Helloween

Helloween
Нет причин останавливаться

05.08.2015

Архив интервью | English version

Первый короткий релиз Helloween – с таким же названием – увидел в далёком 1985 году. Это значит, что «Великая тыквенная история» длится уже ни много ни мало – 30 лет. Это больше, чем многие из их нынешних поклонников себя помнят. Как и у всякой порядочной группы со стажем, в карьере немцев было много всякого разного: и грандиозные фестивали, и суперуспешные альбомы, и годы забвения, и немало – даже больше, чем хотелось бы - скандалов, интриг и расследований. Но мы сейчас не будем ворошить прошлое, тем более что и сами музыканты встречают круглую дату во всеоружии: новым полноформатным альбомом “My God-Given Right”. Да и вообще сбавлять оборотов не собираются, пообещав устами их бессменного басиста и неунывающего весельчака Маркуса Гроскопфа ещё, как минимум, десять лет оставаться в строю. А это значит, что шоу будет продолжаться!

Как дела? Чем занимаешься последнее время?


Ну, сейчас я дома. Мы тут слегка расслабились, но на следующей неделе начинаем репетировать. А прямо сейчас я раздаю интервью. Вообще мы все сейчас делаем кучу всякого промоушена. Кто-то ездит по радиостанциям, а кто-то сидит дома на телефоне и в Скайпе и раздаёт интервью. Как-то так. Но скоро нас ждут две недели репетиций, плавно перетекающие в фестивальный сезон. Классные шоу под голубым небом. Мне это нравится.

Одно такое как раз пройдёт в Москве. Мы ждём вас в августе.

Ага, я знаю. Москва, 29 августа, так?  

Точно! Правильно помнишь!

Я помню, да. Мы приедем немного попить водки… (Дружный смех.) Хорошо выпил – хорошо выступил! (Смеётся.)

Ну, ладно, у вас ведь через две недели выходит новый альбом. Нервничаешь?

В общем, нет. Всегда интересно, какие будут отклики, потому что когда работаешь над записью так долго, тебе, понятное дело, становится интересно, что в итоге получилось. В такие моменты эмоций хватает. Но я не нервничаю.

А какую-то дополнительную ответственность чувствуешь? Всё-таки у вас юбилей, то есть альбом, по идее, особенно важен для вас…

Да, но вообще-то важен каждый альбом. И первый, и последний, и все те, что между ними. Нельзя говорить, что какой-то важнее других, каждый раз это как новое начало. Ты приходишь в студию и играешь, стараешься, чтобы твоё творение вышло как можно лучше.  Вкладываешь в него душу, и чувства, и энергию, и надеешься, что люди это оценят.

Как прошла запись?

На самом деле, мы начали работать над материалом сразу после последнего тура, а потом постепенно перешли к записи. Когда нам казалось, что набралось достаточно материала, мы общались по Интернету, пересылали файлы туда-сюда, выбирая, какие песни возьмём на альбом. Потом перебрались в студию, начали с ударных и ритм-гитар. Ну и я добавил свой бас, а поскольку гитары уже на записи были, мне было проще держать всё под контролем. Так мне больше нравится.

Почему вы решили сменить лейбл и вернуться на Nuclear Blast?

Sony – отличная компания, у нас не возникало с ними особенных споров или разногласий, мы не ссорились и не ругались. Просто наш контракт подошёл к концу. А ребята с нашего нынешнего лейбла - Маркус Штайгер и Маркус Восгиен - все эти годы держались рядом, следили за нашей карьерой… В какой-то момент они спросили, что мы собираемся делать после окончания контракта. «Мы не знаем», - сказали мы. Тгда они сделали нам предложение, и мы решили, что самое время вернуться, наконец, домой.

Расскажи мне немного об обложке. Мы уже слышали разные версии от Михаэля Вайката (гитара) и Энди Дериса (вокал). Так что теперь нам интересно, какой смысл видишь в этом рисунке ты?

О, ну это только здорово, если каждый по-своему понимает обложку и то, как она связана с песнями. Для меня эта связь – статуя Свободы. Это символ свободы, а свобода для меня – это всё. Эта статуя символизирует «богом данное право» на свободу, которое есть у каждого. Хотя это не везде так. Приходится признать, что в некоторых странах свободы меньше, чем в других. Это понимаешь, когда начинаешь путешествовать по миру, и твоё мировоззрение меняется. Вот какой смысл я вижу в рисунке на обложке.

И, как видно, миру в его нынешнем виде пришёл конец, так что теперь планету населяют тыквы…

Да, и это отличное новое начало, потому что некоторые тыквы гораздо лучше некоторых людей! (Дружный смех.)
 
А как на новом альбоме со звуком? Он будет таким же, как и на предыдущих альбомах, или вы что-то поменяли?

Я думаю, звук капельку похож на то, что было в 80-х, но всё равно он остаётся современным. Это мне особенно нравится. Он слегка напоминает 80-х, но при этом очень современный и классный. У него какое-то своё особое настроение, как мне кажется. Очень тёплая энергетика и отличное «слушательное» настроение, так сказать. (Смеётся.) Нам показалось, что будет круто немного вернуться в 80-х, потому что мы все родом оттуда. Но это и всё, больше никакой общей темы там нет. У нас в Helloween много авторов, поэтому и набирается всегда очень разноплановый материал. Главное – это чтобы музыка, наше искусство оставалось как можно более разнообразным. А мы просто следим, чтобы это всё звучало в стиле Helloween. И мне это нравится.

Вообще многие фанаты не в восторге от звука на ваших последних альбомах. А ты-то сам доволен?

Я не знаю. Сложно оценивать своё творение. Возможно, ты слишком тесно связан с ним, чтобы судить непредвзято. Но ведь у каждого есть «богом данное право» критиковать. (Смеётся.) Если кого-то что-то не устраивает, они вполне могут об этом говорить, никаких проблем. Ну и всё.

А есть ли продюсеры, с которыми тебе бы хотелось поработать, кроме Чарли Бауэрфайнда?

Хм, даже не знаю. Я могу работать с любым продюсером. Главное, чтобы он знал нас и принимал то, что мы делаем.

А Дани Лебле (барабанщик) участвует в написании песен?

Нет. Он играет чёртову кучу барабанных партий, так что у него и так полно работы (Смеётся.)

В этот раз Михаэль впервые за многие годы написал для альбома больше двух песен. Такого не было со времен “Keeper of the Seven Keys: The Legacy” (2005). Что вы с ним сделали?

(Смеётся.) Не знаю. Мы никогда ничего не делаем с людьми, они сами предлагают свои идеи, и если нам нравится, мы их берём. Просто так сложилось, мы его об этом не просили. Если появляется хороший материал, мы его берём, и неважно, кто его автор.
 
А какие песни написал ты?

Я… Ну-ка… Вот, “Living On The Edge”. Но скоро выйдет ещё несколько моих треков. Альбом же будет доступен в нескольких форматах, с разными обложками: на пикче-дисках, в диджипаке и всё такое. Значит, будет много сторон «Б», много бонус-трэков, среди которых есть и принадлежащие моему перу песни.

Расскажи мне о “Living On The Edge”. О чём эта песня?

Она про молодого парня, который не может найти свой путь в нашем обществе. Он устал и начал склоняться к криминалу. А потом как-то внезапно оказывается, что он окончательно заблудился, дела идут всё хуже, он всё больше связан с преступностью и не может найти себя, не может вырваться из этого круга дурных мыслей и поступков. Ему невероятно сложно вернуться к так называемой нормальной жизни. И так вот он застревает в преступном мире.

Это реальная или выдуманная история?

Ну, сам я никогда через это не проходил, но могу поспорить, что многие… И в молодости я знал парней, у кого всё сложилось именно так.

Для последних нескольких альбомов ты писал очень серьёзные вещи о вселенной, о судьбе, о суициде… Где тот парень, который когда-то сочинял песни вроде “Shit And Lobster” или “Ain’t Got Nothing Better”?

(Смеётся.) Тут такое дело… Может быть, в реальной жизни я остаюсь на позитиве, потому что думаю о таком и прихожу к мысли: «И что, как я могу что-то изменить? Может быть, если написать песню об этих ужасных вещах, что-то изменится? Станет чуточку лучше». На самом деле, я задавал себе тот же вопрос. Возможно, это просто две стороны одного и того же парня. Ведь вы знаете меня как… ну не всегда такого уж серьёзного парня, который любит поприкалываться, травит глупые шутки (смеётся), а это просто обратная сторона, которая есть у всех, и я эту свою сторону реализую в музыке.

Так ты правда веришь в судьбу?

Ну да. В каком-то смысле, конечно, но для каждого уготовано что-то, что ты не можешь изменить. Может быть, есть на это шанс, небольшой, но всё равно есть. Но, наверное, судьба всё равно существует, ты просто про неё не знаешь. Хотя если бы знал, всё было бы слишком скучно.

В своё время тебя называли королём би-сайдов. Потом это как-то поменялось, твои песни начали появляться на обычных изданиях альбомов, а одна из них даже дала название предыдущему альбому (“Straight Out Of Hell”, 2013). Как и когда произошла эта перемена?

Ну, на этом альбоме у меня как раз будет много бонус-треков. (Дружный смех.) Я начал писать песни очень поздно, и потребовалось время, чтобы добиться в этом какого-то прогресса. До того я просто тусовался с ребятами и, так сказать, отвечал в Helloween за рок-н-ролльный образ жизни. (Смеётся.) Я до сих пор люблю потусить, хорошо посмеяться, пропустить пару рюмочек, но не постоянно же. Я вдруг подумал, что будет интереснее как-нибудь сесть и, как говорится, сделать что-то – в музыкальном смысле. Теперь это часть моей жизни, и я не собираюсь от неё отказываться.

Что послужило вдохновением для песни “World Of Fantasy”?

Он и послужил - мой мир фантазий. Каждый живёт в своём мире, полном фантазий и мечтаний. И даже если ты не сможешь воплотить их все, всё равно какие-то мечты могут стать реальностью, если ты очень постараешься. Это как раз мой случай. Или если даже ты просто мечтаешь, и из этого ничего не выходит, это всё равно хорошо. По крайней мере, я могу написать о своем мире фантазий хороший текст и отличную песню. (Смеётся.)

А у тебя самого есть мечты, которые ещё не реализовались?

Не знаю, я, в общем-то, достиг в жизни всего. В музыкальном плане я бы хотел выступить хэдлайнером на каких-то фестивалях, где нам ещё не приходилось этого делать. Всегда есть место для шага вперед, сама знаешь. (Смеётся.) Ну а так… У меня есть скучная места о мире во всём мире, что-то в таком духе. Это очень странно и попахивает семидесятыми, но мне правда кажется, что мир был бы гораздо лучше без войн, оружия, особенно ядерного, и всей этой хрени. Это старомодно, да, но вот такая вот мечта. Я порой пою или пишу об этом. Такую мечту будет сложновато исполнить, но, как я уже говорил, что может сделать один человек? И всё-таки мне становится легче жить, когда я думаю и пишу об этом.

Ладно, поговорим о другом. Какие песни с вашего нового альбома вы будете играть на концертах?

Ух, сложно сказать. У нас есть парочка в списке: “Heroes”, “Lost In America”, “If God Likes Rock’n’Roll”… Но точно не могу сказать, мы не знаем. Мы начнём репетировать через неделю или через две, тогда и определимся, какие песни взять. Наверное, их будет три или четыре,  потому что нам ещё нужно сыграть много старых песен. Всегда трудно выбирать, если у тебя за плечами 15 альбомов. (Смеётся.) Некоторые песни мы вообще ни разу не играли, только записали и больше к ним не возвращались. Посмотрим. Это нужно обсуждать.

Кстати, вопрос о старых песнях - тебе не надоело их все время играть?

Нет. Это круто. Мне они нравятся, потому что зрители под них устраивают мощную движуху, просто сходят с ума. Если они хотят услышать эти песни, то мы им дадим такую возможность. Почему нет? Я лучше буду играть песню, под которую люди отрываются, чем заставлю их слушать что-то, что им в принципе нравится, но послушать они всё-таки предпочли бы что-то из старого. Никаких проблем. Мне не раз это приходилось это делать, и ещё не раз придётся. (Смеётся.)

Так происходит со всеми группами со стажем. Какими бы классными ни были новые альбомы, фаны всегда предпочитают старые песни и ранние пластинки. Почему так?

Мне представляется… Лично для меня музыка всегда связана с какими-то эмоциональными воспоминаниями. Когда мы начали записывать свою первую пластинку, мы все были очень молоды, и это было очень волнительное событие… Возможно, людям нравится вспоминать лучшее время в жизни, свою молодость. Каких-то девушек, которые у них тогда были, крутые вечеринки, рождение первого ребёнка… А потом они устроились на работу, а это далеко не так весело, как тусить с друзьями, пить и ходить на концерты. Думаю, что именно о таких вещах они вспоминают, когда слушают старую добрую музыку из старых добрых времён. Когда я слышу какую-то песню, неважно какую, я вспоминаю то время, когда её постоянно крутили по радио. И вот уже у меня в голове возникают какие-то люди, какие-то ситуации. Это возвращает тебя к тому времени, в котором было хорошо, и всегда вызывает кучу эмоций. Я не хочу сказать, что сейчас всё плохо, но всем нравится вспоминать старые добрые времена.

Окей, а как вообще у вас с гастрольными планами? Вы собираетесь брать с собой кого-то? Gamma Ray или, может быть, Unisonic?

Gamma Ray мы уже дважды брали. В любом случае, сначала, в этом году, у нас будут просто фестивали, а сольный тур – потом, в начале следующего года. Мы пока не знаем, кто будет на разогреве, но постараемся найти хорошую группу. Возьмём их с собой и будем устраивать классные вечеринки, а зрители получат две отличные группы! Но пока мы ещё не решили.

В интернете существует мнение, что Unisonic сейчас больше похожи на Helloween, чем сами Helloween. Как ты к этому относишься?

Я не так уж много знаю о Unisonic. Знаю пару песен, но явно недостаточно, чтобы решить, больше они похожи на Нelloween, чем Helloween, или нет. И потом, это же не соревнование. Helloween есть Helloween. И точка.

Почему ты больше не играешь на альбомах Avantasia?

Не знаю. Никто не просит меня сыграть, так что… Я не звоню им и не спрашиваю, можно ли мне сыграть на следующем альбоме. По-моему, всё должно быть наоборот. (Смеётся.) Если они хотят, чтобы я записал бас для них, меня нужно позвать. Если никто не зовёт, я не собираюсь оббивать пороги и напрашиваться. И это нормально. По-моему, в студии Тоби (Заммет) сам играет на басу, так ведь? Это же круто! Если ему это нравится, отлично. Думаю, ему гораздо кайфовей играть на басу, чем просто петь. Игра на басу отлично помогает расслабиться. (Смеётся.)

Бас-гитаристов часто недооценивают…

Но это важная часть группы. Хоть иногда ты и не слышишь бас, ты всегда можешь его почувствовать. Скорее, ты услышишь, если баса вдруг не будет. (Смеётся.) Но это такая же работа, в каждой песне должна быть партия баса, должны быть плотные низкие частоты. Мне нравится играть вместе с ударными, потому что это своего рода пульс песни, её сердцебиение. Гитары могут накладываться поверх и делать всё, что им вздумается, да, но я-то начинал играть именно на басу. Есть такие басисты, которые начинали с гитары, но поменяли инструмент, потому что в группе некому было играть на басу, но я не из их числа. Мне всегда нравился бас - и нравится до сих пор.

Когда ты начинал играть, у тебя были кумиры?

Да, я начинал играть под Sex Pistols и Ramones, всю эту панковскую тусовку. И хотя Сид Вишес не такой уж крутой басист – на самом деле, он вообще толком играть не умел, - мне всё равно нравилась музыка Sex Pistols, а также Ramones и всех остальных. Но потом я зафанател от Kiss, а там Джин Симмонс выдавал очень крутые партии, и под них я играл. А ещё позже я стал фанатом Rush, и вот там я открыл для себя, что бас может намного больше, чем просто взять пару нот. В этом смысле тоже можно вспомнить Гизера Батлера из Black Sabbath, такие люди мне очень нравятся. Но это всё равно во многом зависит от песни: нельзя злоупотреблять наворотами, если песня того не требует. Ты делаешь только то, что нужно для конкретной песни. Даже если иногда и хочется чего-то добавить. Послушай тех же AC/DC, там просто не нужно больше баса. И это – важная особенность их музыки. Этому нужно научиться. Если песне понадобится что-то ещё, она тебе об этом скажет. Мне нравится разная музыка: я большой поклонник AC/DC, но и  Rush я тоже люблю. Это совершенно разные жанры, но и те, и другие очень круты каждый в своём направлении. Или вот Judas Priest! То, что делает там Ян Хилл, как он заполняет нижнюю часть частотного спектра в песнях – это просто фантастика! Очень круто.

Кого ты считаешь лучшим басистом всех времён?

О, на такой вопрос сложно ответить, потому что у каждого своё представление на этот счёт. Но для меня это точно Джон Энтвисл, потому что я вообще большой поклонник The Who, а он практически перевернул все представления о том, что можно сделать в рок-песне с помощью бас-гитары. Вот что мне нравится, и что я до сих пор переслушиваю. А ещё звук у него был такой грубовато-грязный, очень «живой». Мне это тоже очень нравится.

Ты когда-нибудь просил у кого-то автограф?

Да. По-моему, это был Джимми Бэйн, он стоял в углу, пока мы играли. Мы тогда разогревали Ронни Джеймса Дио. Мне казалось, что это очень круто.

Раньше у тебя было множество проектов на стороне, например, Bassinvaders. Сейчас что-то подобное у тебя есть?  

Хе-хе, на это уходит уйма времени! Провернуть такое один раз, конечно, интересно, но если попытаться повторить… Придётся потратить год жизни, и делать это в промежутках между занятостью в Helloween уже не получится. Это очень тяжело, а мне уже не 20 лет (Смеётся.) Я не собираюсь возвращаться домой из долгого тура, только чтобы засесть за ещё один проект. Головы не хватит. Ты должен быть полностью готов к чему-то одному. И сейчас это «что-то» - Helloween. Иногда бывает весело заняться чем-то другим, но нужно правильно выбирать время.

Так сейчас у тебя нет никаких сайд-проектов?

Я играю в акустической группе с моей женой. Она поёт, а мы с несколькими друзьями подыгрываем. Играем каверы на старые рок-н-рольные группы, так называемые «эвергрины». Вот чем я занимаюсь дома. Ничего особенного, просто играем с ребятами, чтобы пальцы не теряли гибкость. Акустическая бас-гитара, маленькие бары, бесплатное пиво вместо зарплаты – это прекрасно. Никакой выгоды, просто для удовольствия.

Есть ли у вас какие-то особые планы на празднование юбилея Helloween?

Да, есть план, но я тебе не скажу, какой. Иначе сюрприза не получится.

Ну ладно, мы подождём. А сложно ли находить новую мотивацию после 30 лет на сцене?

Когда ты начинаешь писать, то мысли такие: «Ох, ну и что мне писать теперь?» Ты сидишь с гитарой в руках перед пустым листом бумаги, пытаешься что-то там сочинить, и у тебя нет ни одной ноты, только какие-то мелодические линии. Войти в работу очень сложно. Но как только ты включился, как идеи сами начинают приходить. Так всё начинается, а через три четверти года из этого должен получиться крутой альбом. Перед тобой – огромная, высоченная гора, на которую предстоит взобраться. (Смеётся.) Но когда ты уже погрузился в процесс, дальше всё идёт по накатанной.

Ты видишь какую-нибудь причину, которая может помешать вам оставаться в строю, скажем, ещё лет десять?

(Смеётся.) Нет, никаких причин. Конечно, кто знает? Всегда может произойти автомобильная авария или что-то в этом роде, но я не хочу о таком думать. Я хочу думать, что мы будем продолжать играть музыку, ездить на гастроли и выпускать пластинки. Бог дал мне возможность писать песни и играть для людей, которым это нравится. Я бы никогда не стал жаловаться на жизнь. А если я начну, то пусть меня тут же ударит молния. (Смеётся.)

Что сильнее всего изменилось за эти годы?

Сильнее всего? Думаю, музыка и гастроли сильно на меня повлияли. Я путешествую по всему миру, а это делает мировоззрение шире, чем когда живёшь в одном городе и смотришь на всё только с одной точки зрения. Путешествия позволяют взглянуть на мир под другим углом, и это сильно меняет все твои убеждения.

Ну, хорошо, вот ты объездил весь мир. Так где, говоришь, самое лучшее пиво?

(Смеётся.) В Германии. (Дружный смех.) Потому что у нас есть этот… по-немецки он называется Райнхайтсгебот (немецкий закон, регламентирующий производство пива – прим. ред.). Согласно ему, для пива нужна только вода, хмель и солод, - и никаких искусственных добавок! Но голова у меня всё равно болит, если выпить слишком много (Смеётся.) Вообще я больше всего люблю именно немецкое пиво. Положим, есть парочка других сортов… Но я всё равно люблю вернуться в Германию и выпить хорошего разливного пива!

Тебе приходилось бывать на вершине Тейде? Я имею в виду вулкан на Тенерифе.

Конечно! Вообще в клипе на песню “I Can” мы как раз играем на Тейде. Этот клип снимали на вершине горы. А потом приехал полицейский и сказал, что мы не имеем права это делать, так что съёмки мы прекратили. Но все нужные сцены уже были у нас на пленке. (Смеётся.)

Ты никогда не думал туда переехать? Все-таки, там уже живут и Энди, и Михаэль.

Нет. Хотя я там и был много раз и до сих пор езжу туда записываться, мне нравится там работать и отдыхать… Но я такой человек, которому нужен дом. В Гамбурге у меня семья и друзья. Мне нужно место, куда я могу возвращаться и чувствовать себя дома. Где я могу зайти в бар, и люди будут говорить: «Привет, Маркус! Ты уже вернулся?» А потом мы с ними выпьем пивка и поболтаем. Вот это по мне. И таким домом для меня является Гамбург. Ничего особенного, всё как у всех. Но мне очень хорошо живётся в Гамбурге, и я люблю туда возвращаться.

Официальный сайт Helloween: http://www.helloween.org

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью

Екатерина Акопова
12 мая 2015 г.
© HeadBanger.ru

eXTReMe Tracker