Poisonblack
Музыка много от чего меня уберегла

11.03.2010

Черной-черной февральской ночью я долго ждала у своего черного-черного телефона этого звонка. Прошло сорок минут от назначенного времени, и я уже думала махнуть на все рукой и ложиться спать, но… Вдруг квартиру огласил мерзкий писк телефона, я ткнула пальцем в кнопку громкой связи и услышала долгожданное: «Привет, это Вилле Лайхьяла из Poisonblack». Так началось мое интервью с самым угрюмым и, вместе с тем, романтичным финским музыкантом, которого мне довелось встретить на своем веку. Делая большие «задумчивые» паузы между словами, Вилле неторопливо, усталым безэмоциональным голосом рассказал мне он новом альбоме Poisonblack “Of Rust and Bones”, поделился своим мрачным мировоззрением и искренне пожелал человечеству скорейшей гибели.

Совсем скоро выходит ваш новый альбом. У тебя есть какие-то предчувствия на его счет? Как думаешь, он сможет поднять вашу карьеру на новый уровень?

Я очень доволен новым альбомом, и я надеюсь, что наши новые песни полюбятся слушателям. Вот и все. Если ты имеешь в виду коммерческий успех, я даже не знаю, что ответить. Могу только сказать, что мне бы очень хотелось отыграть много отличных шоу с этим альбомом.

То есть, ты и так полностью удовлетворен положением вещей?

Конечно, я вполне всем доволен. Я играю с четырьмя прекрасными музыкантами и занимаюсь делом, которое по-настоящему люблю. И мне кажется, что фанатов у нас от альбома к альбому прибавляется. Мы чаще ездим в туры, больше выступаем. Мне это все очень нравится. Сейчас все уже не так, как было несколько лет назад, - когда я чувствовал, что занятия музыкой требуют от меня слишком многого, что музыка будто бы «поглощает» меня. Теперь я радуюсь жизни по полной программе.

Альбом будет звучать привычно, в духе прежних Poisonblack? Вы не решились на какие-нибудь неожиданные эксперименты?

Вообще, процесс записи диска в этот раз был для нас относительно «новым», потому что мы решили не дорабатывать песни. Мы просто сыграли их в студии и не стали делать наложения дополнительных гитарных партий или добавлять какие-то замысловатые эффекты. Получилось что-то в духе AC/DC. Некоторые песни звучат в стиле 70-х годов. Много импровизации, длинные инструментальные вставки. Такого в нашей музыке раньше не было. Нам наскучило писать песни, которые содержат в себе набор стандартных элементов, вроде припева, куплета, соло, - такие песни, которые берут на радио. Нам хотелось попробовать что-то новое и просто получить удовольствие от собственной музыки. Работа в студии иногда бывает скучной, особенно если она все время происходит в одной и той же манере. На репетиционной базе мы все время шутим, смеемся, импровизируем. И в этот раз нам захотелось перенести атмосферу репетиций в студию. Мы хотели чувствовать себя группой,  а не отдельными музыкантами, которые что-то там записывают. Мы уже не молоденькие ребята, и потому музыка для нас значит нечто большее, чем просто крутой звук. Мы хотели, чтобы запись давала представление о том, что мы за группа. Но я не могу сказать, что наш стиль при этом очень сильно изменился. Это по-прежнему хард-рок, в котором преобладает меланхолический настрой, - это та самая музыка, которую мы играли еще на своем первом альбоме. Так что у нас получился традиционный альбом Poisonblack с некоторыми нововведениями. Сложно объяснять такие вещи – все равно все зависит от слушателя, услышит он там что-то особенное или нет.

Как вы определяете, что наступил тот самый момент, когда можно сказать: работа над альбомом завершена?

Хороший вопрос. Даже после того, как материал записали, провели сведение и мастеринг, альбом все равно не готов. Я не знаю. Может быть, когда ты едешь в тур и играешь эти песни вживую… Но и годами играя те же песни, ты можешь открывать в них что-то новое. Никогда нельзя сказать, завершено ли то или иное дело. Это действительно хороший вопрос.

Думаю “Of Rust and Bones”, как и все предыдущие ваши работы, отображает в первую очередь твои эмоции и переживания – ведь обычно ты пишешь песни для Poisonblack. Так в каком расположении духа ты сочинял этот альбом?

На этом альбоме я старался объяснить, как я вижу наш мир - всех людей и самого себя на этой планете под названием Земля. Показать, насколько люди лицемерны  и жестоки по отношению друг к другу. Так что главное чувство, с которым я писал песни,  – это ненависть, но в них также есть скрытая радость и надежда… Понимаешь, я пишу музыку в первую очередь для себя самого, а не для других. И в ней отражается мой взгляд на мир.

То есть ты был зол на кого-то, когда писал эти песни?

Да, был. И остаюсь. На самом деле, я не люблю людей. Большинство людей, которых я встречаю по жизни, - полные идиоты, самовлюбленные человечишки. И самое ужасное, что я вижу самого себя в этих людях. Так что ненависти к себе самому в моих песнях тоже хватает.

Звучит удручающе…

Тебе, может, я кажусь депрессивным, но это не совсем так. Моя реальная жизнь сильно отличается от той, которая описана в моих текстах. Все свои паршивые эмоции я сливаю в музыку, а не вымещаю на окружающих.

Название диска, “Of Rust and Bones” («из ржавчины и костей» - есть аналогия с «кожа да кости», по-моему – вообще, надо ли это пояснять? – прим. авт.) наводит меня на мысли о каком-то гниении или разложении. Какой смысл вы сами вкладывали в него?

Было так: когда мы выбирали название для диска, я просмотрел тексты песен и обнаружил, что почти в каждой из них есть эти слова – ржавчина и кости. Поэтому мы так и назвали альбом. Здесь можно найти много смыслов. «Ржавчиной» можно назвать все то дерьмо, которое накапливается в тебе на протяжении всей твоей жизни.

Вы совсем забросили любовную тематику, которая красной нитью проходила через все ваши прежние работы? Может быть, на таком мрачном альбоме любви не место…

Ну, там есть песня “Down the Drain”, например. Она о любви. Но большинство песен и правда очень мрачные, злые и печальные. Когда я писал их, меня переполняло все то дерьмо, которого мне пришлось нахлебаться. Если бы не музыка, я бы уже, наверное, был мертв. Но не пойми меня неправильно. Я не всегда такой депрессивный, улыбаться я тоже умею.

Вы уже выбрали сингл в поддержку альбома?

Первым и, скорее всего, единственным синглом с этого альбома будет песня “Buried Alive”. Это не наш выбор – выбирали другие. Мы дали своим друзьям послушать альбом, и все сказали, что “Buried Alive” прекрасная песня и все такое. Поэтому мы решили, что она и будет синглом. Посмотрим, будем ли мы снимать на нее видео. Видео стоит много денег, а их у нас нет – но мы еще посмотрим.

Я как раз хотела спросить тебя об этой песне. Завершением карьеры твоей бывшей группы Sentenced стал DVD с тем же названием - “Buried Alive”. Есть ли связь между этой песней и тем видео?

Совершенно никакой, это просто название песни – Sentenced тут не при чем. В этой песне говорится о человеке, который так разочарован жизнью, что чувствует себя погребенным заживо. Двойного дна там нет.

Финальную композицию альбома вы назвали “The Last Song” («последняя песня»), чем взволновали фанатов – они подумали, что Poisonblack заканчивают свое существование. Что же имелось в виду на самом деле?

Песня названа так потому, что она об алкоголе. Точнее о человеке, который совершенно не доволен своей жизнью, поэтому он заливает свое горе алкоголем и без конца играет одну и ту же старую песню. Поэтому она и «последняя». К тому же это и правда последняя композиция на альбоме – но не последняя в нашей карьере. Вообще-то, это песня шестилетней давности, она не новая. Я играл ее дома, на акустической гитаре, - а потом кто-то сказал, что нам надо записать ее на альбом. Но это совершенно точно не последняя наша песня.

Тема алкоголя хорошо тебе знакома?

Я финн, поэтому алкоголь занимает в моей жизни далеко не последнее место. Так было всегда, и так будет впредь. Но я держу ситуацию под контролем. Многие финские группы пишут об алкоголе, потому что… Мы такие, ничего с этим не поделаешь. Финские мужчины могут общаться только при посредстве алкоголя, трезвыми мы почти никогда не разговариваем.

Ты – счастливый обладатель необычного тембра голоса и примечательной внешности, поэтому тебя сложно не запомнить. Но другим артистам порой приходится очень сильно напрягаться, чтобы привлечь к себе внимание. Насколько важную роль в карьере музыканта играет имидж, на твой взгляд? Как ты относишься к таким изыскам, как безумный стиль в одежде или макияж?

Я думаю, что, если ты делаешь что-то от всей души… Мне знакомы группы, которые воодушевляются успехом другой команды и начинают «косить» под нее. Но… Я могу понять ребенка, начинающего заниматься музыкой из-за того, что ему очень нравится какая-то группа. Я сам, когда услышал “Ride the Lightning” группы Metallica, хотел стать Джеймсом Хэтфилдом. И сейчас хочу, иногда. (смеется) Но я считаю, что любое искусство – будь то музыка, поэзия, литература – должно быть средством самовыражения. Здесь все нужно делать именно так, как ты хочешь. Я думаю, у меня самого нет «имиджа». Мне кажется, что вымытых волос и чистой одежды в моем случае достаточно. Если меня накрасить, я буду похож на трансвестита. Если ты создаешь что-то особенное, зачем париться по поводу имиджа?

Вы выступали вместе с разными группами. С Lacuna Coil, например. Есть ли такая группа, с которой ты мечтаешь разделить сцену?

Я бы хотел еще раз поехать в тур с In Flames. Я даже соскучился по ним, они очень классные ребята. Но вообще я бы много с кем хотел выступать. Сложно назвать кого-то одного прямо здесь и сейчас… Их слишком много.

В каком-то из прежних интервью ты говорил, что стараешься не очень часто уезжать в тур и вести относительно «нормальную» жизнь. Удается ли тебе следовать этой установке – оставлять себе как можно больше свободного времени? И на что оно уходит?

Да, я так и делаю. Конечно, мы стараемся играть как можно чаще, но колесить по городам и весям больше двух месяцев я не стану. Я не хочу надолго оставлять свою семью. Даже если у нас прибавится фанатов, и нам придется чаще выступать, я не принесу в жертву карьере свою семью.

Ты, наверное, хороший отец?

Я стараюсь им быть. (пауза) Хотя что такое «хороший отец»? Я не знаю.

Если бы ты не стал музыкантом и мог бы выбрать любую другую профессию, что бы ты выбрал?

Если бы я не стал музыкантом, я пил бы не просыхая. Я уверен в этом. Музыка много от чего меня уберегла. Я не могу представить себе какое-либо другое занятие… Я даже никогда об этом не думал. По-моему, я буду заниматься музыкой до самой смерти.

Но вот твои «согруппники» работают еще где-то…

Да. Я не знаю, чем они там занимаются, но они действительно где-то работают.

Как ты считаешь, можно ли совмещать «нормальную» жизнь и «нормальную» работу с жизнью артиста? Разве не нужно отдавать музыке все без остатка, если уж ты ею занимаешься?

Совмещать очень сложно. Некоторые умудряются, но когда ты делаешь одновременно очень много вещей, ни одно дело не удастся тебе на 100%. Я как-то попытался жить так, и получилось хреново. Я вообще ничего сделать нормально не мог.

Считается, что, если ты часто думаешь или говоришь о чем-то, это «что-то» реально случается. Ты не боишься петь о смерти и использовать «похоронную» символику в своей музыке?

Я верю в карму, но… Это тоже хороший вопрос. Нет, я не боюсь писать о смерти или думать о ней. В нашей музыке это, скорее, метафора, а не настоящая физическая смерть. Я не боюсь, что из-за этого в моей жизни произойдет какое-то несчастье. И потом, все мы когда-нибудь умрем.

На новом альбоме есть песня под названием “My World”. Как же выглядит «твой мир»?

Мой мир такой же, как и мир всех остальных – мы все здесь, все копаемся в дерьме, и на всех нас иногда падают солнечные лучи. По правде говоря, я не люблю тот мир, в котором живу. Но мне приходится с ним мириться.

А если бы ты мог изменить его, что бы ты сделал в первую очередь?

Положил бы конец человечеству, потому что люди доказали, что не достойны жить на этой планете – это очевидно. Это единственное, что я бы изменил.

Близится День Святого Валентина, и не поговорить о любви в это время просто невозможно… Скажи, что в твоем представлении «идеальная любовь» и как ее заполучить?

Идеальная любовь… Это когда после пятидесяти лет совместной жизни ты все еще каждый день думаешь об этом человеке и скучаешь без него. Когда вы словно читаете мысли друг друга, когда у вас на двоих одна душа. Как добиться такого? Не знаю. Я верю, что в этом мире любому есть пара. Может быть, нужно встретить кого-то, кого ты уже встречал в другой жизни… Это звучит как какой-то бред, но вдруг…

Но сам-то ты веришь, что эта «идеальная любовь» в принципе существует?

(очень серьезным тоном) Да. Да, я верю. Я знаю, что она существует.

Я видела, что твои коллеги по группе отвечают на вопросы фанатов на вашем официальном сайте. Принимаешь ли ты в этом участие, и стараешься ли ты поддерживать связь со своей публикой какими-то иными способами?

Ребята из группы действительно отвечают на вопросы, но сам я редко пользуюсь компьютером. Интернет для меня темный лес, я совсем ничего не понимаю в компьютерах. Поэтому на наш сайт я не захожу и понятия не имею, что там происходит. Если уж я общаюсь с человеком, то делаю это лично – после концерта, например. Я лучше познакомлюсь с кем-нибудь в баре и поговорю с ними, чем буду целоваться с компом.

А как ты относишься к тому, что тебе говорят фанаты?

Если они говорят о том, как они воспринимают нашу музыку, я с интересом слушаю. Даже если кто-то говорит, что наша музыка говно… Если мне говорят: «Вот здесь я слышу это, а там то» - это здорово. Я не прочь обсудить такие вещи. Но если кто-то лезет мне в душу, считая себя моим другом… Считая, что я публичная персона, и это дает им право обращаться со мной, как им вздумается, задавать мне любые вопросы – и я буду обязан отвечать… Я ненавижу подобную хрень. Но, слава богу, почти все, с кем мне доводилось общаться, были приятными людьми.

Для чего ты занимаешься музыкой, в чем твоя основная цель?

Чтобы избавиться от некоторых эмоций, дать выход чувствам, чтобы разобраться в себе и нарисовать картину того, что творится у меня в голове и в сердце. Это основная цель.

А как же слава и богатство?

Если «слава» - это когда люди приходят на наши концерты, чтобы увидеть нас «вживую», - тогда это неотъемлемая часть моей жизни. Но быть известным человеком… Это совсем не мое. Меня такая слава мало заботит. Деньги – это тоже важно, нужно же покупать еду и все такое. Но делать музыку за деньги я не стану. Я не думаю: «Нужно написать песню, чтобы заработать». Нет, никогда.

Как ты представляешь себе свое будущее – предположим, через 20 лет?

Никак не представляю. Я просто живу день за днем, неделя за неделей. Я ни на что не надеюсь. Просто плыву по течению и подстраиваюсь под ситуацию. Надеюсь, я поживу еще хотя бы лет десять – увижу, как вырастут мои дети, и напишу побольше песен. Но вообще мне все равно, что будет.

В Россию вы собираетесь?

Думаю, да. Мы планируем приехать, но пока я не знаю, когда точно. Но мы очень хотим к вам. Шоу в России всегда отличные. Так что запаситесь терпением – мы обязательно приедем и сыграем у вас. Надеюсь, вы получите хорошее шоу и сможете отвлечься от всей той хрени, которая творится вокруг. Пожалуйста, приходите.

Официальный сайт Poisonblack: http://www.poisonblack.com

Выражаем благодарность Насрин (Century Media Records) за организацию этого интервью

Ксения Артамонова
9 февраля 2010 г.
© HeadBanger.ru