Мельница

Мельница
Ангелофреническая эстетика

07.08.2012

Архив интервью

Почти полное отсутствие внимания СМИ к жизни группы Мельница, а именно, выходу в свет новейшего и явно одного из лучших, если не лучшего, «мельничного» релиза «Ангелофрения», равно как и приуроченной к этому событию презентации, объяснить, с одной стороны, сложно. А с другой — все настолько понятно, что аж тошно становится. Будет ли когда-нибудь просвет в этом доминировании блатняка и попсы в нашем горемычном шоубизе? Хотелось бы надеяться, что это интервью с Натальей О'Шей, душой группы Мельница, будет способствовать этой цели. Мы пообщались с госпожой О'Шей аккурат после апрельского концерта в клубе «Arena Moscow», в ходе которого публике была блистательно представлена новейшая концертная программа. Наталья сидела в гримерке и буквально светилась удовольствием от заслуженного триумфа. Может, поэтому, а может, и нет, интервью прошло как по маслу. Наталья была, что называется, в ударе, словоохотлива и любезна, являя тем самым весьма резкий контраст со многими отечественными муздеятелями, процесс интервьюирования коих весьма тернист и малоприятен.

Наталья, мы под сильным впечатлением от презентации, это было очень круто. Спасибо вам и коллегам по группе. Мы были весьма шокированы тем, с какой самоотдачей вы все отыграли, притом что с утра сошли с поезда, в котором ехали всю ночь, а двумя днями ранее играли большой концерт в Питере… Зачем его устроили?
 

Мы долго готовили новую программу, а по опыту предыдущей презентации, которая была в «Олимпийском» три года назад (концерт-презентация альбома «Дикие травы» — прим. авт.), когда занимаешься одним концертом и только им одним, и все равно ничего не успеваешь, но все равно репетируешь этот концерт, когда концентрируешься на нем полностью, да еще непонятно, какая площадка, то в конечном итоге программа тебе надоедает и ты начинаешь зарубаться. В жанре «я живу на улице Ленина, меня зарубает время от времени». А вот то, что мы сейчас сделали — абсолютно (с ударением) правильно, потому что у нас был генеральный прогон в четверг, тогда же было техсовещание с Антоном Чукаевым, который делал видео-бэкграунд для сегодняшнего мероприятия. Мы придумали, какой видеоряд пойдет под какие вещи… В Питере же почти накануне мы играли абсолютно (тоже с ударением) другую программу. Там был сольник-«хелависник», там было десять песен, которые сыграли с Володей Лазерсоном, вообще не на русском языке — шотландских и ирландских песен, а это означает совершенно другое положение мозгов, голосового аппарата и вообще всего. Плюс мы сыграли несколько моих старых и «мельничных» песен в таком совсем-совсем акустическом стиле — как раз Дима (Дмитрий Фролов, барабанщик Мельницы — прим. авт.) потренировался с кахоном, который он сегодня вытащил на сцену — он же замечательная табуретка и прекрасный ящик. То есть, удалось чуть-чуть репетнуть с точки зрения акустики, с другой стороны, разгрузить мозги, с третьей — сыграть полноценный сольный концерт. В итоге сегодня утром, когда мы вернулись в Москву и сошли с поезда, чисто физически все очень устали. Но с точки зрения именно положения извилин настрой был правильный, то есть можно было нормально работать над той программой, которая сегодня звучала.

Не тяжело вам было перенастраиваться?

Не-а. Это нормально. Это как мультифункция — есть основной проект, есть сайд-проект... Знаете, когда пишешь большую статью, пишешь-пишешь-пишешь… А потом её хорошо отложить, заняться чуть-чуть чем-то другим и потом на нее заново посмотреть. И вот тогда она получается идеальной. И вот мы сделали то же самое.

Ваш новый альбом вы считаете идеальным?

Нет, идеальным я не могу ничего считать…

…потому что идеал не достижим?

Да. Именно. То есть, я пока что не считаю, что я вообще что-либо в своей жизни сделала идеального.

А дочки?

Ну кроме детей. (Улыбается.) Мы бесконечно далеки от… одеяла, как было сказано на одной ночной интернет-передаче, где нас тоже спрашивали про идеалы, куда мы ходили с Алексеем Орловым (виолончелист группы — прим. авт.). Это было в три часа ночи, и мы были уже настолько «на бровях», что в итоге была произнесена эта фраза. Но мне кажется, что «Ангелофрения» — это… Это очень хорошо и адекватно. Это отражение того, как мы сейчас себя чувствуем и как звучим. Чисто с эстетической точки зрения это прекрасно сделанный альбом.

Если брать немного опостылевший вам вопрос, что, мол, был такой «тру»-альбом «Дорога сна», а все остальное уже не то… Можно ли сказать, что «Дорога сна» — это одно измерение Мельницы, а «Ангелофрения» — совсем другое?

«Дорога сна» - это самый первый альбом, и тогда у нас было очень много материала, который был написан за долгие годы, из него можно было скомпилировать вот такую красоту. «Дорога сна» абсолютно концептуальна, поскольку был свободный выбор материала, была масса времени, чтобы поработать, так как все это делалось на протяжении долгого времени, прежде чем получился альбом… Очень хороший, я считаю, альбом «Зов крови», но на нем много проходных вещей. Для «Ангелофрении» большинство песен я написала за полгода, и у нас тоже была определенная степень свободы, так как на тот момент мы все еще обкатывали программу «Диких трав» и перестали уже заморачиваться на тему соответствия или несоответствия определенному стилю. Поэтому я имею слабую надежду, что в какой-то момент «Ангелофрению» будут ставить на один уровень с «Дорогой сна», так как она не хуже, а может, даже и лучше.

Настолько сложного по аранжировкам материала аудитория Мельницы еще не слышала. Но судя по бурной реакции зала, видимо, народ все-таки его прочувствовал.

Я думаю, что, наконец, при помощи Александра Самойлова, который о-о-очень нам помог в аранжировках, особенно в аранжировках ритм-секции, нам удалось достичь того, что у нас не получилось на «Диких травах». Это альбом очень красивый, но немножко музыкантский. Немножко записан музыкантами для музыкантов. Типа, «посмотри как он вот тут прикольное делает». А все это вместе в какую-то качающую картинку не очень складывается. И здесь, когда мы начали работу над аранжировками, то поняли, что если мы сами будем продолжать работу в том же ключе, то у нас получатся очередные «Дикие травы». То есть, мы останемся на той же ступеньке, на которой мы были на «Зове крови», на «Диких травах»… А это не годится. Надо двигаться куда-то вперед. И именно поэтому мы искали саунд-продюсера и аранжировщика, который нам поможет. Дядя Саша Самойлов, которому мы исключительно благодарны — считаем очень большой удачей свое с ним знакомство и сотрудничество, которое, надеюсь, продолжим, — он очень хорошо мыслит ритмически. И вот мы сложили какие-то электронные ударные с живыми ударными, дополнительно прописанную перкуссию, какие-то абсолютно неочевидные партии баса… Я скажу, что мелодические линии, нами придуманные, Саша не правил вообще. Но всю ритм-секцию он очень-очень сильно правил по сравнению с теми аранжировками, которые мы ему изначально показали. В итоге получилась музыка, с одной стороны, сложно сделанная. А с другой стороны, рядовой слушатель, который не музыковед и не расслушивает всю кухню, он не слышит, насколько сложная эта аранжировка. Я регулярно привожу в пример хитовые залипающие в уши вещи, которые при этом безумно сложны по аранжировке. Известный хит Блестящих «А я все летала». Она по ритмической структуре чудовищно сложная. Если ее расслушать, то видно, что люди, которые над ней работали, — профи. Эта песня у любого человека оседает в ушах с первого прослушивания. Мы хотели достичь аналогичной истории — очень хорошей попсы, в хорошем смысле слова; хорошей поп-рок-аранжировки, которая сложна и за счет этого хороша, и не воспринимается слушателем как сложная.

Вы можете согласиться с тем, что с этим альбомом вы хотя бы в какой-то степени стали русскими Jethro Tull?

(изумленно) Это не нам решать, а критикам…  Нам любое подобное сравнение, безусловно, лестно. Но вы знаете, я до сих пор чувствую себя маленькой девочкой, когда бываю на концертах тех же Jethro Tull, или Лорины МакКеннит, или вот когда полтора года назад Мойя Бреннон (вокалистка и арфистка Clannad — прим. авт.) с нами играла… Боже мой! Я просто не могла поверить, что я стою с этим человеком на одной сцене. Честно, чувствую себя до сих пор таким дитем по сравнению с ними… (Смеется.)

Безо всякой лести хотел бы заметить, что в вашем лице можно видеть одного из самых профессиональных российских рок-вокалистов, и в плане вокала, и в плане сценического поведения.

Это приятно, спасибо. За мои достижения в этой области скажем благодарности моему преподавателю вокала Елене Владимировне Кузнецовой. Замечательный преподаватель, который позволил мне делать то, что я хочу. То есть, она не навязывала мне манеру, что так часто встречается у российских преподавателей… Она знала, что мне нужна моя собственная манера пения и требуется именно постановка здорового вокала, на который я буду навешивать свои собственные красоты. Что касается сценического поведения… У меня достаточно специфическая пластика — смешная, так как я высокая и, как говорит мой остеопат, со сбитым целиком. То есть, у меня плохое чувство равновесия… Но дело в том, что я столько раз в юном возрасте пересматривала кассету «Волшебство Queen в Будапеште» 1986 года, что я думаю, во мне это сильно отразилось. (Смеется.)

Не кажется ли вам, что какая-то часть вашей аудитории посещает концерты Мельницы, так как подсознательно ощущает, что в вашем лице видит не просто фронтвумен, а по-настоящему эрудированного интеллектуала, который на самом деле разбирается во многих пластах европейской культуры?

Знаете, может быть, может быть! Это очень интересно. Я вчера была на «Нашем радио» в Петербурге, и мы как раз «за кадром», когда шла рекламная пауза, разговаривали с ведущими о том, что интересно было бы студенту какого-нибудь медийного института — типа, института телевидения и радиовещания, — написать курсовую на тему вроде «Как коррелируют вопросы радиослушателей с персоной гостя, который принимает участие в музыкальной радио- или ТВ-передаче». Потому что практически все вопросы, которые ко мне прилетают, это нечто на три абзаца в духе «Что вы думаете о пьесе такого-то и такого-то драматурга?» или «Что вы скажете об эпизоде таком-то из романа такого-то и про такой-то случай на ирландском телевидении», или вопросы касательно ирландского языка… То есть, какие-то совершенно удивительные вопросы из области, так сказать, общей европейской, филологической и кельтологической эрудиции, на которые — тьфу-тьфу-тьфу — я могу ответить. И на самом деле это очень приятно, что люди обращаются с такими вопросами. Видимо, не зря я получала высшее образование, кандидатскую степень, читала книжки… Как ни странно, это даже в музыкальной карьере, оказывается, нужно! (Смеется.)

А без этого сложно достичь, что называется, фирменности вообще во всем.

Да! Человек должен быть образован. Концепция Ренессанса, да? Или как древние греки говорили — образованный человек должен уметь читать…и плавать. Мне даже более близок этот античный концепт, чем ренессансный. Культурный человек должен быть образован, эрудирован и с уважением относиться к собственному телу. Потому что вот у нас сейчас более полутора часов концерт — мы все это время, извините, хреначим так, что мама не горюй. Нам всем нужно быть в идеальной физической форме. Ну, вы видели – мы как беговые лошади или собаки в упряжке. Все это выдержать на сцене невозможно, если у тебя какие-то неполадки или что-то болит. В общем, мы все ходим в спортзал, или бегаем, или плаваем, ходим к остеопату, за собой следим.

То есть, в этом плане очень близки к «фирменным» западным музыкантам.

Да.

Многие из них вегетарианцы. Судя по тому, что вы едите колбасу (напоминаю, что дело происходило в гримерке и Хелависа параллельно с интервью перекусывала — прим. авт.), у вас с этим не очень срослось.

Я вообще считаю очень логичным распределение диет по группе крови. У меня группа первая отрицательная, и я не могу без мяса. Без него я сплю… Если я не ем мяса, у меня начинается фаза «заверните меня в одеяло». Поэтому в гастрольном туре я могу спуститься в отельный ресторан позже всех, потому что наш директор Леша (Алексей Сапков — прим. авт.) знает, что́ для меня заказать  — большой греческий салат и стейк средней прожарки. Поэтому перед концертом я строго ем мясо. Если я съем тарелку пасты — это опять будет «заверните меня в одеяло», съем я  творога, который очень люблю, то тоже будет отупление. Поэтому я ем то, что ем, так как знаю достаточно хорошо собственное тело, знаю, как оно функционирует.

Неоднократно видел ваши интервью не то чтобы модным, а, скажем так, «женским» журналам…

Да, периодически они всплывают и разговаривают со мной…

Так вот, насколько вам как музыканту  приятно или интересно общаться с ними про одежду, диеты, то есть, на темы, в основном абстрагированные от музыки?

Вполне. Я ведь нормальная женщина, почти тридцати шести лет,  поэтому отчего бы и не поговорить? Тем более, что я люблю такие…. всякие… девочковые дела, — косметика, уход за волосами, массаж. Модой я очень интересуюсь и занимаюсь этим делом немножко. Это достойная и вполне интересная штука.

А что насчет модных тенденций в музыке? В том же роке? Или вы абстрагированы от всех этих тем?

Если взять чарты — я за этим не слежу. Меня интересует в целом всякое новое, за которым я стараюсь следить, но не очень усердно, так как времени на этом не хватает. А обычно я, честно говоря, что-то интересное и неисследованное для себя нахожу в том, что уже давно было сделано.

Это как раз мой случай, так как мне всегда казалось, что интереснее всего копаться в музыке семидесятых годов…

Да, да, да. Например, я очень люблю Fairport Convention. Особенно с Сэнди (Сэнди Дэнни — вокалистка и клавишница группы — прим. авт.), пока она была жива…

Вопрос немного из другой оперы, но не приходила ли вам в голову идея записать что-нибудь с использованием колесной лиры?

Инструмент, конечно, очень красивый и крутой, я его недавно как раз вживую очень ценила на концерте Лорины МакКеннит. Но, честно говоря, его страшно сложно подзвучивать, а также у нас в концертном составе достаточно кантиленных инструментов (согласно словарю Ефремовой, кантилена — «народная лиро-эпическая песня (в средние века в западноевропейских странах)» — прим. авт.). Так что если и используем такую штуку, то именно для записи, позовем, например, Митю Кузнецова.

По поводу инструментов в составе. В свое время вы добавили в «мельничную» палитру бас-гитару – кажется, это было на концерте в «Б2» весной 2005 года. Возможны ли какие-то аналогичные изменения? Например, джем с симфоническим оркестром.

Бас-гитара - это было логичное добавление к составу, даже странно, что мы не сделали этого раньше (кстати, презентация баса и барабанной установки случилась в «Горбушке»). Проект с симфоническим оркестром — это было бы уже некое мероприятие, заточенное под какую-то дату, юбилей, например, или в этом роде. Надо подумать, вообще идея хорошая. Мы еще с Осей Чунтоновым (клавишник группы Петра Налича, Татьяны Зыкиной— прим. авт.) делали фортепианный блок на Рождественском концерте (имеется в виду один из регулярных январских концертов Мельницы в московском «Театре Эстрады» — прим. авт.), и мне очень нравится, как под фортепьяно звучит «Королевна» или «Кувшин», я бы хотела в этом направлении поработать еще.

У вас была такая неординарная совместная работа с Арией (речь об «Ария-Фесте» в 2010 г. и дуэте Хелависы и Артура Беркута в песне «Там высоко» — прим. авт.). Вот если бы обратилась какая-нибудь другая металлическая группа, менее титулованная-рейтинговая, но не менее (а то и более) крутая в музыкальном плане, например, Черный Обелиск или Легион, согласились бы вместе поработать?..

Думаю, согласилась бы, если бы песня была хорошая — но никто из металлистов, кроме Арии, пригласить меня пока не додумался. (Улыбается.)

А что скажете об Артуре Беркуте? Это ведь все-таки один из лучших, если не лучший наш вокалист.

С Беркутом легко работать, он очень профессиональный вокалист и приятный в общении дядечка, именно легкий такой, смешной. В студии мы все пропели практически с первого дубля. Хотя, наверное, наш дуэт в плане сочетания тембров уступает, скажем, Кипелову с Тарьей — не потому что Кипелов и Тарья круче поют, а потому, что у них голоса лучше «вкладываются» друг в друга.

Хотелось бы в завершение задать один давно мучавший меня вопрос. Я помню, что на форуме Мельницы несколько лет назад висел грозный запрет на распространение ваших «магнитоальбомов». И в вашем ЖЖ вы неоднократно скептически отзывались о «раннем» творчестве в контексте не вполне удовлетворительной вокальной работы. Есть ли все-таки шанс, что вы издадите на CD эти записи, или же вопрос закрыт и обсуждать его даже и не следует? Есть «Леопард в городе» (первый сольный альбом Хелависы, официально изданный на CD в 2008 г. — прим. авт.), и баста...

Нет, конечно, я не буду издавать кустарные магнитоальбомы на СD, пусть это делают после моей смерти. Они ценны тем, что там зафиксировано великое множество песен в варианте набросков, и далеко не все из этих песен до сих были аранжированы и изданы нормально. То есть, это мой загашник такой! Есть задел и для англоязычного альбома, и для толкиновских песен... Я на этих записях не умею петь и тем более не умею играть на гитаре — и неумение петь чувствуется банально в том, что слышно, что петь-то мне неудобно, горлу бывало больно.

По поводу ЖЖ и теперь уж точно последнее — вас замучили вопросом о том, откуда взялось прозвище Хелависа, а вот как быть с никнеймом «ylgur»?

Это исландское слово, значит «волчица».

Официальный сайт Мельницы: http://www.melnitsa.net/

Выражаем благодарность Алексею Денисову и администрации группы Мельница за организацию этого интервью

Интервью - Kostolom
Фото - Наталия “Nuts” Решетникова
28 апреля 2012 года
(с) HeadBanger.ru

eXTReMe Tracker