самые счастливые и самые трудные моменты своей жизни. Мы все в чем-то непохожи, но у нас есть и нечто общее, что связывает нас. У нас есть единая цель – продолжать делать музыку, которая нам нравится, и добиться успеха, используя силу музыки. Группа – как семья, и нужно научиться жить и работать вместе, чтобы группа могла существовать и дальше.

Ваш вокалист Коби Фархи недавно сказал, что “All Is One” увидел свет так быстро (всего через три года после альбома “The Never Ending Way of ORwarriOR”, в то время как самого “ORwarriOR” пришлось ждать целых шесть лет) только благодаря тебе. Как ты сам оцениваешь свое влияние на альбом и на группу в целом? Сколько ты внес в него как автор?

У них уже было несколько композиций, которые они сочинили до того, как Йосси поехал в сольный тур, а Матти покинул состав. Коби и Ури (Зелча, бас) пришли ко мне с этим материалом, и мы трое на 100% посвятили себя альбому, работая над песнями днями и ночами напролет. Я привнес в группу знания своего поколения, которое выросло на компьютерах и современной технологии, поэтому я знал, как построить работу над созданием аранжировок более эффективно. Кроме того, пре-продукция альбома делалась в моей студии, там мы записывали гитары, программировали ударные, клавишные и т.д. На альбоме есть мои песни, есть песни совместного авторства и есть те, что написали для нас сторонние авторы. В целом, на альбом ушло 2-3 месяца интенсивной работы. Мы сделали по 15 версий каждой композиции, и по каждой из них приходилось писать друг другу по 150 писем.

В плане структур песен новый альбом получился более прямолинейным, в то же время, у него более масштабные аранжировки, так что пришлось задействовать в записи более 40 человек. Вы пошли на эти перемены намеренно? Вы специально хотели в этот раз достичь более широкой аудитории?

Прямолинейность “All Is One” дала нам возможность поработать по новой для нас схеме – «лучше меньше да лучше». Мы стремились максимально точно понять, какие фрагменты куда и как подходят, и играли так, чтобы это шло на пользу песне, а не просто чтобы продемонстрировать свой исполнительский и композиторский уровень. Однако мы сохранили все характерные черты Orphaned Land, ведь у нас все равно получился чистой воды «ближневосточный металл», как ни крути. На “All Is One” мы поставили перед собой цель, чтобы альбом легче слушался и проще доходил до слушателя. И именно поэтому он стал самым сильным альбомом из всего, что мы когда-либо выпускали.

Почему вы решили записать большую часть партий в Швеции, а не в Израиле, как раньше? Какой вклад внес в альбом Йенс Богрен, который продюсировал и сводил материал?

Мы оценили работу Йенса Богрена над нашим DVD “The Road To Or-Shalem” и знали, что он может сделать для нас новый, чистый и современный саунд, который мы хотели. По изначальному плану мы должны были записать в Швеции, в лучшей студии для записи тяжелой музыки, максимальное количество партий, но взять с собой в Швецию всех 40 музыкантов было невозможно. Струнный ансамбль из восьми человек записывался в Турции – там есть студия, которая специализируется на записи оркестра. А большую часть гостей и хор из 20 человек мы записали в Израиле. Мне кажется, совместная работа с Йенсом помогла этому альбому стать лучшим в жанре ближневосточного металла. Его опыт в сведении и наша манера продюсирования – это идеальное сочетание.

Какой момент записи тебе запомнился больше всего? Например, для альбома “Mabool” (2004) Коби тайно записал свое пение в индийском храме Тадж-Махал. В этот раз у вас было что-нибудь подобное?

Мне запомнился момент, когда я только что закончил запись всех гитарных соло для альбома, и мы нашли в студии ксилофон. Будучи по природе своей исследователями музыки, мы задумались над тем, как его можно было бы применить в паре песен. В итоге я в 5-6 утра записывал для альбома ксилофон, а Коби и Ури с другой стороны стекла подкидывали все новые идеи относительно того, что мы можем с ним сделать. Никаких тайных записей на этом альбоме нет. Есть только начало 'Ya Benaye', в котором мы использовали оригинальную фонограмму этой песни (это кавер-версия Ахарона Амрама).

Помимо гитары, ты записал для альбома партии пианино, бузуки и ксилофона. На скольких всего инструментах ты умеешь играть? Какой твой любимый (не считая гитары, конечно же)? На каком было труднее всего научиться играть?

Помимо гитары, у меня всегда была страсть к струнным инструментам, особенно ближневосточным, типа упомянутого тобой бузуки, а также багламы, уда и других. Всего я играю на примерно 10 инструментах. Я бы сказал, что труднее всего было научиться играть на флейте, потому что мне часто не хватает воздуха. Думаю, если бы я не был гитаристом, я бы стал пианистом, потому что именно пианино было первым инструментом, на котором я научился играть.

Твой стиль отличается тем, что ты «играешь на гитаре, как если бы это был этнический инструмент» (цитата с сайта компании PRS Guitars). Как ты развил этот уникальный стиль? Кто или что повлиял на твою игру?

Я обычно слушаю много ближневосточной музыки и пытаюсь понять, как люди подходят к игре, например, на бузуки, сазе или уде, а потом пытаюсь применить их приемы в игре на полноценной электрогитаре. Мне кажется, это самый правильный подход, если ты хочешь звучать уникально, а не как все остальные гитаристы. Вообще, у каждого должны быть свои особенности. Еще до того, как я пришел в группу, мне запали в душу слова Коби – он говорил, что они сочетают влияния Востока и Запада – и эта фраза заставила меня искать уникальный звук и использовать необычные настройки и стиль игры.

Год назад сообщалось, что Orphaned Land подали заявки на получение турецкого гражданства. Вам его предоставили? И какие цели преследовал этот шаг?

Мы до сих пор не получили подтверждение нашего гражданства из-за напряженной политической ситуации между двумя странами и внутри обоих стран – и там, и там идет политический кризис. Мы пошли на этот шаг, потому что Турция – это наш второй дом, это единственная арабская страна, где нам позволено выступать. Поэтому мы хотели, во-первых, поблагодарить турецкий народ за бесконечную поддержку, а во-вторых, это могло бы помочь нам получить разрешение на въезд в другие арабские страны, куда нас не пускают с израильским паспортом, и выступать там для наших фэнов.

В Турции ваша группа получила “Премию дружбы и мира”, что означает признание на уровне властей и общества в целом. А каков ваш статус в Израиле? Ваши власти признают группу как силу, влияющую на общественное мнение? Сколько человек обычно собирается на концерты Orphaned Land в Израиле? Вас крутят по телевидению и радио?

Со временем Orphaned Land становятся все больше известны по всему миру; мы всегда были самой популярной группой из Израиля. Обычно мы получаем полную поддержку в отношении нашей музыки и наших идей борьбы за мир. Иногда правительство даже оказывает нам финансовую поддержку в раскрутке наших концертов и в организации полетов в другие страны, куда мы несем наши идеи мира. На наших концертах почти всегда аншлаги, и в залах всегда полно счастливых людей, которые любят Orphaned Land. По радио нас сейчас начинают крутить все чаще, поскольку “All Is One” наделал массу шума. Но нам все равно непросто идти вперед, поскольку наша музыка не относится к мэйнстриму.

Что ты думаешь о так называемой «арабской весне» - не столь давней череде революций в арабских странах? На твой взгляд, она поможет снизить напряженность в регионе или, наоборот, послужит лишь ее дальнейшему нарастанию?

Честно говоря, я не так много об этом знаю. Я знаю, что там очень высокая напряженность. Люди наконец-то понимают, что при демократии жить лучше, чем под властью любого диктатора. На мой взгляд, хорошо, что люди наконец-то поднимаются с колен, но мне грустно видеть, что желание жить в свободном мире реализуется только через войну и кровопролитие.

Я понимаю, что сейчас задам тебе очень сложный вопрос, на который многие стремятся найти ответы, но все-таки хотелось бы знать твое мнение – какие меры, на твой взгляд, народы и власти могли бы принять, чтобы принести мир к тебе на родину или хотя бы немного успокоить враждующие стороны?

На мой взгляд, ответ на вопрос о том, как добиться мира во всем мире, достаточно очевиден, но, к сожалению, добиться этого на практике не так-то просто. Чтобы изменить мир, надо начинать с мелочей – недаром говорят, что «Рим не сразу строился». Люди должны научиться уважать друг друга независимо от того, где другой человек родился, во что он верит, какого цвета его кожа и т.д. О людях нужно судить сердцем. Когда это произойдет, и когда наши СМИ и политики перестанут насаждать войны и кровь, мы встанем на путь к настоящим переменам. Надеюсь, что “All Is One” достигнет многих ушей, и люди увидят и поймут, что мы пытаемся сказать миру.

Иногда вслед на международным успехом какой-то одной группы на мировую сцену выходит целая плеяда команд из этой страны (например, так случилось с Италией после триумфа Rhapsody of Fire), а в другой раз успешная группа так и остается единственным представителем своей страны, известным заграничной публике (Португалию уже многие годы представляют на международной сцене исключительно Moonspell). На твой взгляд, по какому пути пойдет развитие израильской металлической сцены? Есть ли в Израиле метал-группы, которые способны в обозримом будущем повторить ваш успех?

На израильской метал-сцене уже немало групп, которые нашли способ прорваться за границу. Мне кажется, во многом это происходит благодаря современным технологиям, которые позволяют нам распространять музыку в считанные секунды, и ее могут услышать люди в любой точке планеты. Это по-настоящему изменило весь музыкальный бизнес и сделало задачу по созданию своей группы куда более реализуемой. Сейчас можно даже записывать свою музыку дома, и она не будет звучать настолько уж хуже, чем продукция высококлассных студий, можно выложить ее везде, где у тебя хватит сил, и поехать с ней на гастроли по всему миру. Например, я знаю группу Hammercult, которая выиграла конкурс “Wacken Metal Battle”, и с тех пор их известность стабильно растет.

Когда вы играете, например, в Южной Америке, люди приходят на ваш концерт, только чтобы насладиться музыкой, или они также хотят кое-что узнать о вашей культуре и ваших взглядах? А вы сами ставите перед собой задачу рассказать людям в других уголках планеты о ситуации на Ближнем Востоке?

Помимо желания донести нашу музыку до всех концов света, мы также хотим, чтобы люди осознали важность послания, которое она содержит. Один из лучших отзывов об 'All Is One', которые я слышал, звучит так: «Этот альбом нужно слушать не ушами, его нужно слушать сердцем». Музыка – это язык, который понимаем мы все, и не важно, откуда мы и что собой представляем. Это самая могущественная объединяющая сила на земле, и с помощью музыки мы хотим показать всему миру, что мы можем жить по-братски и прекратить войны – не только на Ближнем Востоке. Если где-то люди ведут себя не так, как это нужно для дела мира во всем мире, то мы хотим показать им, что есть способ лучше.

Как вы собираетесь воспроизводить на концертах масштабные аранжировки “All Is One”, самые сложные за всю вашу историю? Откажетесь от партий, которые не сможете сыграть сами, или пустите хор и струнные инструменты с компьютера?

Поскольку эти аранжировки связывают альбом в единое целое и именно они делают его таким грандиозным, каким он является, нам придется использовать подложку, поскольку всех музыкантов мы взять с собой не сможем. Сейчас это обычное явление, так поступают даже группы больше нашей, например, Turisas, Nightwish и т.д. Конечно, время от времени мы будем давать особенные концерты, для которых мы, возможно, подготовим новые аранжировки своих песен.

Мне всегда было интересно, кто придумывает идеи и костюмы для ваших фото-сессий. Вы работаете со стилистом, дизайнером, или участники группы сами предлагают идеи для этих очень стильных и порой весьма провокационных прикидов?

Обычно визуальная сторона нашей группы – это продукт воображения Коби и Ури, они предлагают нам идеи, и мы вместе решаем, что подходит к концепции альбома и группы, а что нет. Иногда нам помогают друзья, сопродюсеры, которые берут на себя технические вопросы реализации наших идей на фотографиях.

Несколько лет назад у тебя был сольный проект, который ты заморозил, когда присоединился к Orphaned Land. Не планируешь его возобновить? Какую музыку ты бы хотел поиграть на стороне от Orphaned Land?

Возможно, однажды я что-нибдуь с ним сделаю, но сейчас я предпочитаю концентрироваться на Orphaned Land и отдавать группе 110% своего времени и сил. Я постоянно сочиняю музыку, и не важно, подходит она для Orphaned Land или нет. Если нет, она остается у меня в "музыкальном ящике" стола. (Улыбается). Вне Orphaned Land мне было бы интересно поиграть более мягкую музыку, например ближневосточный рок, даже поп или что-нибудь в ретро-ключе. Мне нравится собирать в одно целое много музыкальных жанров.

Orphaned Land не выступали в России с 2007 года. У вас нет планов в обозримом будущем снова посетить нашу страну?

Я надеюсь, что мы вернемся к вам в следующем году – если “All Is One” сотворит чудеса в России, было бы здорово сделать тур. Мы всегда хотим играть везде, где у нас есть фэны, которые желают видеть нас на сцене.

Официальный сайт Orphaned Land: http://www.orphaned-land.com

Выражаем благодарность Никласу Чайковскому (Century Media Records) за организацию этого интервью

Роман Патрашов
4 июля 2013 г.
© HeadBanger.ru