Primal Fear
Ещё один шаг вперёд

22.08.2015

Немцы Primal Fear стали последним добавлением в состав участников фестиваля “Moscow Metal Meeting”, и для многих сомневающихся новость об этом стала весомым поводом не затягивать с покупкой билетов. В отличие от остальных участников мероприятия, Primal Fear – редкие гости в России, хотя их трактовка хэви-пауэр-метала с откровенно прямолинейными, но очень цепляющими композициями, имеет здесь массу поклонников. Нечасто попадают они и на страницы прессы, поэтому в этот раз мы сделали все возможное, чтобы не упустить выпавшую нам возможность. И вот фронтмен Ральф Шиперс добавляет меня в контакты в Skype, а у меня уже готов список вопросов о грядущем студийном альбоме Primal Fear, выживании в непростых реалиях музыкального бизнеса, хобби и увлечениях и, конечно же, летних фестивалях, на одном из которых (29 августа в Зеленом театре парка Горького, если кто забыл) мы с нетерпением его ждем…

Как дела, Ральф? Ты сейчас в Германии?

Да, я в своей студии записываю новый альбом. Записал вокал для семи песен, и пока что всё идёт очень неплохо. Вчера пел, сегодня добавил кое-что по мелочи. Кроме того, у меня здесь ученики. В общем, я в Германии, тут очень тепло, а в последние три недели было влажно и жарко.

Я слышала, вы записываетесь в Дании, разве нет?

Да, в Дании мы записывали барабаны. А ещё альбом будут там микшировать, потому что всё остальное – гитары, бас и вокал - записывается в домашних студиях участников группы. Уже многие годы я предпочитаю работать именно так, я ведь перфекционист. Да и времена уже не те. 20 лет назад я отлично проводил время вместе со всеми в студии, так что так тоже вполне можно работать. Но сейчас мне лучше работается одному, потому что, как я уже сказал, я перфекционист и бывает, что другим что-то кажется вполне нормальным, но только не мне. Меня такое не устраивает. (Смеётся.) У меня тут свой микрофон, свой компрессор, ProTools, - так что я вполне могу работать самостоятельно. И это здорово.

Если так, то зачем вы вообще ездили в Данию?

С барабанами совсем другая история. Их нельзя записывать в маленьких домашних студиях. Когда ты записываешь барабаны, очень важна акустика помещения, так что оно должно быть хорошим. Ударные – это совершенно особенный инструмент в плане записи, так что…

А в Германии таких помещений совсем нет?

Нет, почему? (Дружный смех.) Нам не обязательно было ехать именно в Данию, но нам нравится работать с Якобом Хансеном. Это просто супер-профессиональный продюсер и звукоинженер. Так-то мы сами продюсируем свою музыку, но со звуком он нам очень помогает, и он тоже перфекционист. Два года назад он микшировал наш альбом “Delivering The Black” (2014), и мы обратили внимание, какие в его студии отличные условия для ударных, так что в этот раз решили ещё и барабаны записать у него.

Можешь рассказать немного о грядущем альбоме? Он будет концептуальным?

Основной концепт – это хэви-метал. Не будет никакого единого сюжета, как на “Black Sun” (2002), например. В этот раз всё вернётся к чистому хэви 80-х и тому, чего от Primal Fear всегда ждут:  мелодичный, но тяжёлый вокал, гитарные риффы, мощная ритм-секция… С этого мы начинали, мы любим эту музыку, и любим играть её для фанатов, потому что они и сами хотят слышать её в нашем исполнении. Так что здесь нет никакого обмана: нам это нравится, и именно поэтому у нас есть шанс на успех. (Смеётся.)

Ваш предыдущий альбом, “Delivering The Black”, получился очень крутым, и теперь вам будет непросто оставаться хотя бы на том же уровне. Это накладывает дополнительную ответственность?

Хорошо, что ты это упомянула, потому что мне кажется, что мы не просто остаёмся на том же уровне, мы пошли ещё дальше. Сейчас, когда я пою новые песни, у меня по коже бегают мурашки. Я понимаю, все говорят, что музыканты всегда в восторге от нового материала. Так оно и есть, твоё новое творение всегда самое лучшее. Мы всегда смотрим только вперёд, не оглядываясь. Мы любим “Delivering The Black”, это потрясающий альбом, один из наших лучших, но новый диск – это ещё один шаг вперёд.

Какие-то гости в этот раз планируются?

Нет, мы никого не приглашаем. У нас хватает своих музыкантов. (Смеётся.) Но я вполне понимаю, что ты имеешь в виду. Для прошлых альбомов мы записывали дуэты  с приглашёнными вокалистками, что тоже было очень неплохо. Никогда не мешает добавить новых красок, мы же здесь, можно сказать, рисуем полотна.

А название у альбома уже есть?

Да, название уже есть, но, может быть, пока слишком рано его оглашать. Периодически я даю небольшие намёки и подсказки на своей страничке в Facebook, но я не уверен, стоит ли уже сообщать название. Может статься, Мэт (Синнер, басист) и скажет что-то типа: «Ну а почему нет?» Но мне нужно сперва уточнить у него и у менеджмента, так что пока я промолчу.

Ну ладно, так когда пластинка выйдет?

В январе 2016 года. В конце января.

Не так уж много времени осталось.

Это точно. Микширование начнётся в середине сентября. Я не буду при этом присутствовать, но я верю в способности Якоба и Мэтта, потому что, как я уже говорил, в прошлый раз всё прошло великолепно. Этот парень прекрасно знает, как должна звучать музыка, так что я совершенно спокоен. Ну а мне придётся отправиться в Америку, чтобы сняться в небольшом фильме.

Что за фильм?

Называется он «Дьявольская пятёрка» (“The Devil’s Five”), и, в общем, это мрачная история о супруге дьявола. Она пытается проникнуть в наш мир и натворить много всего ужасного. Я впервые буду играть настоящую роль, со словами. Раньше я снимался в каких-то эпизодах, но в этот раз буду ещё и говорить в кадре, что не так уж легко для гражданина Германии. Но так и задумано, им нужен лёгкий немецкий акцент. С Терри Викхэмом (один из продюсеров фильма – прим. авт.) я знаком уже два года, мы встречаемся во время гастролей. Болтаем о кино, об актёрском искусстве, и так далее. Теперь вот поработаем вместе, должно получиться хорошо. Я этого с нетерпением жду. Со мной будет сниматься Вероника Фримен из Benedictum и ещё много прекрасных людей, которых я никогда не видел, но с которыми мы уже общаемся на Facebook и по скайпу.  

Я и не знала, что ты ещё и актёр.

Так и я не знал… (Дружный смех.) Посмотрим, что из этого выйдет. Это совершенно другое дело, тоже непростое, нужно по-настоящему концентрироваться, но мне нравится. Особенно когда видишь результат, и он нравится людям. (Смеётся.) Так же, как и с музыкой.  

Кажется, пошла мода приглашать металлистов в кино.

А почему бы и нет?

(Дружный смех.) Ага. Ну а какие-то новые песни вы в Москве сыграете?

Нет, лишком мало времени осталось. Мы всё ещё записываемся, как я уже сказал. Мне ещё пять песен осталось, а до концерта чуть больше двух недель, так ведь? И у нас перед этим будет еще один концерт в Германии. Но мы очень рады снова вернуться в Москву, потому что в прошлый раз там было очень здорово, да и вообще в Москве всегда классно. Мы все этого очень ждём. Но новых песен играть не будем.

Очень жаль.

Ну, у нас огромный сет-лист, так что не переживай.

Вообще вы довольно давно не заезжали в Россию. Помнишь что-то с предыдущих концертов?

Конечно. Фанаты тогда были феерические. К тому же для нас, жителей западных стран, поездка в Россию – это всегда что-то особенное. Меня не интересует… Ну то есть, конечно, меня волнует политика, но мне нет дела до конфликтов между странами, мне всё равно, кто прав, кто виноват. Я самый обыкновенный человек, как все вокруг, и я хочу жить в мире, хочу заниматься музыкой и хочу, чтобы кому-то эта музыка нравилась. А люди вокруг хотят слушать хорошую музыку. Так что я открыт для всех людей в мире, всех рас и национальностей. Мы принадлежим к единому человечеству, всё просто! А ещё, каждый раз, когда мы приезжаем, красота вокруг необыкновенная. Города у вас прекрасные: и Москва, и Санкт-Петербург. Очень красиво! Помню, мы ехали на поезде из Москвы в Санкт-Петербург, это был.. Транссибирский экспресс, нет? Я не помню название, но было очень интересно. Ходили какие-то люди, с икрой и шампанским. (Смеётся.) Это был такой… спальный вагон, как он называется-то? В общем, всё было круто. Очень хотим вернуться.
 
В прошлый раз на вас пришло не так уж много зрителей, а теперь будет большой фестиваль, ожидается хорошая посещаемость народу. Для вас это имеет значение?

По большей части, нет. Мы, как группа, всегда выкладываемся на все 100%. Если это невозможно, то только из-за каких-то физических проблем: кто-то заболел, например, что-то в таком духе. Но мы профессионалы и любим то, что делаем. Нам не нужно притворяться, как если бы мы делали что-то, что нам безразлично. Мы выходим на сцену потому, что нам это нравится. Это наша мечта, наша страсть. И нам всё равно, пятьдесят человек пришли нас послушать или пять тысяч. Или пятьдесят тысяч. Нет, конечно, когда народу много, то адреналина вырабатывается больше. Но это никак не влияет ни на сам концерт, ни на наше отношение к нему.

Вообще мы только недавно начали проводить такие фестивали. Как считаешь, какие условия необходимы, чтобы всё получилось?

Хорошая погода. (Дружный смех.) Что вам нужно для хорошего фестиваля? Хорошие группы, хорошая реклама, продвижение и, конечно, хорошая организация, благодаря которой группы захотят приехать ещё раз. Если они будут разочарованы, то вряд ли вернутся. Порой многое зависит от каких-то общих организационных моментов. Современные промоутеры часто забывают, что музыканты – тоже люди, что им нужно что-то поесть перед концертом, сходить в душ и всё такое. А когда это не один концерт, а длинный тур, то вообще далеко не всегда условия для работы бывают приемлемыми. Жаль, конечно. Так что, думаю, очень важно ещё, чтобы на фестивале понравилось не только людям с той стороны, не только фанатам, но и вообще всем. Я знаю, это тяжело, у промоутеров работы тоже выше головы, и они ведь тоже люди, вот в чём дело. Так что это всегда вопрос компромисса. Думаю, именно об этом частенько и забывают: за всем вокруг, в конечном итоге, стоят такие же люди.

А любимый фестиваль у тебя есть?

Сейчас так много фестивалей, что выбрать один любимый уже невозможно. Несколько лет назад это был Вакен, он и сейчас остаётся прекрасным фестивалем, но есть и много других. Сейчас стало появляться много новых фестивалей. Например, “Rock Fest” в Барселоне, на котором мы играли пару недель назад. Там тоже всё отлично. Или вот “Монстры Рока” в Сан-Пауло - вообще потрясающе… В общем, да, сложно выбрать любимый. Это всё равно что выбирать любимую песню. Или любимого ребёнка – это невозможно, ты любишь всех своих детей, у каждого есть какие-то свои неповторимые черты… У меня, правда, всего один сын, но я могу говорить за тех, у кого их несколько. (Смеётся.)

Как ты уже упомянул, у вас запланирован ещё один концерт прямо накануне “Moscow Metal Meeting”. Как вы успеете добраться сюда вовремя?

Концерт будет в Германии, так что нас ждёт по-настоящему ранний вылет. Это ещё одна особенность музыкального бизнеса. Например, если вы летите в Южную Америку, у нас это называется «тур-бессонница». Ты прилетаешь, немного отдыхаешь в отеле, и, бывает, у тебя концерт прямо в этот же день. Бывает, на следующий. А потом – снова в аэропорт, потому что расстояния там огромные, и у тебя только перелёты, перелёты, перелёты… Иногда удаётся где-то между ними помыться и немного поспать в самолёте. Вот и всё. Но именно поэтому мы и привыкли к такому режиму, к ранним перелётам и прочему. А тут всего одна неделя, так что вообще никаких проблем. (Смеётся.)

Как я слышала, теперь у вас в группе стало три гитариста. Как вы собираетесь построить работу в таком формате?

На самом деле, три гитариста у нас будут участвовать в творческом процессе, но на концертах Магнус (Карлссон) выступать не будет. По личным, семейным причинам. У него три ребёнка, плюс жена работает, так что мы вполне понимаем, почему он не ездит в туры. Но нам всегда хотелось видеть его в группе, потому что ему нравимся мы, ему нравится Primal Fear, наша музыка, и, конечно, он крутой композитор. Так что мы не хотим сжигать все мосты. Он хочет продолжать, ему нравится работать с нами, и нам тоже нравится работать вместе с ним. Если он когда-нибудь захочет выступить с нами где-то, то теоретически мы тоже не вычеркиваем эту возможность. Может быть, когда-то и сыграем в три гитары, кто знает? Но пока что это очень гипотетически, разговоров таких не было.

Весь прошлый год ты так или иначе записывался на альбомах многих других групп. А я вот помню, в прошлом интервью для нашего портала ты говорил, что хочешь сохранить свой голос только для Primal Fear. Что с тех пор изменилось?

Ну, в общем-то, я до сих пор придерживаюсь мнения, что вокалист – это своего рода визитная карточка любой группы, и именно по его голосу группу начинают узнавать. Но, разумеется, для меня это работа, и если какая-то группа присылает мне демку и предлагает поучаствовать в записи, спеть дуэт или вообще песню целиком, я, конечно, рассмотрю это предложение. Во-первых, мне должна понравиться сама песня, во-вторых, я смотрю, есть ли у меня время и желание этим заниматься. Это такая же работа. Я предлагаю свой голос, а взамен получаю немного денег, чтобы холодильник не пустел. Я работаю сам на себя, живу на доходы с музыки, а это не так легко, как кому-то может показаться. Так что приходится думать, как выживать, и использовать всякие возможности подзаработать.

То есть, только от Primal Fear денег не хватает?

Нет, увы. Ситуация на рынке сейчас очень тяжёлая. Всё не так просто, и группа, как и любое предприятие, не может оставить без внимания расходы. Из тех денег, что мы зарабатываем, нужно платить налоги, а из того, что остаётся, как-то ещё покрыть накладные расходы. Если группа едет на гастроли, над этим трудится много людей, а когда кто-то работает, он, естественно, получает зарплату. Которую тоже нужно платить. Мы рады, что все эти годы нам хотя бы удается выживать. Многим группам и это не удаётся, они просто выпадают из системы или сокращают свои расходы настолько, что уже не могут устраивать шоу на должном уровне. В конце концов, всё упирается в деньги, и иногда это неприятно…

Какая была самая странная из твоих официальных работ?

Самая странная? Хм, ну я до их пор иногда подрабатываю, но ничего странного. Я вожу грузовики и фургоны, что хорошо сказывается на моем ежемесячном заработке. (Смеётся.) Так что, никаких странных работ. Если бы я делал что-то вроде… Хотя что вообще назвать странной работой? Любая работа – это работа, даже проституция… (Смеётся.) Хотя вот этим я никогда не занимался. (Дружный смех.)

Какую песню тебе было сложнее всего петь вживую?

“Iron Fist In A Velvet Glove”. Она чертовски высокая, брать такие ноты очень тяжело. Такие вещи вообще обычно всплывают во время репетиций – у нас иногда все-таки остаётся время на репетиции - и тогда ты понимаешь, подходит песня или нет. И, конечно, “Iron Fist In A Velvet Glove” мы тоже так обкатывали. На репетициях всё было отлично, но когда приходится петь нечто подобное на протяжении целого тура, могут появиться проблемы.

Как ты следишь за своим голосом?

Я стараюсь вести максимально здоровый образ жизни, что не всегда возможно, потому что иногда бывают небольшие вечеринки и вместе с группой, и у меня лично. Но я стараюсь оставаться в форме, занимаюсь спортом, пью много воды, что не так легко, как кажется. А сейчас я ещё начал распеваться, чего не делал много лет. Вот почему я показываю тебе эту соломинку. (действительно, показывает соломинку) Есть целая техника работы с голосом с помощью такой вот соломинки. Как бы то ни было, я стараюсь относиться к своему голосу бережно и ответственно. Хотя иногда и это невозможно, так как на сцене я выдаю всё, на что способен. Петь вполсилы я просто не могу.

Я знаю, что в самом начале своей карьеры ты ещё играл на гитаре. Почему в итоге ты перешёл на вокал?

Не то чтобы я был таким уж хорошим гитаристом. Я до сих пор могу играть на гитаре, могу брать аккорды, ноты и всё такое, подбираю гармонии, например. И, конечно, на всяких семейных праздниках я пою “Happy Birthday”. Но петь и играть одновременно на сцене я не могу, я ведь не такой многозадачный. Я не могу делать кучу дел одновременно. Я вообще не понимаю, как, например, барабанщик может петь. Для меня это слишком сложно, я должен делать что-то одно. (Смеётся.) Так что я сконцентрировался на вокале.  

На вашем сайте ещё написано, что ты любишь «Формулу-1». Это так?

Да. Но с тех пор, как в ней нет Шумахера, я в значительной степени утратил интерес. Я был фанатом Михаэля Шумахера, а когда он ушёл из «Формулы», у меня и интерес пропал, и сейчас я особо за ней не слежу. Так что, можно сказать, эта информация несколько устарела.

А почему твой любимый город – Ванкувер?

Мы там микшировали седьмой альбом, “Seven Seals”, в 2005 году. Десять лет прошло, вот время летит. И, в общем, это прекрасный город. Там есть всё – от горных лыж до пляжей, есть море, есть горы… И сам город шикарный. Британская Колумбия в Канаде – это вообще невероятный регион, там очень-очень красиво. Вот почему мне нравится Ванкувер, прекрасный город.

Тебе ещё и астрономия интересна, да?

Да, но времени на неё почти не остаётся. Хорошо, что у меня есть площадка на крыше, где я могу смотреть на звёзды. Я поднимаюсь туда, расслабляюсь и просто вдыхаю, глубоко вдыхаю звёзды в…(смеётся) мой внутренний космос. Я подзаряжаюсь энергией, когда смотрю на звёзды.

А за новостями NASA следишь? New Horizons, например?

Да, когда появляются новости, я, конечно, читаю. Я уверен, что мы не одни во вселенной, и есть ещё какая-то форма жизни, которую все так ищут, а если найдут, это коренным образом изменит… Ну ладно, это уже пошла фантастика, проехали. (Смеётся.)

Окей, тогда я спрошу у тебя о земных вещах. Как ты познакомился с Каем Хансеном?

Это было давно. Помню, Helloween приглашали меня на роль вокалиста ещё до того, как взяли Михаэля Киске. Но ничего из этого не вышло, потому что я был очень молод, жил дома с семьёй, а второй семьей была моя группа. Тогда я ещё был в Tyran’ Pace и бросать ничего из этого не собирался. А потом, через несколько лет, когда Tyran’ Pace распались, Кай позвонил мне и предложил записать демо для какой-то другой группы, которую он тогда продюсировал. Это он ещё был в Helloween. Так мы познакомились, ему понравилось, как я пою, но всё оставалось по-прежнему, потому что он был в группе. А когда он ушёл из Helloween, моей первой мыслью было позвонить ему. А его первой мыслью – позвонить мне. И так в 1989 году мы объединились. Я ещё работал, но каждые выходные садился в машину и ехал в Гамбург, где мы сочиняли песни. Ну, то есть, сочинял-то он, я должен это признать. Он всё делал сам, я просто перепевал то, что он придумывал, ну и добавлял кое-где свои идеи.

Да, но как ты впервые с ними познакомился? Они же жили в другом городе.

Ну, может, они слышали какой-то альбом Tyran’ Pace.

То есть, лично ты их тогда не знал?

Нет, мы не встречались лично до начала 90-х, когда я уже со всеми познакомился.

В этом году Gamma Ray выпустили сборник, где есть две песни с твоим участием. Ты его уже слышал?

Нет ещё. Кай прислал мне ссылку для скачивания, но у меня столько работы, что даже послушать времени не было.

25 лет – большой срок для группы. Ты всё ещё считаешь себя частью их истории, или уже и думать забыл?

Нет, я всё ещё считаю себя частью Gamma Ray. Я был в группе первые пять лет, записал с ними первые три альбома, а с этого, по сути, начинается путь любой группы. Так что я всё ещё считаю себя вокалистом Gamma Ray раннего периода их истории. И, думаю, ребята тоже так считают. Мы до сих пор общаемся по-дружески, Кай – прекрасный человек, и все остальные тоже. Никакого осадка в наших отношениях нет. Я бы с удовольствием вышел с ними на сцену, почему нет?

Круто! На этом у меня закончились вопросы! Ты хочешь что-то добавить?

Да. Я бы хотел сказать, что жду с нетерпением, когда мы сможем приехать в Москву  и классно оторваться. А потом, может, выпить немного водки. (Смеётся.)

Официальный сайт Primal Fear: http://www.primalfear.de

Выражаем благодарность Алексею Кузовлеву за организацию этого интервью

Екатерина Акопова
11 августа 2015 г.
© HeadBanger.ru