Symfonia
Путь пилигрима

08.04.2011

Все, что делает выдающийся (во всех отношениях) финский гитарист Тимо Толки, попадает в заголовки новостей. Еще недавно вся метал-общественность была в очередной раз удивлена его решением распустить проект Revolution Renaissance – даже не дожидаясь выхода их последнего альбома на новом лейбле. Сейчас же новостные ленты штурмует сообщение о том, что Тимо образовал группу Symfonia, и ее дебютный альбом под названием “In Paradisum” на днях увидит свет на очередном новом лейбле. Еще более неожиданной оказалась новость, что вокалистом этой группы стал бразилец Андре Матос, с которым мы делали интервью несколько лет назад, и который произвел впечатление человека, весьма довольного своей сольной карьерой и нацеленного только на нее. Мы решили еще раз связаться с Андре и выяснить, что объединило этих двух совершенно разных людей с разных концов планеты, как появился “In Paradisum”, и что они намерены делать в дальнейшем…

Пару лет назад ты впервые посетил Россию в составе проекта Avantasia Тобиаса Заммета. Какие у тебя остались впечатления от этого выступления и от страны в целом?

Да, у меня о том приезде остались сильные впечатления. Дело в том, что я уже неоднократно пытался приехать в Россию со своими предыдущими группами, но осуществить это удалось только с Avantasia. Этот тур был прекрасно спланирован, у нас всегда царила прекрасная атмосфера. И впервые приехать в Россию, впервые посетить Москву – для меня это был совершенно особенный опыт. Мне понравилось абсолютно все, я был просто в восторге.

А что ты можешь сказать об этом турне в целом? Ведь это совершенно иной опыт: если обычно ты весь концерт находишься на сцене, то здесь выходишь только для того, чтобы исполнить свою партию…

Я сказал бы, что так намного спокойнее. Дело в том, что когда ты поешь весь концерт, то ты, так или иначе, несешь за все ответственность, а когда ты исполняешь только свою партию, то чувствуешь себя скорее как гость и можешь получить удовольствие от самого действа. Я обычно смотрел шоу из-за кулис и следил за развитием событий, и поэтому, когда ты выходишь на сцену, ты можешь продемонстрировать максимум того, на что ты способен. Иногда ты начинаешь нервничать, потому что тебе уже хочется принять участие в действе, а твое время еще не подошло, но, с другой стороны, у тебя есть возможность насладиться тем, что делают другие вокалисты. С Avantasia мы были единой командой, и нам очень понравилось работать вместе.

В интервью, которое мы взяли у тебя в конце 2007 года, мы спросили, почему ты решил вернуться в Бразилию после нескольких лет жизни в Германии, и ты ответил, что зимы в Германии слишком холодные. Но сейчас ты живешь в Швеции, где зимы гораздо суровее немецких – как тебя занесло так далеко на север?

Я думаю, здешние зимы все же не столь суровы, как в России! (Дружный смех). Немногие области могут потягаться в этом смысле с Сибирью, разве что Аляска или Гренландия. Я был счастлив, что посетил Россию летом. Что касается Швеции, то я переехал туда по личным причинам – я женился на шведке и решил переехать к ней. Это произошло около двух лет назад, и, возможно, именно этот фактор стал одной из причин нашего сотрудничества с Тима Толки – он ведь живет в Финляндии. Однажды он позвонил мне и сказал: «Я знаю, что теперь ты живешь в Швеции, а это практически за углом от меня. Почему бы нам не встретиться и не написать что-нибудь вместе?». Вот так возникла идея проекта Symphonia.

Какова была твоя первая реакция, когда Тимо пригласил тебя присоединиться к своей новой группе? Тебе нужно было время подумать, или же ты сразу согласился?

Я вообще не раздумывал. Я знаю Тимо уже 13 лет, мы вместе ездили по Европе еще во времена Angra и Stratovarius, и с тех пор мы с ним хорошие друзья. Поэтому когда он меня пригласил, то мне, фактически, не о чем было раздумывать. Он – один из немногих музыкантов на этой сцене, которыми я по-настоящему восхищаюсь, мне очень нравится все, что он делает. Наши взгляды на окружающий мир, на жизнь имеют много общего, я разделяю многие его воззрения. Так что для меня его предложение начать работать вместе стало приятным сюрпризом. Мы не знали, что из всего этого выйдет, изначально планировался просто проект, которым бы занимались мы вдвоем, возможно, с привлечением еще нескольких сессионных музыкантов, но очень скоро все это начало приобретать совершенно иную форму. Эти несколько ребят, кстати, довольно известных, присоединились к составу, и проект перестал быть просто проектом и превратился в настоящую группу.

За последние несколько лет у Тимо сложился очень неоднозначный имидж, пресса и его бывшие товарищи-музыканты описывают его как очень сложного человека, постоянно меняющего свои решения. Скажи, тебе было трудно найти с ним общий язык относительно вашего общего проекта?

Вовсе нет! По этому поводу я могу сказать вот что – у всех бывают проблемы, но Тимо слишком широко выставлял свои проблемы на обозрение прессы. И это довольно сильно смутило людей. Но со своей стороны хочу отметить, что Тимо – один из самых приятных и милых людей на этой сцене, с кем мне доводилось общаться, у меня с ним не было вообще никаких проблем. Во время работы над этим альбомом мы проводили вместе очень много времени, обсуждая не только музыку, и мы всегда прекрасно друг друга понимали. После этой работы мы стали, как мне кажется, еще более близкими друзьями.

Насколько велик был твой вклад как автора в дебютник Symfonia? В своих предыдущих группах Тимо обычно писал 95% материала…

В Symphonia это где-то 50/50, мы с Тимо все песни сочиняли совместно, не особо задумываясь над тем, кто в какую песню больше вложил. Мы просто работали вместе, делились идеями. Так что этот альбом – наше общее детище и плод нашей с ним совместной работы. Нам было удобно работать именно так, потому что очень сложно собрать всех для пре-продакшна, но из этого вовсе не следует, что следующий альбом мы также будем создавать только вдвоем, без привлечения других музыкантов. Наоборот, мне кажется, это было бы здорово. Однако они и так внесли свой вклад в песни своими аранжировками и своей игрой. В самом начале аранжировки были очень примитивными, песни были больше похожи на демо, и только с помощью музыкантов они зазвучали так, как звучат сейчас. Так что в целом мы очень довольны тем, как была организована работа, все делалось очень просто и быстро.

Кто придумал названия Symfonia и “In Paradisum”? И что они означают?

Это была идея мастермайнда, Тимо. В самом начале, когда мы только раздумывали над этим проектом, он мне сказал: «У меня уже есть название и логотип для нашей группы». Он большой трудяга. Ты еще только подумал о чем-то, а он уже это сделал. Он продемонстрировал мне их, и я сказал: «Это смотрится и звучит здорово. Я не имею ничего против, мне нравится». Так что у нас стало одной проблемой меньше. Мне нравится это название, потому что когда ты его слышишь и видишь лого, то сразу понимаешь, что можно ждать этой музыки. В этом заключалось наше главное соглашение – мы делаем эту музыку вместе, но мы не собираемся изобретать ничего нового, никаких новых музыкальных стилей и подстилей, в отличие от того, что мы делали в своих прежних группах. Мое сольное творчество намного более экспериментально. В Symfonia же мы работали по принципу: «Давай поработаем вместе, продемонстрируем все, на что мы способны, и посмотрим, что из этого всего выйдет». Вот, собственно, это мы и попытались воплотить в альбоме.

В прошлом у тебя были такие песни про Лиссабон и Рио-де-Жанейро, и за каждой из них стояла какая-то история. На альбоме “In Paradisum” есть песня под названием “Santiago” – что стоит за ней?

Но эта песня не о городе Сантьяго! Она о святом, которого звали Сантьяго. Тот город в Испании, который вы имеете в виду - Сантьяго де Компостела, паломнический центр – как раз был построен в память об этом святом. Сантьяго также известен как святой Иаков. Легенда гласит, что святой Иаков был одним из апостолов Христа, и его мощи были перевезены из Иерусалима в Испанию и погребены на том самом месте, где сейчас стоит Собор Сантьяго де Компостела. Эта же тема затрагивается еще в одной песне с этого альбома – “Pilgrim Road”. Одна песня словно бы является продолжением другой, и обе они повествуют о поисках духовных откровений во время паломнического пути, о поисках себя, об умении видеть правду вне зависимости от трудностей, которые пришлось преодолеть. И мне кажется, что обе эти песни несут некий позитивный заряд.

Как сейчас в Symfonia обстоят дела с ударником? Как себя чувствует Ули Кюш?

Ули Кюш, к сожалению, чувствует себя все так же, что нас очень огорчает. В середине февраля состоялось наше первое выступление на выставке “Finnish Metal Expo”, но Ули так и не смог с нами выступить. У него обнаружилось довольно серьезное повреждение нерва в руке, он пытается найти наилучший вариант ее лечения, и мы до сих пор не знаем, будут его оперировать или нет. Все это нас ужасно расстраивает, потому что он проделал колоссальную работу над альбомом, и мы очень хотели, чтобы он играл с нами на этом концерте. Но посмотрим, что будет, когда начнется турне, надеюсь, к этому времени он вылечится.

И какие впечатления остались у тебя от вашего первого концерта?

Это был своего рода вызов, потому что я знаю, что финскую аудиторию не так-то легко завоевать, к тому же у нас была проблема с Ули, и нам нужно было срочно найти ему замену. Но в этом отношении нам очень повезло, потому что мы нашли замечательного ударника Алекса Ланденбурга, он так же, как и Ули, родом из Германии. Он заменял Йорга Михаэля во время последнего тура Stratovarius, так что он довольно неплохо знаком с этим музыкальным стилем. К тому же он очень хороший, умный и приятный в общении парень, и мы прекрасно с ним поладили. Так что выбор его кандидатуры был очень верным решением. И хоть нам и недоставало Ули, шоу было просто великолепным, потому что с нами играл отличный ударник. Мы получили огромное удовольствие. Должен признаться, я немного побаивался этого концерта, потому что это было наше первое совместное выступление, но все прошло, как по маслу, и, хоть я и считал финскую аудиторию довольно сложной, под конец зрители стали очень эмоциональными и звали нас на бис. Но мы не могли играть дольше, потому что не отрепетировали ничего сверх запланированной программы, но, так или иначе, нам было приятно, что они просили еще.

Как ты отреагировал, когда любительские видеозаписи с этого концерта уже на следующий день появились в Сети?

Честно говоря, я этого ожидал. Сейчас это уже можно рассматривать как данность, так что на утро можно лезть в Интернет и начинать поиск. (Смеется). Я благодарен тем, кто это сделал, потому что прикольно посмотреть в записи то, что ты играл буквально накануне. Так что для меня это совершенно не проблема.

В сет-листе этого концерта мы заметили две песни Stratovarius (“Dreamspace” и “Stratosphere”).  Почему были выбраны именно они? Они имеют какое-то особое значение для Тимо?

Мы решили, что на этом концерте должны сделать упор на песни с нашего альбома. Он был не особо продолжительным – всего около часа, поэтому мы большей частью играли песни с нашего дебютника, на тот момент еще неизданные и бывшие аудитории в новинку. Но чтобы сделать восприятие нового материала немного более комфортабельным для наших слушателей, мы решили включить в сет-лист две-три песни «из прошлого». И поскольку нам не хотелось выезжать за счет былых достижений и становиться кавер-группой самих себя, мы решили, что не станем играть самые известные песни из репертуара Stratovarius, Angra или нашего сольного творчества. К тому же, у меня была еще одна проблема – я не хочу петь песни Тимо Котипелто. Я его очень уважаю, он также мой друг, и я не стану влезать на его территорию. Поэтому мы решили выбрать несколько песен Stratovarius того периода, когда вокалистом был еще сам Толкки, и добавить к ним песню Angra, которая никогда не исполнялась «живьем», она называется “Lasting Child”. Нам это очень понравилось – вместо того, чтобы выбрать главные хиты, мы прошлись по «би-сайдам». Мы верим в наш новый материал, и его популярность среди слушателей – это лишь вопрос времени. У наших песен есть неплохие шансы стать новыми метал-гимнами.

На настоящий момент неизвестно ни о концертных планах Symfonia, ни вообще о планах группы на будущее. Что группа собирается делать после выхода дебютного альбома? И сколько своего времени лично ты планируешь уделять этой группе? Можешь ли ты назвать ее своим основным проектом?

Да, она будет моей основной группой до тех пор, пока в ней будет что-нибудь происходить. Конечно же, я не очень готов заниматься двумя группами одновременно, но мой сольный коллектив по-прежнему ждет меня в Бразилии, и мы, безусловно, не планируем прекращать свою деятельность. Все это – исключительно вопрос согласования графиков. Но когда речь зайдет о турне или записи альбома той или другой группы – я буду полностью отдавать свое время только ей. Когда же возникнет перерыв в работе, я смогу уделять время и другой группе. Так что отношение к обеим группам будет примерно одинаковое, хотя, конечно же, нужно будет расставить приоритеты в зависимости от того, когда я буду заниматься той или иной группой. Что касается тура в поддержку альбома Symfonia, то он начнется в июне. Изначально мы планировали начать его в Японии, но теперь нам придется менять свои планы из-за трагедии, которая там произошла. Более того: уже на следующей неделе мы должны были лететь туда в промо-тур, но он тоже отменился, потому что сейчас очень трудно представить там нечто подобное. Мы все очень им сочувствуем и переживаем за них. Как только все изменения в нашем туровом графике будут утрясены, он будет опубликован на нашем сайте.

Ты доволен тем, чего достиг как сольный артист? Считаешь ли ты, что те два альбома, которые ты выпустил, были приняты и оценены слушателями по достоинству, или же ты думаешь, что группа может добиться большего?

На этот вопрос сложно ответить однозначно. Наверное, об этом стоит спросить не меня. Я просто пишу и играю свою музыку, я делаю то, что думаю и чувствую. И мне кажется, что пока мы все делаем правильно. Некоторую музыку, неважно, металл это, классика или что-то еще, оценивают по достоинству только много лет спустя. Помню, когда Angra выпустили альбом “Holy Land” (1996), то сначала он был подвергнут довольно жесткой критике, особенно у нас на родине, в Бразилии. А десять лет спустя большинство поклонников говорит: «Это был лучший альбом Angra!». Так что довольно сложно предсказать, что скажут о твоей музыке в будущем. Но могу сказать совершенно точно, что не стал бы ничего менять в своей жизни, я доволен всем, что сделал. Единственное, что имеет для меня значение, это мой вклад в музыкальную «копилку» и послание, которое я несу людям, а будет ли оно коммерчески успешным, меня мало волнует, это забота лейблов, промоутеров и прочих.

“Mentalize” (2009) довольно сильно отличается от “Time To Be Free” (2007), да и вообще, каждый твой новый альбом непохож на предыдущий. Какие факторы влияют на твою музыку? Насколько меняются твои музыкальные пристрастия? Насколько твоя музыка отражает изменения в твоей жизни и окружающем мире?

Я бы сказал, что свою роль играет все вышеперечисленное. Как я уже говорил, с Symfonia у нас не было цели сделать что-то невероятно экспериментальное, свежее и новое. Мы просто хотели хорошо сделать то, что умеем, и этот подход – именно то, что мне нравится в нашей группе. Но если говорить о моем сольном творчестве, то там я ставил себе эту задачу – с каждым альбомом делать еще один шаг вперед, и неважно, будет это понято или нет. Для меня очень важно не повторять однажды найденную формулу, а пытаться придумать что-то новое, показать, что можно изобрести что-то, выходящее за рамки привычного. Этим принципом я руководствуюсь и по сей день, и, мне кажется, прогресс в моем творчестве очевиден. И неважно, нравится вам больше старый или новый материал – весь он, так или иначе, является частью одной длинной карьеры, и я пока что вполне доволен «главами» этой «книги».

“Time To Be Free” продюсировал Рой Зет, а над “Mentalize” в этом качестве работал Саша Пэт. Как бы ты сравнил этих двух продюсеров? Насколько отличаются их методы работы?

У них совершенно разные взгляды и совершенно разные методы работы, но одинаковая страсть к музыке. Кроме того, они оба – замечательные гитаристы,  прекрасные композиторы и просто хорошие люди. (Смеется). С ними обоими было очень легко работать. И я рад, что имею возможность сотрудничать с профессионалами такого уровня. А сейчас я работаю с третьим, Тимо Толки, который тоже оказался отличным продюсером. Обычно я сам сопродюсирую свою музыку, но мне также нравится работать и с кем-то еще, потому что тогда в моем распоряжении есть взгляд со стороны, дополнительные руки, дополнительные глаза и уши, а это бывает очень полезно, потому что, когда ты работаешь над музыкой, просто необходимо обмениваться идеями, чувствами, это помогает увидеть то, что ты сам мог упустить. Это всегда было для меня очень важно.

Что означает обложка альбома “Mentalize”? Почему ты решил не помещать на нее свое имя, и ограничился только инициалами “AM”?

Мне кажется, “AM” – это символ, сокращение от «Группа Андре Матоса». А на обложке “Mentalize” мне хотелось нечто нешаблонное, но при этом привлекающее внимание. Эта обложка очень необычная, и в то же время очень символичная. На ней изображен средневековый лабиринт. Такой же лабиринт изображен на полу одного из крупнейших средневековых соборов Франции – Шартрского кафедрального собора, и это весьма символический рисунок, имеющий своего рода духовный смысл. Во всех своих работах я обращаюсь к духовной стороне жизни – я не имею в виду религию, духовность для меня это нечто иное, это поиск ответов на некоторые глубокие философские вопросы, и обложка “Mentalize” также отражает поиски правды, поиски человеком собственной реальности.

Ты упомянул песню “Lasting Child”, которую вы исполняли с Symfonia на “Finnish Metal Expo”. Для “Mentalize” ты записал еще менее известный трек Angra – “Don’t Despair”. Почему ты решил дать этим песням вторую жизнь?

Эти песни были незаслуженно забыты, и мне это показалось несправедливым. (Смеется). Мне кажется, они вполне заслуживают, чтобы им дали второй шанс. С Symfonia все понятно – как я уже говорил, мы не хотели жить прошлым, и поэтому решили взять песню с «би-сайда», нам это было намного интереснее. Что касается “Don’t Despair”, то эта песня никогда не выходила на номерных альбомах Angra, она так и оставалась в виде демо. Мы много раз хотели включить ее в альбомы Angra, но по тем или иным причинам она осталась неизданной. Это было основной причиной, почему мы в итоге решили включить ее в альбом. Это моя песня, и мне показалось, что настало время вернуть ее к жизни.

Еще одним интересным бонусом с альбома “Mentalize” является “Teo Torriate” – кавер Queen. Всем известно, какое они оказали на тебя влияние, но почему ты решил выбрать именно эту песню?

Это специальный японский бонус, и половина этой песни поется на японском языке. Однажды мы задумались над тем, что мы можем поместить на японское издание альбома в качестве бонуса. Дело в том, что мы не хотели писать песню специально для этого, и тогда у нашего гитариста Хуго Мариутти родилась эта идея. И это была замечательная идея! Сам я бы вряд ли отважился сделать кавер на песню Queen – ну разве что на концерте – потому что я питаю к ним колоссальное уважение, но в этом варианте, когда она была бы бонусом только для Японии и наполовину исполнялась бы на японском, мы решились попробовать, и все получилось просто здорово. Я очень доволен.

И как тебе понравилось петь по-японски?

Ну, фактически пришлось заучивать последовательность звуков. (Смеется). Конечно, я знал перевод, но я не слишком-то хорош в японском и вряд ли свяжу на нем даже пару слов. Столько еще языков надо выучить! (Смеется). Сейчас я учу седьмой язык – шведский, но мне еще обязательно нужно будет выучить японский, русский и греческий! (Дружный смех). Кто знает, может, в моей жизни еще останется на это время… Мне нравятся языки, и их изучение приносит мне огромное удовольствие.

Уже на протяжении трех лет ты совместно с камерным оркестром Ulbra устраиваешь в Бразилии концерты, где исполняется рок-классика в симфонической обработке. Не расскажешь об этом поподробнее?

О, это одни из лучших выступлений, которые у меня когда-то были. Там такие прекрасные музыканты, а дирижер – человек очень широких взглядов. Меня пригласили туда в качестве гостя, и даже включили в репертуар несколько моих композиций наравне с рок-классикой. Это лишь один из моих экспериментов с оркестром, другой имел место тоже в Бразилии. Один молодой оркестр играл вместе с моей группой весь концерт. Это тоже был своего рода трибьют, потому что они играли классические обработки многих моих песен, что было очень трогательно. Еще один эксперимент из этой серии - когда я пел главную партию в рок-мюзикле «Томми». Там также участвовал оркестр, и все звучало настолько мощно! Я, в некотором смысле, принадлежу к обоим этим мирам, потому что изначально я учился классической музыке, и поэтому у меня одинаковая страсть и к року, и к классике. Если мне удается оказаться среди классических музыкантов или выступить с оркестром, я чувствую себя невероятно счастливым!

С другой стороны, пару лет назад ты отметился на альбоме голландского проекта HDK - пожалуй, самой тяжелой группы, в записи альбома которой ты принимал участие. Как ты вообще там оказался? Ты интересуешься и такими экстремальными стилями?

Да, мне это нравится! Я люблю и некоторые группы из очень тяжелых. Мне нравится практически любая музыка, если она свежа и оригинальна. Этого парня, бывшего гитариста After Forever Сандера Гомманса, я встретил в Германии во время записи альбома “Time To Be Free”. Мы с ним работали в одной студии, он занимался своей работой, я – своей. Он – замечательный парень. И как-то он сказал: «Слушай, у меня тут есть проект, ты не хотел бы спеть для меня?». Я ответил: «Почему нет? Давай попробуем!» А я, в свою очередь, пригласил его спеть бэк-вокал на моем альбоме, и он сделал это в своей агрессивной манере, что мне как раз и было нужно. Так что это было взаимовыгодное сотрудничество. Мне всегда очень приятно работать с талантливыми ребятами вроде него.

С тяжелой музыкой сегодня сложилась довольно странная ситуация – с одной стороны, музыка стала очень доступна, существует огромное количество способов достать и новую, и старую музыку, но в то же время у нас складывается впечатление, что музыка в некотором смысле потеряла свою ценность. Как ты считаешь, что произойдет с рок- и метал-сценой в ближайшие годы?

Мне кажется, что наш стиль меньше всего страдает от всех этих пертурбаций, хотя, конечно, страдает и он. Безусловно, в прошлом ситуация была совершенно иной, даже если взглянуть, скажем, лет на 15 назад. Группы могли получить большую прибыль от продажи дисков, что позволяло нормально функционировать и лейблам, а в турне ехали тогда, когда хотели. Сейчас же музыканты просто вынуждены постоянно ездить в турне, гастролеров слишком много, и они постоянно конкурируют между собой за площадки, за интересных партнеров и т.д. Все стало очень жестко, потому что единственной возможностью для музыканта выжить теперь являются концерты. Но с другой стороны, единственные, кто еще хоть как-то продает диски, это металлисты, потому что их аудитория в значительной части состоит из коллекционеров. Людям, которые слушают эту музыку, недостаточно просто скачать альбом в мп3. За себя могу сказать, что мне не нравится этот формат и никогда не нравился, потому что я родом из виниловых времен, а кто их застал – тот поймет, о чем я говорю.

Как нам кажется, основная проблема заключается в том, что сейчас стало очень просто достать совершенно любую музыку. Не надо прикладывать практически никаких усилий, чтобы получить какие угодно новинки, или какую угодно классику. А когда людям что-то достается легко, они теряют к этому интерес…

Знаете, пару дней назад я прочитал интервью с Джоном Бон Джови, где он сказал одну любопытную вещь. Он сказал, что одна из основных проблем сегодняшнего дня заключается в том, что люди практически перестали воспринимать альбом как нечто целое. Они потребляют его по частям. Им больше интересны синглы, чем полноценные альбомы. Они уже не покупают альбомы лишь из-за того, что они прекрасно оформлены, это уходит в прошлое. Джон сказал, что, возможно, когда-нибудь в будущем это поколение оглянется назад и задумается: «Что с нами случилось? Почему мы всего этого лишены?». Мне кажется, что индустрия развивается циклично. И я не думаю, что альбомный формат вскоре отомрет. Просто сейчас настал период новых открытий, нового опыта и новых технологий, но остается главное. Если вы читаете книгу, то вы вряд ли будете скачивать и читать ее главы в произвольном порядке. Просто важно понять, что любое художественное произведение, будь то книга, или альбом, или выставка картин, должны восприниматься как единое целое. И мы должны настаивать на таком формате, потому что только он имеет смысл. В противном случае мы можем выпускать по песне каждую неделю, и всех это устроит, альбом будет просто не нужен. Но ведь существуют определенные причины, по которым песни объединяются в альбомы, и нам необходимо это сохранить.

Хочется надеяться, что этот формат действительно выживет…

Да, потому что так интереснее. Мы уже и так много потеряли, когда перешли с винила на CD. Мы потеряли в качестве звука, да и вообще в восприятии, потому что когда ты держишь в руках пластинку с ее большой обложкой, на которой можно рассмотреть все детали и найти всю нужную информацию, да и просто держишь ее в руках – чувствуешь текстуру, запах, ставишь ее в проигрыватель, опускаешь иглу… Это был целый моцион. И если ты ставил пластинку, то должен был сесть и слушать ее. Тогда не было портативных проигрывателей, которые можно было носить с собой или включить в машине. (Смеется). Для этой цели обычно покупались кассеты, но они звучали далеко от идеала. Но после появления CD, CD-плееров и всевозможных Walkman-ов все начало меняться. И практически половина бесценного опыта, который давал слушателю винил, исчезла. А когда появились мп3, которые стали «обрезать» звук по верхам и по низам - это вообще больше стало напоминать какую-то дикую парикмахерскую для звука. (Смеется). Для тех, кто любит музыку и любит вслушиваться в детали, этот формат совершенно чудовищен. Но я понимаю, что он очень функционален. На днях я покупал стереосистему для своей машины, и обнаружил, что систем с CD-проигрывателями больше не выпускают. Можно купить только систему с мп3-плеером, картой памяти или еще чем-нибудь подобным. Новый формат победил. Но, тем не менее, и старый пока еще жив. Забавнее всего, что если сравнить цифры продаж дисков сегодня и лет шесть назад, то можно увидеть, что они увеличились. И то, что эти вещи происходят параллельно, дает надежду, что и старый формат выживет.

Что ж, давай закончим на этой оптимистичной ноте. И в завершение интервью, ты не мог бы сказать пару слов своим российским поклонникам? Есть ли у них шанс увидеть тебя в обозримом будущем?

Как я уже говорил, турне Symfonia начнется в июне в Азии, но у нас есть планы посетить и Россию. Сейчас все зависит от нашего турового агента, который подбирает подходящую дату. Вы, безусловно, нас еще увидите, и я сам с нетерпением жду возможности снова выступить в России. Но сейчас, с Symfonia, у меня уже не будет такой возможности расслабиться (смеется), как с Avantasia. Я буду петь весь концерт, а песни там не слишком просты, но я очень хочу познакомить вас с ними и получить возможность снова побывать в России.

Официальный сайт Symfonia: http://www.symfonia.fi

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью.

Интервью - Роман Патрашов, Наталья “Snakeheart” Патрашова
Перевод с английского – Наталья “Snakeheart” Патрашова
18 марта 2011 г.
© HeadBanger.ru